В неопределенном будущем в сияющем, но мрачном азиатском мегаполисе корпорация «Ханка Роботикс» руками доктора Уэле (Жюльетт Бинош) создает, соединив человеческую душу и синтетическое тело, идеального киборга — майора Миру Киллиан (Скарлетт Йоханссон). Майор служит в контртеррористическом Девятом отделе, который возглавляет симпатичный старик Арамаки (Такеши Китано). Живет она одиноко и скромно, дружит со странно постриженным коллегой Бату (Пилоу Асбек), в свободное время прячется от неона под водой. Однажды на сотрудников «Ханка Роботикс» начинают нападать взбесившиеся роботы, а также и люди, и за всем этим стоит некто по имени Кудзэ (Майкл Питт), способный взламывать сознание.
В шестом сезоне «Друзей» Росс надоедал всем историей про то, что к 2030 году человеческий мозг можно будет загрузить в компьютер. Ровно об этом же — и с той же датой — на десять лет раньше, в 1989 году, толковала манга Масамунэ Сиро «Призрак в доспехах» и, чуть позже, знаменитая аниме-экранизация Мамору Осии. Сейчас мы уже ближе к 30-му году, чем к манге (и даже чем к Россу), и можем предположить, что предсказание вряд ли сбудется в срок, но это, конечно, чрезвычайно интригующая тема. Мир «Призрака» — это мир, в котором стерты или стираются на глазах границы между национальностями, расами, языками, между государством и корпорацией, между мужчиной и женщиной и, наконец, между человеком и роботом. Майор более или менее уникальна, она — чудо, но уже повсеместно распространены так называемые улучшения — разного рода импланты и протезы, делающие возможной телепатию и много чего еще; планета опутана сетями нового поколения. Это, конечно, натяжка, но умеренная; в отличие, скажем, от космической фантастики киберпанк описывает будущее, которое действительно можно представить не завтра, так послезавтра, — и в этом его несомненная притягательность.
И кропотливая работа авторов фильма — в первую очередь, конечно, художника-постановщика, художника по костюмам и так далее — над тем, чтобы мы узнали этот причудливый, страшный и красивый мир, а не только ему подивились, заслуживает восхищения. Город, в котором происходит действие, куда больше похож на сегодняшние Токио или Гонконг, чем, скажем, на Лос-Анджелес «Бегущего по лезвию» — подумаешь, гигантская голографическая реклама, гейши-роботы, танк-паук; зато ездят люди по-прежнему на машинах, стреляют из автоматов (а то и из револьверов) и чай заваривают по старинке. И вызвавший скандал кастинг — почему, мол, героиню играет не азиатка — выглядит не только маркетинговым ходом, но еще и осознанным остроумным решением. В ролях — американка, датчанин, японец, француженка, британец, сингапурец, румынка. На глобальные геополитические изменения фильм только намекает, но нам всячески дают понять, что это история не про конкретную страну Японию, а про новое общество уже без всяких трудностей перевода — несмотря на якудзу, кимоно и Китано (который когда-то играл в «Джонни Мнемонике», одном из многочисленных предков этой картины), говорящего исключительно по-японски.
Хотя некоторые фрагменты почти покадрово повторяют аниме Осии, фильм, разумеется, весьма от него далек. На уровне сюжета сценаристы «Призрака» что-то взяли из других серий манги, что-то придумали сами — и, наверное, несколько оглупили историю: в нынешнем виде она больше похожа на origin story супергероини будущей франшизы, чем на экзистенциальный технотриллер. И, наверное, режиссеру Руперту Сандерсу, бывшему рекламщику, прежде снявшему лишь пышную сказочку «Белоснежка и охотник», при очевидной компетентности не хватает авторского видения, которое позволило бы материалу заиграть как-то неожиданно.
С другой стороны, хотя поклонники аниме любят рассуждать об этом меньше, чем о трансгуманизме, «Призрак» — это еще и праздник фетишиста, и в этом смысле тут полный порядок, причем сделано все, опять же, не без мысли. Йоханссон, как ни одна другая, пожалуй, современная актриса умеет притвориться объектом, а потом вырвать глаза смотрящего — про это, например, великий фильм «Побудь в моей шкуре». Здесь достаточно акробатики в латексном комбинезоне и прочей телесности (включая возмутительно обрезанную лесбийскую сцену), но при этом образ товарища майора, пока она ищет свою личность, постепенно десексуализируется: трудно желать женщину, у которой то кусочек лица снимут, то руку оторвут. Или не трудно? Есть о чем подумать, и Йоханссон, по сюжету вроде бы вовсе не осознающая себя женщиной, очевидно дразнит зрителя, провоцирует его. Пока в кадре произносят всякую многозначительную чепуху вроде «Ты — это не твое прошлое, а то, что ты делаешь», сам фильм задает более интересные вопросы. А нужен ли вообще зрителям призрак — или, может быть, достаточно доспехов? Есть ли у киборга пол? Снятся ли ему электрические бассет-хаунды?
