«В первую очередь Заха — дизайнер, которая смогла реализоваться в архитектуре. Ее пространствами часто нельзя пользоваться по назначению: они представляют собой сильный жест, который и делает ее необыкновенной. Пусть ее проекты были в основном бессмысленными — как у Гэри. Его здания — это музей, в котором выставить ничего нельзя, все стены кривые, об энергоэффективности не идет речь. Это абсолютно безответственная архитектура — как гламурный парень, который пошел в клуб, чтобы найти себе трех телок. Гэри и Заха, по сути, производят экстравагантные здания haute couture. То, что делала в начале своей карьеры Заха, — это Лисицкий, а в конце — Кандинский. Удержать такой подход на протяжении долгого времени должно быть невероятно сложно, и, наверное, оттого она и умерла так скоропостижно, от сердечного приступа — тяжело все проводить через себя. Принято считать, что сердце — мышца, которая связана с чувствами: Заха — тот человек, который создавал архитектуру сердцем, и оно не выдержало в конце — потому что в профессии много препятствий».
«Вся история карьеры Захи — это история эмансипации. Она занималась освобождением архитектуры от всего, что исторически стало частью ее образа в популярном представлении. Той же эмансипацией занимался авангард в начале XX века, но тогда архитекторы сталкивались с противоречием между теоретической безграничностью, своей свободой и ограниченностью материалов, в которых это можно было воплотить. Заха тоже находилась постоянно в столкновениях: столкновения постмодернизма и цифровой эпохи, на которое пришлось ее становление. Она работала с четырехмерным пространством так, как это делает современная физика. Она освободила архитектуру и от параметризма, привнесла в нее личность — то, что свойственно классике».
«Заха единственная женщина, которая на сегодняшний день получила Притцкеровскую премию. Она упорно шла по собственному пути, и это стоило ей того, что большую часть жизни она ничего не строила. В 1994 году возвела пожарную станцию в Германии, а первые ее большие проекты начинаются в 2000-х. Она была предана себе и своей философии — идее текучести и изменчивости пространства, его неустойчивости, — а окружающий мир ее, в общем-то, не очень интересовал. То, что она создавала, было очень эмоциональным и напрямую влияло на человека. Ее архитектура понятна. Интересно, что прославилась она своей графикой в рисунках. Кроме того, она сделала ряд громких высказываний, которые вызывали ответную реакцию публики. Я думаю, Хадид удалось сказать все, что только может сказать подобная архитектура, но ее смерть все равно большая утрата. Что такое 65 лет? Гэри за 90, и он продолжает строить великие дома».
«Для тех, кто далек от архитектуры, поясняю: только что умер Майкл Джексон». [Twitter]
«Заха Хадид стремилась раздвинуть границы материального мира (как, впрочем, и карманы ее клиентов) с каждым своим проектом, и от этого ее работа неизбежно становилась неоднозначной. Каждый раз, когда она получала международную награду, сыпались протесты — от вопросов о правах человека, которые возникли в связи со строительством Центра Гейдара Алиева в Азербайджане, до переплаты за строительство Центра водных видов спорта в Лондоне и частых нападок архитектурной оппозиции на местах. В итоге это привело к тому, что строительство уже почти готового ее стадиона в Токио в прошлом году было остановлено. Возможно, стадион стал ее самой горькой неудачей». [The Guardian]
«Я не знал никого, чья репутация пугала бы так сильно и кто вместе с тем был настолько забавным в реальной жизни, как Заха Хадид. В мире архитектуры всегда царили непростые персонажи — профессия сама по себе кажется просто созданной для того, чтобы превратить человека в малоприятного эгоиста. Меня всегда поражало, что Хадид как-то удалось заработать себе репутацию человека, с которым исключительно сложно работать. Хотя если ее сравнить с другими выдающимися архитекторами, никто не был ближе к земле, никто не был настолько живым, как она». [The New Yorker]
«Знакомство с параметрическими технологиями полностью изменило архитектурный язык Захи Хадид и позволило создавать бесконечно сложные формы. Но движение в этом направлении оказалось связанным с падением качества работы. Авторский экспериментальный подход, присущий ранней Хадид, растворился в механической деятельности сотен практикантов бюро. Мне сложно признать ее величайшим архитектором, но без сомнения, она была одной из самых влиятельных и вдохновляющих фигур своего времени». [The Telegraph]