На своем легендарном треке 1990 года «Vogue» Мадонна диспетчерским голосом командовала: «Strike the pose!» — «Встань в позу!». «Поза», вынесенная в заголовок нового 8-серийного телефильма короля сериалов Райана Мерфи, только что заключившего баснословный 300-миллионный пятилетний контракт с Netflix создателя «Американской истории ужасов», «Хора» и сериальных циклов, где в компании суперзвезд уровня Пенелопы Крус и Сьюзан Сарандон мы посвящались во все подробности убийства Джанни Версаче («Американская история преступлений») и соперничества Бетт Дэвис и Джоан Кроуфорд («Вражда»), — так вот под этой «Позой» подразумевается именно та самая поза, на которой настаивала Мадонна.
Фильм, который его производители из FX позиционируют как «сериал с рекордным количеством в истории телевидения числом трансгендеров в главных ролях и рекордным числом геев в титрах вообще», может быть отрекомендован и как постановка, раскрывающая подоплеку одной из самых знаменитых песен конца XX века. Потому что все мы когда‑то под нее корчились, но только, должно быть, самые въедливые фанаты Мадонны знали, что «Vogue» — это не про журнал мод и не изобретенный Мадонной танец жертв моды, а просто песенка про вовсю существовавшую и расцветшую тогда в Нью-Йорке буйным цветом субкультуру. Мадонна в тот раз не изобретала никаких стилей, просто выступила в жанре «что вижу — о том пою», как какой‑нибудь акын или тогдашние ее советские коллеги, записавшие танцевальный хит «Компьютер, компьютер, о-о-о-о-о». Но то, что видела Мадонна, до сегодняшнего дня было заказано знать почти всем — кроме узкой аудитории цветных транссексуалов и геев из неблагополучных слоев Америки. На этот раз Мерфи действительно откопал нечто, что является открытием и жемчужиной уже просто с информационной точки зрения, раньше про эту субкультуру можно было узнать только из редких документальных фильмов вроде «Париж горит» и «Прими позу». Мерфи откопал барахло — но такое, что составляло смысл жизни горстки людей, о которых в фильме сказано, что их «балы — это собрания людей, которым больше нигде не рады, радующихся жизни, которой, по мнению других, радоваться не стоит».
У этого барахла есть свой жаргон, и проще всего будет представить ту субкультуру, которой посвящен фильм, пройдясь по этому жаргону со словарем. Итак, «Vogue», как и было сказано, не журнал, а танец, как рэп или брейк, в котором проходки, пластически приближенные к каким‑нибудь узнаваемым выходам моделей в дефиле или знаменитостей на красных дорожках, завершаются вставанием в позу (из рефрена Мадонны), копирующую позу какой‑нибудь звезды с фото из глянцевого журнала, — во всяком случае к этому он сводился на момент выхода песни Мадонны и в том 1987 году, к которому отнесено действие «Позы». Танец этот исполняют на балах — соревнованиях не только по части танцев, но и переодеваний в знаменитостей или живых картин на заданную тему вроде «Королевская семья», проводимых в присутствии жюри среди афроамериканских и латинских сексуальных меньшинств, объединенных в дома. Так называемый дом — это что‑то вроде нынешней суррогатной семьи, только, учитывая социальную прослойку, строго из тех, кого родная семья выставила за дверь (как правило, за гейство), со своим жилищем типа сквота. Каждым домом руководит мать с приставкой «транс», а дальше сами добавите, но в годы действия фильма, как правило, только трансвестит, потому что в этих слоях общества и при тогдашнем развитии медицины операция по смене пола представляла собой и опасность, и непомерную трату, и матери о них только мечтали. Все члены дома в качестве фамилии используют его название: «Поза», например, повествует о соперничестве домов Процветания и Евангелисты (в честь тогда только начинавшей модели), и, следовательно, по фамилиям эти трансвестированные Монтекки и Капулетти 1980-х делятся на Процветаний и Евангелист.
Это кино про самые отринутые единицы общества, ниже только плинтус — в фильме красной струей проходит повторяющаяся сцена, как одна из матерей норовит пропустить стаканчик в белом гей-баре, но там ей из жалости один наливают бесплатно, а затем выводят за ухо, в том числе и с полицией, потому что парню, переодетому бабой, да еще и черному, среди нормальных пацанов не место. Эти изгои ходят на балы, где, притворяясь Линдой Эванс и Джоан Коллинз, делая свои версии ярче и лучше прототипов и в этом качестве побеждая и проигрывая, выстраивают свою иерархию, трансвестируя в высшее общество, помешавшееся на показном престиже. Это общество времен рейганомики, сериала «Династия», золотых логотипов и Башни Трампа. Как говорит про это время один из руководящих сотрудников Башни Трампа в исполнении Джеймса Ван Дер Бика: «Впервые в истории Америки бахвалиться успехом стало хорошим тоном. Блесни богатством, ну! Эти часы — Patek Philippe из розового золота за девять тонн. У меня таких четыре. Вчера смотрел игру на стадионе «Мет» в ложе хозяина, а после тусил с Гудом из Strawberry. Недавно я побывал за кулисами на концерте Синди Лопер. Езжу на 350-м мерсе. Про костюм молчу». И сделав в этом месте паузу для солидной понюшки кокаина за рабочим столом в присутствии нового сотрудника, лакирует ее тостом: «Слава богу — за Рональда Рейгана!»
«Поза» — тот случай, когда сама новизна первооткрытия, маловероятная экзотика стопроцентно всамделишной фактуры освобождает рецензента от объяснений и выноса оценок. Ну конечно же, вам будет интересно: такого вы еще не видели, а ведь оно и правда так было. Аляповатый сюжет о соперничестве за фейковые трофеи возьмет вас за горло — это же первоклассное американское телевидение от Райана Мерфи. Вы не только будете есть с руки произнесенные в лоб на голубом глазу через многозначительные паузы монологи, которым место в учебнике психиатрии для детского сада, вроде «Знаете, что для личности самая великая боль? Самая большая трагедия в жизни? Когда в тебе живет правда — а ты не можешь ею поделиться. Когда у тебя есть красота, а увидеть некому. Этого юношу прогнали, а он еще молод и считает, что беда — в нем самом. Это же как раковая опухоль: разъест изнутри, и он даже самое лучшее в себе начнет ненавидеть». Эти монологи еще и заставят вас — и не спрашивайте как — задуматься о своей жизни. Как задумается о своей еще один трамповский сотрудник, которого играет звезда «Американской истории ужасов» Эван Питерс, подружившись с трансвеститом Ангелом: «Я — никто. Я хочу то, что должен, ношу то, что должен, и работаю, где должен. У меня нет мировоззрения. Я не сражался на войне и мне не придется, потому что следующая нас явно всех убьет. Я покупаю то, что мне по карману, и ничем не владею. И не живу. Я не верю. Только коплю. Я — ходячий бренд. Белый мужчина среднего класса. Но ты — та, кто есть. И — несмотря на то, что от тебя из‑за этого отказался весь мир. Это я играю в маски. Разве так неправильно хотеть быть с той, кто в них не играет? Быть с той, кто точно реален».
И конечно, вы услышите убийственные пикировки соперничающих матерей в стиле диалогов Лиз Тейлор и Ким Новак из хита 80-х «Зеркало треснуло»: «Ты — рынок, а я — Gucci и Saint Laurent!» — «Какая ты нервная, Электра. А я думала, что все пенсионеры — божьи одуванчики», — но на них Мерфи набил руку еще во «Вражде», переодев в голливудских див Джессику Лэнг и Сьюзан Сарандон. И конечно, хотя саундтрек этого фильма можно предсказать с заткнутыми ушами, все равно заслушаетесь музыкой, которой пьянил воздух вечерних прогулок 80-х: «On the Radio» Донны Саммер, «Strange, Iʼve Seen That Face Before» Грейс Джонс, «Itʼs Raining Men», потому что эта музыка — она такая!
Но настоящим открытием станут работы актрис-трансгендеров. Нарядиться и завиться в Шер-87, когда она пережила одно из своих кратких, но ярких превращений в икону стиля в связи с оскароносной ролью в «Очарованных луной», Шер черной стружки на голове, квадратных блестючих плеч и мини-юбок-карандашей поверх цветных колгот — это полбеды. А вот снять с плеча и поставить на стул сумочку ее жестом, одновременно подав свою реплику точь-в-точь с тем же мимическим рисунком, с той же потаенной сердечностью, сделавшей ту ее героиню такой незабываемой, такой трогательной, бередящей душу. Добиться от зрителя тех же эмоций, того же сочувствия, так же, как Шер в том старом славном фильме, заставить нас вспомнить о себе, на которых мы забили, о своих желаниях, о луне над головой… Вот тут и задумаешься, а не совершен ли в нашей системе ценностей колоссальный подлог, когда мы изо всех сил избегаем подделок и гробим здоровье, охотясь на оригинал. Это «Поза» — и мы ее уже приняли.
Сериал «Поза» выходит на канале FX с 3 июня.