— Кажется, что прямо сейчас в России нет людей обожаемее, чем ты и Путин. Согласен?
— Я не знаю. Слышу, что многие об этом говорят. Это приятно.
— Ты совсем недавно стал капитаном сборной. Что чувствовал, когда выводил команду на поле (впервые это случилось 8 сентября в матче Лиги нации с Турцией. — Прим. ред.)?
— Это огромная честь и огромная ответственность. Безумно приятно, конечно же. Накладывает определенные обязательства, и я очень рад, что в мой дебют с капитанской повязкой мы победили. Это было важно — для меня, для ребят и для всей страны.
— В том матче тебе удалось забить. Гол ты отпраздновал уже типичным для себя жестом, а по губам было видно, что ты крикнул…
— «Бамос!» (от «vamos», что в переводе с испанского означает «давай» или «вперед». — Прим. ред.).
— Не избавился от привычки? Говорил, что хотел.
— Да, я не могу от нее избавиться, уже смирился. Теперь это, можно сказать, моя фишка. Если раньше я действительно пытался от нее избавиться, то сейчас просто отпускаю себя, когда забиваю.
— Ты вкладываешь в это слово какой‑то смысл?
— Нет, это просто эмоции. Такие ярость и удовольствие — все вместе. Я просто очень рад, когда забиваю.
— Мы все слышали, что ты сказал партнерам по сборной перед серией пенальти с хорватами. Видели, как ты переживал это поражение. Если не секрет, о чем вы говорили с парнями в раздевалке после игры?
— Много чего. Я слышал, что скоро выйдет какой‑то фильм небольшой про нашу сборную. Сказали, что кто‑то нас даже [в раздевалке] снимал, — не знаю, я никого не видел. [Тогда] ребята высказывались, и я что‑то сказал.
— Нравится, что происходит вокруг сборной прямо сейчас?
— Слушай, сейчас фон мне очень нравится. Остается только ему соответствовать. То, что люди настолько сильно переживают, нас только мотивирует.
— Я видел, что здесь творилось до этого (интервью проходило во флагманском магазине Nike на Кузнецком Мосту, где у Дзюбы была запланирована встреча с фанатами и автограф-сессия. — Прим. ред.). Какое‑то безумие! Скажи, как сильно тебе надоели люди?
— Не надоели, нет. Я наслаждаюсь этим моментом, получаю удовольствие. Очень счастлив, что столько людей повернулись к футболу лицом, переживают за нас и за меня в том числе. Мне приятно, это моя работа.
— Вспомнишь какую‑нибудь фанатскую выходку в свой адрес, которая тебя разозлила или удивила?
— Меня всегда удивляют дети: постоянно говорят что‑то приятное, какие‑то жесты мои повторяют — это очень прикольно! А раздражает? Да нет… Разок только в Тюмени — или в другом городе, я уже не помню — какая‑то женщина меня схватила, вцепилась и минуты две держала мертвой хваткой. Я уже, если честно, хотел…
— Пирожками закормить тебя хотела?
— Не знаю, чего она хотела, но она в меня так вцепилась! Говорю ей: «Женщина, отпустите меня, пожалуйста». А она меня держит! Я уже начал злиться, хотел как‑то отреагировать, но сдержался.
— Каково после чемпионата мира, после того, как вы играли с топ-сборными и топ-игроками, приезжать на матчи в ту же Тюмень или Красноярск?
— Конечно, после ЧМ это очень тяжело психологически. Мотивирует и дает силу поддержка — как ко мне относятся и к нашей команде. Болеют, переживают, рисуют плакаты. И мне хочется отблагодарить людей за то, что они приходят посмотреть на нас и в том числе на меня. Хочется сказать им спасибо своей качественной игрой.
— После победы «Зенита» над минским «Динамо» (клуб из Санкт-Петербурга сначала сенсационно уступил 0:4, а затем разгромно обыграл команду из Белоруссии со счетом 8:1. — Прим. ред.) и хороших результатов российской сборной на ЧМ в иностранной прессе часто можно было увидеть призывы проверить наших игроков на допинг. В одном из интервью ты сказал, что обожаешь «Макдоналдс». Я правильно понимаю, что это и есть твой допинг?
— Ну нет. Я люблю «Макдоналдс», могу там покушать, но в последнее время захожу туда нечасто. Но если есть возможность, то иногда [такой] стресс для организма — это хорошо.
А про допинг — так нас больше всех в мире проверяли, и ни одной положительной пробы. Поэтому это просто разговоры ни о чем. Так, политика.
— И все-таки, есть ли у тебя какой‑то допинг, к которому ты возвращаешься, когда нуждаешься в подзарядке?
— Не знаю.
— Ты говорил, что чемпионат мира стал пиком твоим карьеры. Ты серьезно?
— Да, я не отрицаю этого. Это максимальная вершина моей карьеры (22 августа Дзюбе исполнилось 30 лет. — Прим. ред.). Сейчас я получаю душевное удовольствие, дальше работаю. Да просто получаю удовольствие от игры. Я люблю футбол, играю с детства и без него не могу жить. А как будет дальше — посмотрим. Все меняется. Сейчас так — завтра [тебя] уже могут не любить или еще что‑то. Но в любом случае я буду оставаться самим собой.
— Есть какая‑то вещь кроме футбола, тенниса и UFC, от которой ты фанатеешь?
— Квесты! Очень люблю их.
— Ты про компьютерные игры?
— Хоррор-квесты, в которых нужно выживать в реальности. Мистика, маньячка — все-все-все. Любой хоррор-квест в Москве. Мы очень любим с друзьями такое.
— Было хоть раз по-настоящему страшно?
— Да мне постоянно там страшно! У нас команда называется «Бздуны Team». Мы прям нереальные очкошники! Мы приходим — нам пятнадцать минут пытаются объяснить, что нельзя контактировать с актерами, потому что мы большие. А потом нас, двухметровых парней, не могут найти в комнате, потому что мы везде прячемся.
— Ты славишься своим чувством юмора. Давай раз и навсегда: кто самый смешной футболист, кроме тебя?
— Самый смешной вот (показывает рукой) — мой друг, Ваня Комиссаров.
— А кто он?
— Он тоже футболист, вратарь, воспитанник «Спартака» (последним клубом Комиссарова стал «Армавир». — Прим. ред.). Вот лучше юмора, чем у него, я ни у кого не видел. И отмечу еще Леонида Викторовича Слуцкого — тоже потрясающее чувство юмора.
— Смотришь стендапы?
— Иногда. Что‑то есть хорошее, мне нравится.
— Сам бы не хотел попробовать?
— Нет, это тяжело. Надо готовиться, делать заготовки, а я все-таки больше человек-экспромт, то есть как пойдет. Заранее ни к чему не готовлюсь. Если что‑то возникает в голове, то я и говорю. Так и рождаются мои шутки. А специально сидеть и думать — это тяжело.
— Я знаю, что ты частенько рубишься в FIFA (компьютерный симулятор футбола. — Прим. ред.). С кем тяжелее всего играть?
— Ага! В Туле вот с парнями рубились. В сборной провели виртуальный чемпионат мира — я выиграл его, ха-ха! А так… Вот в Туле Гурам Аджоев (нападающий местного футбольного клуба «Арсенал». — Прим. ред.) хорошо играет. Там же познакомились с другим парнем — хороший, прикольный, тоже хорошо играет. Турнир устраивали — такие неприятные соперники были!
Я не прям играю, я просто такой… Скажем так: они задроты, часто играют, а я такой — старая школа! Раньше играл, есть свои наработки, понимание — так и играю.
— Кроме FIFA играешь во что‑нибудь еще?
— В «Ведьмака»!
— Федор Смолов вот в Counter-Strike рубится.
— Нет, ну это… Мне кажется, мы уже переросли этот момент. Я не совсем это понимаю, но не осуждаю. То есть я могу проходить какие‑то большие игры, RPG по типу «Ведьмака». Сейчас вот играли с друзьями в Kingdom Come: Deliverance — ее проходили вдвоем. Прикольно! Создаешь персонажа, выживаешь.
— А в чем вообще разница между молодыми футболистами и вами — старичками?
— Мы росли на улицах: играли в казаков-разбойников, с утра до вечера рубились в футбол. А нынешнее поколение — чересчур много соцсетей, чересчур много компьютеров, вот этих вот игр. Они не выходят на улицу, не общаются друг с дружкой. На улице ведь все равно закаляется характер. То есть ты выходил [оттуда] не изнеженный: тебе нужно было выживать, тебя могли старшие обидеть — нужно было уметь дать отпор. В тех же казаков-разбойников попробуй побегать, а если поймают — чего только с тобой не сделают! А когда, наоборот, ты водишь, думаешь: «Только попадитесь мне!» Мне кажется, что это намного круче! И в прятки играли.
Я и сейчас с детьми своими выхожу во двор, стараюсь всех ребят собрать и поиграть во что‑то. Главное, чтобы занимались спортом, бегали, играли в футбол, баскетбол — не важно. Движение, движение, движение! Движение — это жизнь. А сидеть возле компьютера и мышку передвигать — мне кажется, это неинтересно.
— Планируешь своих детей отдать на футбик?
— Ну у меня старший (у Дзюбы двое сыновей — Никита и Максим. — Прим. ред.) нет-нет, да занимается. Не то чтобы я планирую. Просто нужно быть активным. А уж захотят пойти в профессиональный футбол или нет — исключительно дело каждого.
— А ты когда‑нибудь сам дрался на улице?
— Конечно!
— Расскажи про самый яркий случай.
— Не хочу. С возрастом приходишь к тому, что любой конфликт лучше уладить словами, но иногда бывает. Но не будем об этом. Скажем… Нет, я человек иногда очень агрессивный и вспыльчивый, поэтому эпизоды бывают разные, но лучше не драться. Не будем о насилии.
— В тебе есть какая‑то черта, с которой ты борешься или которая тебе не нравится?
— Ну есть одна во мне черта, я с ней борюсь. А с другой стороны — может быть, в этом и есть я. Не буду называть, что это такое…
Ну, наверное, иногда я очень агрессивен. Иногда очень импульсивен и вспыльчив, но с возрастом я начал гасить свой гнев, это тоже искусство — делает тебя только сильнее.
— В чем кайф быть Артемом Дзюбой?
— Сколько себя помню, я был всегда самим собой. У меня всегда и на все было свое собственное мнение. Я всегда позитивен, у меня никогда не было соблазна к кому‑то там примкнуть. Меня можно переубедить, но если это будет обоснованно и конструктивно, но по факту сделать это очень сложно. И я мечтаю встретить человека сильнее меня ментально и психологически. Это моя мечта прям.
— Желательно в этом бомбере?
— Ха-ха-ха!
— Кстати, что за фраза зашифрована на рукаве?
— «Ты должен бороться до конца. Бороться для того, чтобы быть лучшим». Это из фильма «Храброе сердце» с Мелом Гибсоном про шотландцев, про горцев — их там англичане зажимали. Обычный крестьянин поднял восстание. Другие бы уже вывесили белый флаг, сдались бы, а он бился до последнего, его предавали, а он все равно гнул свою линию.
Я считаю, что в этом и есть огромная сила: быть не просто лидером, а человеком, который собственным примером показывает, что все возможно. У меня еще в детстве это сформировалось — что нужно драться до последнего, а сдаться я всегда успею.
— Кто победит: Конор Макгрегор или Хабиб Нурмагомедов?
— Мне трудно сказать.
— Твоя ставка?
— Честно, не знаю. Когда рубятся таких два топа, решить может один удар. Конор, понятное дело, в стойке намного сильнее. А Хабиб — в партере. Думаю, он и переведет бой в партер, будет его там вязать. Чуть больше шансов на победу все же у Хабиба. Вряд ли американцы этого хотят, потому что Конор хорош тем, что дает шоу. Поэтому Хабибу Конора долго и не давали, потому что для Макгрегора это действительно большая угроза — всем ударникам тяжело с борцами.
