Дочь инженера, простолюдинка Белль (Эмма Уотсон) живет в небольшом французском городке, где все чавкают, плюются и наряжаются, а самый приятный человек (чернокожий библиотекарь в седом парике) скорее иллюзия, чем реальность. За красивой, но нелепой (потому что начитанной и работящей) девушкой ухаживает альфа-самец Гастон (Люк Эванс) — напыщенный, непроходимо тупой и не понимающий слово «нет». Вооружившись букетом, он не дает Белль прохода, угрожая ей, что в старости одинокая и незамужняя женщина может рассчитывать только на милостыню и статус сумасшедшей. Но Белль не хочет замуж за мужлана, который будет относиться к ней как к трофейным рогам на стене. Вокруг Гастона наворачивает круги слуга Лефу с пухлыми щечками и пышным бантом — тот самый гей-персонаж, ухмылки и игра глазами которого сделали «Красавицу и чудовище» в России фильмом со зрительским рейтингом «16+». Отец Белль едет на ежегодную ярмарку и по ошибке приезжает в ледяной замок: хозяин с рогами и пушистыми лапами прячется в башне, пока слуги — ожившие часы, клавесин, комод, чашка с чайником и канделябр — пытаются создать уют. Папа решит без спроса сорвать розу в подарок для дочери, и Белль приедет спасать его из заключения — голубоглазое нечто согласится на обмен, оставит Белль у себя в заложниках и постепенно очарует ее работой над собой.
Странно пересказывать канонический диснеевский мультфильм, но именно этим, за редким исключением, занимаются создатели «Красавицы и чудовища», нарядив Эмму Уотсон в желтое платье и раздав песни из знакомого саундтрека десятку второстепенных персонажей. Да, все они дублированы на русский — и если «Вы наш гость» еще напоминает «Be Our Guest», то остальные песни переведены с обильным употреблением прилагательных в краткой форме. «И знатен, и богат» в таком количестве действительно можно встретить только в книжке XVIII века. И морализаторские номера в лучшие моменты похожи на конкурс талантов вечернего телеэфира — соло чудовища о жажде любви нескоро получится стереть из памяти.
Эмма Уотсон, одно из главных лиц поп-феминизма, отказалась от роли в «Ла-Ла Ленде», чтобы сняться в «Красавице и чудовище», и получила в полное распоряжение мюзикл о самой себе — красивой девушке, которая любит читать больше, чем смотреться в зеркало, не торопится думать о материнстве и хочет приключений и путешествий. Киноверсия «Красавицы и чудовища» продвигалась как фильм, снятый с современных позиций, но вообще-то оригинал 1991 года уже говорил правильные вещи правильным тоном: мечтательная Белль и там была самостоятельна в суждениях, бесстрашна и преданна тем, кто ее любит. Поэтому не совсем понятно, что создатели киномюзикла, собственно, придумали, кроме нового способа монетизировать нашу любовь к великим мультфильмам диснеевского ренессанса. Это очередная поделка в духе недавней «Золушки» или «Чем дальше в лес…» и с режиссером, запутавшимся между «Сумерками» и мюзиклом с Бейонсе. И никакого намека на Жана Кокто, который в 1946 году без всяких спецэффектов снял нечто волшебное, а не рекламный задник для плавленых сырков из альпийского молока.
Мы должны рассмеяться, когда бородач в кринолине подмигнет нам с экрана, а белая штучка для уборки пыли превратится в Гугу Мбата-Роу, но неужели это все новости, которые вы хотите рассказать нам спустя четверть века? Все раскадровки мы уже видели в мультфильмах, пуф уже крутился, как собачка, а чашка с отколотым краешком радостно плескалась в мыльной пене. Для поколения, выросшего на диснеевских мюзиклах, трехмерные канделябр и часы бесконечно отстают по выразительности от своих двухмерных прототипов: в мультипликации их карнавал давал простор для воображения, здесь же за тебя сплясали, нарисовали, приготовили и подогрели в микроволновке. Пироженку желаете? Оживающие Иэн МакКеллен и Юэн МакГрегор на считаные минуты избавляют от музыкального наваждения, но снова растворяются на чужом празднике, где главное — первые три ноты, с которых ты узнаешь песню, логотип Disney и желтое платье, в котором тонет даже Эмма Уотсон.