— Почему у вас дверь в кабинет открывается отпечатком пальца?
— Люди отвлекали. Сначала дверь просто открывалась, и все заходили сразу. Меня это отвлекало. Я начал закрывать ее на ключ, получилось еще хуже. Люди стучат, ждут — я отвлекаюсь. Подхожу к двери, открываю, говорю: «Я занят», — закрываю дверь, сажусь на место.
В какой-то момент решил: ставим электронный замок. Теперь на мониторе вижу, кто пришел. Если не открыл, значит — занят. Если не занят, то с пультика открываю дверь. Если совсем свободен, иду в общий зал и работаю там.
— Расскажите про последнюю книгу, которая на вас повлияла.
— Нет такой книги. Книги не влияют на людей. Нет такого, чтобы я прочитал и: «О да, нужно сделать вот так!» Если какой-то человек написал книгу — это просто его мнение, которое я пытаюсь анализировать.
Люблю читать бизнесовую литературу или что-то по психологии. Из последнего, что понравилось, — «Продавец обуви» основателя Nike Фила Найта. Интересная и вдохновляющая автобиография. Она не про бизнес, а про то, как конкретный человек справлялся с жизненными сложностями. Еще недавно прочитал «Включаем обаяние по методике спецслужб» Джека Шафера — интересная, но местами скучная и банальная.
Мне, в принципе, нравится история про взаимодействие с людьми, поведенческую психологию и психологию масс. Мне это интересно, потому что я работаю с артистами, клиентами, живу в социуме и хочу понять, как мы взаимодействуем. Иногда вообще открываю учебники по девиантной психологии — довольно прикольно.
Если говорить о художественной литературе, то рекомендую почитать книгу «Величайший торговец в мире». Она про мотивацию, бизнес и подход к жизни в целом.
— Сами не думали написать книгу?
— Думаю уже лет пять. Даже истории записываю. Когда истории позитивные — это неинтересно. Интересно, когда есть факапы, когда что-то произошло. Интересно, как человек из этого выбрался. У меня историй про факапы накопилась огромная тьма. Еще мне кажется, что, прежде чем что-то написать, я должен стать чуть более интересным для общества человеком. Более серьезным, успешным.
Не хочу прослыть маленьким предпринимателем или человеком, который стал больше писателем, чем бизнесменом, или больше писателем, чем продюсером.
— Вы сейчас считаете себя успешным?
— Отчасти. Единственный критерий успеха в том, что я должен получать удовольствие двадцать четыре на семь. Для меня вопрос успеха — это не вопрос денег. Для меня успех — когда человек делает то, от чего кайфует, и это приносит ему доход. Какой — неважно: это может быть и сто тысяч, и миллион, и десять миллионов.
Когда вижу, что человек приходит на работу в десять утра, уходит в семь вечера, все время недоволен, а заработанные деньги потом тратит на развлечения, я понимаю, что он полжизни недоволен и полжизни пытается от этого недовольства избавиться. Так как я безумно кайфую от того, чем занимаюсь, — я успешен.
— Что для вас критерий трушности?
— Честность и открытость с собой. Честность и открытость с другими. Соответствие тому, что есть.
Условно: не покупка автомобиля в кредит на двадцать лет, чтобы понтоваться перед всеми. Не с целью им кичиться, везде показывать и говорить: «Вот смотрите, я офигенно крутой! У меня автомобиль, а вы все лохи», — это уже не трушно. Трушно — идти зарабатывать, делать свое дело и быть откровенно честным со всеми. Наверное, поэтому со мной работают блогеры, они доверяют именно такому подходу.
Я приехал в Москву три с половиной года назад, у меня был кроссовер BMW. Тогда работал в «ВКонтакте», жил через дорогу [от офиса] и на нем вообще не ездил — продал. Год или полтора был пешеходом. В какой-то момент понял, что в рамках моих пацанских хотелок и имиджевых моментов нужна машина, потому что встречают по одежке. Купил Chevrolet Camaro, мне очень понравился его дизайн. Честно, я покупал Camaro исключительно по красоте, потому что во всем остальном это не автомобиль, а говно. Покатался, все для себя понял и продал его. Сейчас взял новую машину.
— Какую?
— «Мерседес». Когда приезжаю к крупным клиентам на таком автомобиле, они понимают, почему я говорю с ними о больших бюджетах. Для меня «мерседес» — необходимый на рынке имидж, а не попытка понтоваться. Смотри: на мне нет браслетов, брюликов, дорогих вещей. Не то чтобы я их не люблю, но стараюсь ограничивать себя рамками адекватности. Чтобы не слыть транжирой.
— Как вы определяете рамки адекватности?
— Внутреннее чутье. Понимаю, что один раз похвастаться новым автомобилем в соцсетях, не написав его цену, наверное, адекватно. А выкладывать каждый день с ним фотку — уже нет. Это не прописная истина, это где-то внутри.
— Кто самый крутой блогер?
— Да они все крутые. В чем измеряется крутизна блогера? Это тот, кто быстрее всех вырос, или тот, кто дольше всех удерживается на плаву, или тот, у кого больше всех денег, или тот, кого больше любит медийка, или тот, кого больше любит реклама? Мне кажется, у каждого есть своя фишка, и каждый крут. Я не могу выделить кого-то одного.
Кто самый крутой человек на планете? Нет, ну нам-то всем очевидно кто, но…
— Кто?
— Я сам. Каждый сам для себя самый крутой. Я считаю, это истина.
— У кого самая дорогая реклама на ютьюбе?
— Юра, прости, ты не любишь рассказывать про деньги, ты сам любишь про них спрашивать, но я тебя подставлю. Я думаю, что самая дорогая реклама, — у Дудя.
— Сколько?
— Я не могу назвать [точную цифру], но это больше миллиона. Не могу сказать, потому что это уже личная инфа Юры. Пускай сам называет. Я не люблю озвучивать чужие цифры.
— Чего вам сейчас не хватает в жизни?
— Времени и самодисциплины. Человек по натуре существо максимально ленивое. Он придумал коробку-автомат, автомобиль, пульт от телевизора, интернет, самолет — все, чтобы жопу свою не поднимать с дивана.
Когда мне нужно с утра проснуться в восемь и куда-то поехать, я себя спрашиваю: почему бы не поспать еще часик или два? Потом сижу в офисе и думаю: почему бы пораньше не поехать домой? Самодисциплина в том, чтобы заставлять себя пойти в спортзал, не жрать фастфуд, проснуться пораньше, поехать в офис, пообщаться с клиентами. Это постоянная работа над собой. Очень много людей себе испортили жизнь, начав наслаждаться успехом и убив свою дисциплину.
К сожалению, с возрастом я начинаю чуть больше лениться. Не то чтобы я старый, я довольно молодым себя ощущаю, но, к примеру, в двадцать лет мне намного проще было куда-то сорваться. Сейчас уже хочется тепличных условий, меньше хочется делать что-то самостоятельно. Хочется позвонить сотрудникам и сказать: «Сделайте без меня». Много вещей нужно выбивать из себя силой.
— Зачем?
— Я фаталист и считаю, что никакого смысла в жизни нет. Мы все умрем — это 100%. Да, есть споры — есть ли что-то после смерти: кто-то считает, что есть рай, кто-то считает, что есть перерождение, кто-то считает, что нет ничего. Я отношусь к последним. В рамках нашей жизни мы все умрем. Причем умрем не тогда, когда мы [этого] хотим — типа в сто лет от старости, — а умрем довольно внезапной или глупой смертью чуть раньше, чем нам бы хотелось. Это просто математическая вероятность.
Чаще всего мы сожалеем о том, что чего-то не получили в этой жизни. Если все сводить к одному, то мы не получили удовольствия. Мы любим сладости, потому что это наслаждение. Мы любим секс, потому что это наслаждение. Мы любим путешествовать, потому что это наслаждение. Все вокруг — наслаждение. Я понял одну простую вещь: нужно прожить свою жизнь так, чтобы каждый день максимально наслаждаться.
Если я буду сидеть, лениться и ни фига не делать, то я не смогу покупать дорогие вещи, путешествовать, обеспечивать любимых людей всем необходимым и банально не смогу оплачивать себе здоровье. Поэтому я просыпаюсь и понимаю: «Ярослав, а давай-ка ты пойдешь и еще что-то заработаешь. Чтобы стало еще лучше, чтобы еще больше наслаждаться жизнью». С каждым днем я все больше наслаждаюсь.
Я просыпаюсь с утра и кайфую от процесса, кайфую от того, что я делаю: от общения с клиентами, от сервиса, от заработка. Важно, что это история не про деньги. Если у меня будет в десять раз больше денег, вряд ли что-то изменится: будут те же самые отели, те же самые тачки, та же самая одежда.
Я довольно часто трачу деньги на ерунду. Например, напишет пиарщица в чате: «Ребята извините, я не на связи, у меня айфон поломался», — я принесу ей новый айфон. В этом нет никакого смысла, но я с этого кайфую.
— От чего последний раз кайфовали?
— Буквально пару дней назад сделали вечеринку на крыше. Потратили приличную сумму денег просто так, зато сделали для блогеров праздник.
— На сколько лет вы себя ощущаете?
— Молодым. Знаешь, мне кажется, что внутри нас есть некие тумблеры: ребенок, молодой, взрослый, старик. В восемьдесят лет человек может быть ребенком, а в тридцать — стариком. Я ощущаю себя на грани — между молодым и взрослым.
— Почему на грани?
— Когда дело касается бизнеса, общения с клиентами, с менеджерами — я максимально взрослый и ответственный. Когда дело касается веселья — могу дурачиться, прикалываться, показывать язык. Хожу по офису, напеваю и танцую, а на меня сотрудники смотрят как на идиота.
Я общаюсь с двадцатилетними популярными ребятами. Они безумно молодые, безумно прогрессивные. Они очень быстро растут, меняются и оставляют меня молодым. Рядом с ними я не чувствую себя стариком. Не бывает такого, что они приходят: «Здрасте, дядя Ярослав», — хотя у нас разница практически в поколение.
— Как бы вы хотели умереть?
— Безболезненно и не жалея ни о чем. Я хочу, чтобы на моих похоронах люди не ревели, а улыбались и радовались тому факту, что я с ними был знаком. Надо же радоваться, что был такой человек, а не реветь, что меня больше нет.
У меня есть друг, Илья Соболев, резидент Comedy Club. Я ему говорю: «Илюха, если я тебя переживу, ты будешь ведущим моих похорон». Он покрутил у виска и спросил: «Ярик, ты же шутишь?» Я говорю: «Нет, не шучу». Он, кажется, не до конца поверил. Илюх, если ты это читаешь, я не шучу!
Я как-то принял смерть. Я не то что не боюсь, просто знаю, что это рано или поздно случится. Я научился наслаждаться сегодняшним днем, потому что он может быть последним.
— Наш общий знакомый описывал вас так: «К нему идут толпы блогеров, у которых случился хайп на чем-то, и они не знают, что делать».
— Слово «толпы», наверное, неправильное. Блогеров [у меня] много, но каждый из них индивидуален, это не толпа. Сейчас у нас 130 с чем-то авторов на эксклюзиве. Кроме этого, я общаюсь с большим количеством блогеров, которые работают с нами в другом формате.
— Выматывает?
— Любого спортсмена выматывают тренировки, но он еще кайфует с них. То есть это выматывает, но не в плохом смысле, а как некая прокачка себя, как расширение своих возможностей. Раньше я мог поддерживать общение с десятью блогерами, сейчас — с сотней. Раньше я мог успевать одно количество дел сделать, сейчас — другое. Это мотивирует. Еще одна мотивация — ответственность. Я не могу подвести своих. Могу подвести себя: посплю больше — не заработаю где-то. Но как я могу потом своим в глаза посмотреть и сказать, что я что-то для них не сделал, если они доверились мне?
— Никогда не было желания все бросить?
— Как только оно появится, я брошу все. У меня нет сожаления ни о чем. Я не переживаю, что что-то потеряю, я не боюсь начинать с нуля. Если вдруг проснусь и решу, что мне надоело, — просто приду и скажу: «Ребята… Юля, не реви!» (Обращается к своему сотруднику.) Я просто приду и скажу: «Ребята, мне все надоело, я ухожу. Делайте, что хотите».
— А как же «я не могу подвести своих»?
— Здесь очень важный момент. Во-первых, я выстраиваю структуру: у меня есть сотрудники, управляющий, которые работают. Во-вторых, я своих подведу больше, если не буду любить свое дело. Если два родителя живут вместе, не любят друг друга, но живут ради ребенка, то ребенок все равно будет несчастен. Он почувствует эту нелюбовь. Если я не буду любить и не буду кайфовать, то не смогу исполнять свои обязанности. Не смогу делать то, что должен, и это будет хуже. Я лучше буду честен.
— Вам не сорвало башню из-за денег?
— Ты знаешь, нет. Я давно предприниматель. Бывали взлеты и падения. Когда-то бывало много денег, когда-то в полной жопе был. Как диаграмма у сердца. Башню не сорвало, а вот отношение поменялось. Банально не смотришь на ценник в магазине. Еще в голове перестает сидеть штука, которая говорит: «Тебе нужен автомобиль, тебе нужна квартира». Когда я не мог себе что-то позволить, у меня появлялась мысль, что мне это нужно. Сейчас мне намного проще: легче к деньгам стал относиться, хотя каждый рубль ценю, потому что сам его зарабатываю.
Кажется, про «сорвало башню» надо спрашивать у моих знакомых. Может, у меня и сорвало, а я изнутри этого не вижу. Может быть, я невыносимый сноб и циник.
— В последнее время на ютьюбе стало довольно много политической рекламы.
— О, конечно! Как же без политики-то! Ну давай, жги.
— Как вы к этому относитесь?
— Я бы хотел, во-первых, разделить рекламу политическую и рекламу, которая освещает какие-то городские и государственные вещи. Если министерство туризма отправляет нас [за свой счет] в Татарстан показать, что в Казани есть красивый парк, — это не политика. Да, это государственные деньги, но для меня это абсолютно приемлемо. Абсолютно нормально, когда государство делает что-то хорошее, и это нужно освещать. Не вижу в этом ничего плохого.
Важный момент: я являюсь представителем блогеров — я им не босс, я им не папа, я им не совесть. Если приходит блогер и говорит: «Мне ничего государственного не интересно», — он не работает с государством. Если приходит блогер и говорит: «Слушай, мне нравится наш президент, мэр, политик. Я хочу за него агитировать, я готов работать с ним», — пожалуйста. Я не буду ни того, ни другого отговаривать или заставлять что-то делать. Мое личное мнение такое: если человек искренне чему-то радуется и это не претит его внутренним заморочкам, то нет ничего плохого, чтобы с этим работать.
Вот Шнур выпустил клип, а Слепаков сделал на это дисс (позже дисс на Шнурова и Слепакова снял блогер Хованский. — Прим. ред.) — прикольно, мне понравилось. Заплатили им деньги? Вероятнее всего. Считаю, что это плохо? Не считаю. Классно же, когда два больших артиста сделали прикольное творчество.
Я довольно аполитичный человек, хотя мне говорят: «Слушай, как ты аполитичный, если ходил на выборы?» Или: «Ты аполитичный, а у тебя блогеры партию рекламировали, кто-то даже с мэром сфоткался». Поясню еще раз: ребята, я не особо разбираюсь в политике, я исключительно за здравый смысл.
Если завтра в центре Москвы вдруг провалится асфальт, я спрошу: «Какого хрена асфальт провалился в центре столицы?» Это будет не антиполитическая история, типа все воры и жулики. Я просто спрошу: «Ребята, какого хрена?» Это будет вопрос к правительству, но я не буду их в чем-то обвинять. Если происходит что-то хорошее, точно так же буду искренне хвалить. Был чемпионат мира по футболу — мне понравилось, как он прошел. Это было масштабно и профессионально. Я этого не ожидал, изначально у меня к нему было максимально негативное отношение. Когда увидел то, как он проходит, я был рад.
Политика это? Нет, это просто позиция гражданина Российской Федерации.
— Историю с пиаром парка Горького курировало ваше агентство (за два месяца до мэрских выборов сразу несколько видеоблогеров агентства WildJam выпустили ролики, посвященные парку. — Прим. ред.)?
— Конечно. Любая реклама наших блогеров ведется нашими менеджерами. Эту рекламу тоже курировали они.
— Кто выступал заказчиком?
— Я не буду называть прямого заказчика, потому что у нас такая договоренность, но это не мэрия Москвы. Мы не рекламировали какого-то кандидата или чью-то партию. С парками мы работаем почти каждый сезон.
Самое забавное, что буквально за пару недель до этого скандала, который возник на пустом месте, парк Горького нам сказал: «У нас есть колоннада на входе. Хотите устроить там пати? Собрать всех ваших блогеров?» Я подумал: «Парк, колоннады, устроить тусовку — круто!» Потом приходит эта фигня — сижу и думаю: «Как мы сейчас пойдем туда тусить? Вот как?»
В итоге мы нашли крышу у наших друзей из «Додо-пиццы» и сделали пати там. Если бы сделали на колоннаде, все бы сказали бы: «Ага, продались, выборы». Ребята, ну если мне что-то нравится в России, я сразу продался?
Колька Соболев немножко распереживался, потому что он моралист, он пытается гнуть свою линию. Конечно ему обидно, когда его начинают обвинять [в продажности]. Он пытался изо всех сил пояснить, что он не агитировал ни за кого.
Моя позиция простая: я должен сделать сервис для клиента и сервис для блогера. Я — сервисная компания. Не кукловод, который приходит и говорит: «Так, господа блогеры, значит, завтра все топят за этого политика, а послезавтра все топим против».
— Пиар-кампания парка Горького была организована на бюджетные деньги?
— Исходя из того, что любое мое слово может спровоцировать хайп, считаю, что нет смысла это обсуждать. Никаких комментариев по поводу этого проекта я давать не буду. Тема уже нахайпила на пустом месте. Кости перемыли уже всем и кому только было можно. Еще раз повторюсь: у нас нет денег от мэрии за эту рекламную кампанию.
— Нет бюджетных денег?
— Да, у нас нет бюджетных денег. Опять же, что такое бюджетные деньги? Если мне Сбербанк заплатил, это бюджетные деньги? А если ко мне приходит зоопарк и платит мне за рекламу новых животных, это бюджетные деньги? Я не хочу отвечать ни да ни нет.
От себя только добавлю: любой артист, в любом государстве, работает с государством. Любой. Поясню. Вам нравится, когда на Дне города выступают музыканты? Музыкантам платят из государственных бабок. Вам нравится, когда по Первому каналу показывают новогодние огоньки? Первый канал — это государственные бабки. Что в этом плохого?
— Вы бы сами хотели быть блогером?
— Нет.
— Почему?
— Я тот, кто есть. Я на том месте, на котором я есть. Если бы хотел быть блогером, то работал бы в сторону блогосферы. Я пробовал какие-то вещи — ради фана и эксперимента.
— Есть ли у WildJam конкуренты?
— Хочется сказать и да и нет. Когда я начинал, на рынке было много блогерских агентств. Я немножко переживал, что все упустил, а потом подумал: «Какой смысл смотреть на конкурентов? Важно, чтобы я рос». Есть конкуренты или нет, растут они или не растут — не имеет значения. Имеет значение, только расту ли я и растет ли рынок. Постепенно часть конкурентов закрылось, часть отвалилось, часть стала поменьше. Как блогерское агентство, мы сейчас самые большие.
Но да, конкуренция есть. Если через месяц мы не стали лучше, то сами себе сделали хуже. Мне важно, чтобы каждый месяц WildJam становился лучше: в сервисе, в качестве, в количестве блогеров, в деньгах, которые мы приносим блогерам, в пиаре. С рекламными агентствами мы не особо конкурируем. Иногда. Все-таки мы предоставляем аудиторию. Хотя и они могут продавать наших блогеров, пожалуйста. Но для меня это не конкуренция.
— На вас обрушивается некоторое количество хейта. Тяжело?
— Пофиг. Абсолютно пофиг. Ноль эмоций. Как-то по молодости я реагировал на негативы, даже могло немножко побомбить. Последние несколько лет — просто пофиг. Кто-то считает меня говном — хорошо, я говно для него. Кто-то считает, что я продажная тварь, — хорошо, я продажная тварь.
Сколько людей, столько и мнений. Какой смысл их переубеждать? Это же их мнение. Причем частенько предвзятое, из каких-то слухов, скандалов. Когда человек приходит ко мне и лично говорит: «Слушай, Ярослав, мне вот это не понравилось, давай разберем», — я разбираю. А эти вопли где-то в интернетах, в СМИ…
Вот напишут завтра все: «Ярослав самый продажный человек, мразь редкостная». Как это повлияет на меня с точки зрения того, что я делаю? Наверное, никак. Все равно есть люди, которым я нравлюсь. Может быть, их не миллион, а 50 человек — тогда я буду стараться для этих 50. Меня устроит.
Мне кажется, это происходит, потому что я с блогерами работаю. Нет ни одного ролика у блогеров, где нет дизлайка или негативного комментария. Ни одного. Чем популярнее блогер, тем больше негатива. Люди пытаются на этом блогере похайпить. Почему все Соболева обсуждают? Соболева обсудишь, и к тебе придет внимание и просмотры.
Если бы блогер с каждого комментария переживал, это ж просто долбануться можно. У тебя миллион подписчиков, 10 000 негативных комментариев. Да ты сдохнешь из-за этих переживаний! Блогеры первый раз попереживают, второй раз попереживают, а потом думают: «Ну написали коммент негативный, и что? Ничего же не изменилось». Поэтому я тоже красавчик.
— Что для вас сейчас самое сложное в работе?
— Успевать найти ресурсы. Время — первый ресурс, люди — второй. Сложно найти новых хороших специалистов, сложно найти еще два часа свободного времени в день. Например, мы с тобой сидим, а за стеной вовсю идут обсуждения, на которых я должен быть. Как успеть разорваться? Тяжело.
— Почему вы в детстве сменили три школы?
— Мы переезжали. Сперва жили на Крупской (все свое детство Андреев провел в Петербурге. — Прим. ред.), потом переехали в другой район. Там я год проучился во вторую смену, потому что не было места в первую. Потом перешел в другую школу, где была возможность учиться с раннего утра.
— А два университета?
— В первый, технологический институт, я поступил каким-то чудом. Чуть ли не последним в списке был на зачисление. Это был очень тяжелый институт, где были умные ребята, вундеркинды. Я учился там на инженера-кибернетика. Понял, что не такой умный, как остальные. Не вытягивал, ходил на какие-то дополнительные курсы, но совершенно не понимал, что происходит.
Я был тупой и ленивый. У меня тогда был неокрепший ум. Я забивал на все. Параллельно пытался где-то зарабатывать. В итоге перешел в другой вуз, коммерческий. Он был попроще, там не нужно было так сильно париться. Можно было быть глупым и все равно учиться. Меня хватило где-то на три года, параллельно начал заниматься бизнесом, а в конце понял, что не получаю практических знаний и навыков, и ушел. Очень сильно разочаровался в системе образования и в подходе.
— Не жалели?
— Ни разу. Если бы я захотел быть хирургом, мне обязательно нужно было бы медицинское образование. Но в каких-то вещах — типа пиара, журналистики и бизнеса — оно не нужно. У лучших пиарщиков нет профильного образования. У лучших журналистов его тоже нет. Среди моих друзей нет бизнесменов, которые заканчивали бы бизнес-школу или обучение на экономическом факультете. Они все самородки, которые встали и начали делать бизнес.
— Поздно ли выходить на ютьюб в 2018 году?
— Не поздно заходить никуда. Новые музыканты появляются? Сколько лет музыкальной индустрии? Сотни. А уж если мы говорим о ютьюбе, инстаграме или любой другой социальной сети, то, конечно, не поздно. Ниши свободные. Можно зайти в любую и легко.
— Почему вы ушли из «ВКонтакте»?
— Я очень амбициозный. Тяжело работать на кого-то. Мне руководство об этом говорило: «Ярослав, ты предприниматель, у тебя такое мышление». В «ВКонтакте» было весело. Мне кажется, за полтора года мы сделали много всего крутого, но в какой-то момент я понял, что для меня нет роста, что кайфа больше нет, а ниша интернет-блогеров активно растет. Все как-то сложилось. При этом я безмерно ценю и уважаю ребят, которые мне дали возможность поработать в «ВКонтакте». Очень благодарен им за опыт — он помог мне вырасти. Я до этого был с мышлением мелкого предпринимателя, а поработав в большой корпорации, вдруг увидел совершенно иной масштаб. Надо к ребятам в гости зайти, кстати.
— По каким причинам вы можете перестать работать с блогером?
— Нарушение законов Российской Федерации. Неадекватное отношение к коллективу.
Какие-то личные вещи тоже могут быть. Если мы друг другу не нравимся, наверное, мы не будем работать. Если блогер факапит все проекты, я скажу: «Прости, мы с тобой работать не можем, потому что ты … [легкомысленный человек]».
— Сколько раз Соболев может зафакапить перед тем, как вы ему это скажете?
— Ты знаешь, на удивление, Соболев один из самых ответственных блогеров.
— Почему на удивление?
— Потому что, когда ты популярный блогер с хорошим заработком и аудиторией, у тебя появляется лень. Когда ты сытый — ты ленивый. Большинство блогеров, чем они популярнее, тем они ленивее. Коля косячит, но ему за это стыдно, он извиняется. Вообще, он факапит не больше, чем другие. Банально не успел в срок смонтировать или забыл, что у него сегодня мероприятие, или опоздал на самолет, или проспал. То есть вещи в стандарте адекватного.
Есть другие вещи — я уже не буду вдаваться в наши личные взаимоотношения с Колей, — но бывает такое, что я ему высказываю: «Коля, здесь это неприемлемо». В целом Колька довольно взрослый парень со своим сильным личным мнением. На него невозможно давить. Ему можно только лишь что-то сказать, обосновать это, а дальше он сам примет решение.
— А кто не взрослый?
— Все, отчасти, все равно дети. Соболеву 24 года. Он вроде как бы взрослый, но все еще ребенок. Гусейн Гасанов тоже: в один день взбалмошный ребенок, а в другой — безумно взрослый и серьезный бизнесмен. Дима Масленников иногда какое-то существо, которое проспало и все забыло, и вообще, не трогайте его, — а иногда Дима может выдать три ролика, и все в срок. Так про каждого можно сказать: «Взрослый, но все еще ребенок».