— Почему вы решили снять фильм о Сталине?
— А почему бы и нет? На самом деле это получилось как-то само собой. Мне хотелось снять фильм о власти. Я не собиралась делать его о конкретном историческом персонаже в документальном жанре. Хотелось устроить что-то вроде игры зеркал, про власть и того, кто ее придерживает в любой своей ипостаси. Сталин — это, конечно, неотъемлемая часть русской истории, но как образ он очень универсален.
— Насколько я знаю, «Диван Сталина» был снят в Португалии. Как вам удалось передать угрюмую советскую атмосферу в такой противоположной по ощущениям стране?
— Вы знаете, насчет Португалии — это такое же клише, как и про угрюмую Россию. Потому что я, например, видела солнечные пейзажи Левитана. А в Португалии, наоборот, очень много туманов. Хотя, с другой стороны, вы отчасти правы, потому что мы снимали в северной части страны. Но с самого начала я заявила продюсеру о том, что мне нужен искусственный способ воспроизводить туман. Чем больше, тем лучше. Потому что туман — необходимая метафора. Кто друг, а кто враг? Эта атмосфера всеобщего нагнетающего ужаса, когда не знаешь, с какой стороны ждать опасности. Мне кажется, везде, где царит тоталитарная власть, обязательно есть страх.
— Что повлияло на ваше понимание образа Сталина? На его обеденном столе всегда лежат бананы, и он спит на диване Фрейда, вроде бы забавно, но при этом Сталин очень жесток.
— Диван — это символ игры в ментальные кошки-мышки. Помните, первый приступ ярости Сталина случается из-за того, что бананы оказываются незрелыми? Он швыряет их в голову начальника службы безопасности, а тот сохраняет банан как символ своего унижения. Это видно в допросной. Начало фильма заключается в том, чтобы показать, как люди трепещут от таких вот пустяков. Еще, например, когда пожилая дама падает на пол, никто не помогает ей. Все начинают смеяться, потому что засмеялся Сталин. Люди в таком обществе забыли, что такое человечность. Но, с другой стороны, когда Сталин слышит смех других вокруг, это его оправдывает. Он чувствует, что прав. Поэтому вся охрана и прислуга использовалась в фильме в качестве древнеримского хора, то есть фона. Эти люди не думают, не говорят и ничего не выражают.
— По какому принципу вы отбирали актеров? И почему на главную роль пригласили Жерара Депардье? По интересному стечению обстоятельств у него есть российский паспорт.
— Мне хотелось, чтобы Сталин был шекспировским персонажем. Как в «Макбете», где все герои были ужасающими. Я точно знала, что Жерар — опытный актер и достаточно умен, чтобы не съехать в карикатуру. Вышло что-то из области театра. На роль женщины, которая 20 лет была любовницей Сталина, взяла Эмманюэль Сенье. Мне нужна была неоднозначная, двусмысленная девушка. В итоге я выбрала француженку, которая, на мой европейский взгляд, могла быть советской актрисой.
— В фильме Сталин выражается очень резко. При написании диалогов вы использовали реальные фразы Сталина?
— Ничего не использовали. Я вот сейчас помню указание, которое дала во время репетиций Жерару. Несмотря на жесткость Сталина, когда он говорил по радио, у него был мягкий голос. Это нечто противоположное орущему Гитлеру.
— Чем вы вдохновлялись при выборе цветовой гаммы фильма?
— Природными сумерками. Единственный эпизод в фильме, где я решилась на долгие кадры с пейзажами, был, чтобы передать красоту деревьев глазами скульптора Данилова. Мне хотелось рассказать эту историю в том же ключе, в котором рассказывают страшную сказку. Помните, как раньше, все начиналось с зачина «в некотором царстве, в некотором государстве» и отворялись ворота замка, а в конце они закрывались. Старые европейские фильмы сохранили этот прием, я его переняла.
— Почему вы решили связать образы Фрейда и Сталина?
— Потому что это нечто вроде игры. Сталин был очень умным человеком и интересовался многим, исходящим из Европы. Как доказательство знаю, что он хранил вырезки из английских журналов. Поэтому, на мой взгляд, его должен был заинтересовать психоанализ как способ извлечения из человека всех его тайных мыслей и секретов. Думаю, это наваждение всех масштабных властителей. Им всегда кажется, что люди лгут. Если вы помните, в фильме он даже произносит такую фразу: «Все лгут Сталину. Даже Сталин лжет Сталину». Поэтому для него психоанализ — попытка добраться до истины, потому что он умен, но одновременно с этим играет в опасную игру со своей любовницей. Потому что знает — обладать секретами Сталина убийственно.
— Вы видели фильм «Смерть Сталина» Армандо Ианнуччи?
— Нет. А вы?
