Все самое лучшее с Берлинского кинофестиваля 2017 года

Фотография: Netflix
Наши обозреватели привезли с минувшего Берлинале список самых лучших и запоминающихся фильмов, которые стоит отыскать в течение года.

Выбор Алисы Таежной: чего ждать (помимо «Логана»!)

«Т2 Трейнспоттинг» («T2 Trainspotting»), реж. Дэнни Бойл

Одним из первых фильмов Берлинале-2017 стала долгожданная премьера второй части «Трейнспоттинга» Дэнни Бойла — ремейк о тех же героях 20 лет спустя, вызывавший опасения: пробег под «Lust for Life» для целого поколения отозвался каждым шагом, а монолог «Выбирай жизнь» годами читали наизусть как код для распознавания своих. Бойл возвращается на место давнего преступления к тем же парням (теперь это в разной степени сохранившиеся и растерянные мужчины) и снимает динамичный, обаятельный и нестыдный фильм, который не может (и не пытается) встать в один ряд с первой частью, но и не предает ее. Главным образом «Трейнспоттинг» — об обреченности пацанской жизни, когда тебе почти 50: как мы выясняем в начале и убеждаемся позже, всеми дурацкими болезнями становления лучше переболеть до первых седых волос. Иначе участь — или мелкий шантаж об руку с бесправной мигранткой из Болгарии, или очередная передозировка, или статус рецидивиста, а если совсем не повезет — билет в один конец и смутные ожидания. Бойл подводит черту под «туризмом по собственной юности» (меткое и замечательное определение для ретромании) — болезненной ностальгии зрелых и неприкаянных людей, которые отправляются к старым знакомым, чтобы Игги Поп ударил по ушам не как в первый, но пусть хотя бы как в сто первый раз.

«Хорошего дня» («Hao ji le»), реж. Лю Цзян

Полнометражная китайская анимация об огромной сумме денег и нескольких отчаявшихся, претендующих на нее. Они не друзья детства и не проводят все время вместе, как герои первого «Трейнспоттинга», но видят в ничьих деньгах решение своих проблем. «Хорошего дня» дышит азиатским кино о киллерах, захватывает тарантиновской наглостью и начинается многозначительной цитатой из толстовского «Воскресения». Все вместе работает на отлично — мультипликационная форма идеально подходит для колкой сатиры об инфантильных мечтах, пятнадцати минутах славы, духоте китайского капитализма и двойных стандартах самореализации. То, что смотрелось бы в игровой форме как банальный пасквиль, в анимации дышит, оживает и дает колоссальный драйв воссозданного и допридуманного мира, где находится много сходств с нашими болевыми точками: в конце концов и Китай, и Россия в одинаковой степени не разобрались с прошлым.

«По ту сторону надежды» («Toivon tuolla puolen»), реж. Аки Каурисмяки

Криминальное кино плутовского толка в обнимку с очень серьезной темой европейского паритета — фильм Каурисмяки считался фаворитом конкурса и принес автору приз за режиссуру (за которым, правда, сильно нетрезвый Аки на сцену во время церемонии не поднялся). Это история о встрече двух одиночеств, списанных в утиль: один (коренной финн) упал с парохода современности из-за возраста, свойств характера и разочарования. Другой (сирийский беженец) сможет почувствовать себя в Финляндии дома, только нянча внуков много лет спустя. Их неравная дружба, общие криминальные активности, которые иначе как делишками не назовешь, и спайка на почве общей растерянности — начало смешного и нежного анекдота под ностальгическую музыку и с обязательной мохнатой собакой за углом. Это идеальное европейское crowd-pleaser и фильм, который все будут с нетерпением ждать.

«О теле и душе» («A teströl és a lélekröl»), реж. Ильдико Эньеди

Неуловимость, недосказанность и уход от конкретных слов и определений — черта многих фильмов этого Берлинале, которые пресно выглядят в пересказе, но гипнотизируют настроением и темпом. Главный приз фестиваля в этом году получил венгерский фильм «О теле и душе» неизвестной широкой публике Ильдико Эньеди — это режиссер из Венгрии, не снимавшая почти 20 лет. «О теле и душе» — кино и буквально болезненное, и возвышенно поэтическое. Работающие на скотобойне и малознакомые мужчина и женщина постепенно, на ощупь движутся навстречу друг другу: выяснится, что несмотря на кровавые будни, где смерть приходит по расписанию десятки раз в день, им снятся окрыляющие и совершенно идентичные сны о дышащих лесах и ласковых оленях. Тело героев не всегда слушается их и, кажется, не соотносится с душой, но одержимость одинаковыми видениями делает обоих сообщниками и единомышленниками, пока они об этом даже не догадываются.

«Ночью на пляже в одиночестве» («Bamui haebyun-eoseo honja»), реж. Хон Сан Су

Один из самых обласканных документальных фильмов на Берлинале о мужчине на закате его жизни называется «Год без событий». Это отличное название подошло бы трети фильмов, показанных здесь, — и речь идет совершенно не о навеянной скуке или неоправданных надеждах. Упиваться скукой и делать ее своим принципом — подход многих замечательных режиссеров, но «Ночью на пляже в одиночестве» Хон Сан Су, наверное, самый опасный фильм для холериков и сангвиников, чей темперамент взорвется от бесцельных скитаний красивой (глаз не отвести) кореянки Ким Мин Хи (помните ее по роли в «Служанке»). За эту роль она получила актерский приз — и это невероятно неуловимая, противоречивая и запутавшаяся героиня, похожая на всех девушек сразу в моменты смятения и усталости. По сюжету молодая актриса уезжает из Кореи в Гамбург, чтобы забыть о романе с одним режиссером: он пишет, что хочет приехать, но не торопится — и прозаический, сырой зимний Гамбург с сумерками и сосисками на улице постепенно поглощает ее. Спустя время она возвращается к друзьям, но разговоры не приносят разрядки, а режиссер никак не выходит из головы. Героиня не откровенничает об одиночестве, но кажется, именно оставаясь без окружения, она вздыхает по-настоящему.

«Золотые выходы» («Golden Exits»), реж. Алекс Росс Перри

Другой игровой фильм, где не происходит примерно ничего, но от этого невозможно оторваться, приехал на Берлинале с только что прошедшего фестиваля «Сандэнс». Вялая разговорная мелодрама на шестерых «Золотые выходы» американского режиссера Алекса Росса Перри (выросшего из мамблкора, но теперь это слово кажется чуть ли не ругательством) — ода бруклинской инерции, неизбежной золотой середине и несчастливым бракам. Этим американскому кино нас не удивить, но «Золотые выходы» случились очень проникновенным фильмом с замечательными ролями Эмили Браунинг, Хлои Севиньи и Джейсона Шварцмана. Муж-интроверт и его молодая и слишком симпатичная помощница-архивистка. Его ревнивая и нервная жена и токсичная сестра-соперница. Просто приятный бородач, утративший чувства к молодой жене, с которой он делит быт, работу, но не постель. В описании «Золотых выходов» нет ничего захватывающего, но он бьет в цель, констатируя потребность человека в предсказуемости и безопасности: даже приземляющееся в нашу жизнь восхитительное чудо не может расшевелить болото, если ты встал в него много лет назад и теперь стоишь по самые уши. Давно зона комфорта не выглядела в кино как зона заражения.

«Зови меня своим именем» («Call Me by Your Name»), реж. Лука Гуаданьино

Новое кино режиссера «Большого всплеска» — о всполохах первого чувства к человеку того же пола, сыгранное в ласковых лучах итальянского летнего солнца. Здесь тоже нет нагнетания и жанровых тисков привычной мелодрамы. Любовь приходит на цыпочках, особенно если тебе семнадцать и ты ни в чем не уверен. Сын профессора влюбляется в статного ассистента отца и не представляет, что делать с их взаимной дружбой и симпатией, которая может погубить и отношения в семье, и карьеру обоих героев. Вместо лобового конфликта режиссер рассказывает о лете взросления так, как его вспомнит чувствительный человек: случайные прикосновения и слишком продолжительные взгляды, велосипедные прогулки, превратившаяся в юную нимфу подружка детства, отец-эталон, чье одобрение хочется заслужить. Все слишком хорошо известно, но выглядит свежо и одухотворенно — как итальянское лето за городом.

«Море смотрит на нас издалека» («El mar nos mira de lejos»), реж. Мануэль Мунос Ривас

Документальных фильмов, где плавная камера не спешит за еще более плавными героями, в этом году на Берлинале было предостаточно, и среди них тоже находятся жемчужины для сконцентрированного и влюбленного взгляда осторожного наблюдателя. «Море смотрит на нас издалека» — именно такой фильм о провинциальном приморском испанском городе Тартесс, где когда-то была империя и флот, а теперь — заповедник, несколько домиков и жители прибрежья, два часа с которыми греют как объятия любимой бабушки. Беззубые рыбаки, говорящие на глухом испанском, старики и их море, мужчина, каждый день отсыпающий песок со своего дома в горку подальше, чтобы не занесло. Песни XIX века под гитару, собака лижет загорающее лицо хозяина, к костру надо собрать шишек, на берегу гонятся туристические колесницы — это не фильм, а путевка на курорт, где ничего не случается и куда вас никогда не позовут. Полтора часа чистой медитации под плеск теплых волн.

«Дом в полях» («Tigmi n Igren»), реж. Тала Хадид

Откровением для цивилизации туризма станет и документальный фильм «Дом в полях» о взрослении двух сестер в патриархальном клане Атласских гор в Марокко. Растворяющаяся и утекающая в города культура выживающих горцев не любит случайных гостей и не стремится быть видимой — тем удивительнее наблюдать год из жизни девочки и молодой женщины, где ислам лег на плодотворную почву традиционного уклада. Пышные свадьбы и громкие песни, монотонный и тяжелый ручной труд, долгие проводы в новую жизнь и собственный язык с символами из крестиков, кружков и треугольников — «Дом в полях» один из последних взглядов на образ жизни, который растворяется под натиском урбанизации.

«No Intenso Agora», реж. Жуан Морейра Саллис

Свободные аналогии и скользящий поток сознания определили еще один документальный фильм на фестивале, за время которого можно несколько раз потеряться и найтись. Бразильский фильм «No Intenso Agora» собран из хроники за очень скромный бюджет — это мягкая история о меняющемся мире в 60-е без привычных исторических клише. Автор начинает фильм с любительской хроники в Чехословакии, где в 1968 году семья радуется летнему дню, несмотря на известные события того времени. С этой пленки он переключается на видеовоспоминания матери о поездке в Китай в 1966-м: она снимает митинги, хороводы с красными книжками изречений Мао, пионеров, фланирующих мужчин и фантастическую китайскую природу. Оттуда мы переносимся в Бразилию конца 60-х и Париж времен студенческих волнений: и каждая часть света добавляет новое измерение портрету поколения, где далеко не все были бунтарями, а танцы на баррикадах в одной столице не обещали равных перемен для всех. «No Intenso Agora» поражает спокойным и внимательным отношением к истории и многообразию жизненных сценариев, наполнен остроумными замечаниями об идеализме времени и не выносит вердикт — важное и очень редкое свойство хорошей документалистики.

Документальный выбор Кирилла Сорокина и Алены Бочаровой

Кирилл Сорокин и Алена Бочарова
Создатели фестиваля документального кино Beat Film Festival

Берлинале традиционно зрительский фестиваль, на который сейчас продается почти полмиллиона билетов (и это при населении в 3,5 миллиона человек!), одним из первых из числа старейших кинофестивалей официально признал документальное кино. Это, конечно, не означает, что в программе Канн, Венеции или Роттердама нет неистовых картин, но в отличие от Берлина они там никак не артикулированы. У Берлинале же на сайте среди многочисленных критериев, призванных помочь в навигации, появилась галочка «Документальный фильм», а в этом году — и документальный приз (он вручается лучшему фильму из всех программ сразу, включая кулинарное кино).

В этом году в документальное жюри входили режиссер «Citizenfour. Правда Сноудена» Лора Пойтрас, иранско-швейцарский документалист Самир, чей фильм «Иракская одиссея» показывался в секции «Панорама» несколько лет назад, и Даниела Мишель — фестивальный отборщик из Мексики. То есть это люди, у которых, в отличие от основного жюри, составленного скорее по принципу номинальной известности, очевидно, совпадает видение современного документального кино и вообще взгляд на вещи, поэтому приз палестинскому фильму «Охота за призраками» выглядит вполне закономерно. Тридцать лет назад его режиссер Раед Андони оказался в заключении в Иерусалиме и много лет спустя дал объявление в газету о том, что ищет бывших заключенных оттуда же, чтобы вместе с ними в буквальном смысле реконструировать не только воспоминания, но и тюремные камеры.

После того как в прошлом году «Золотого медведя» получил Джанфранко Рози за документальный фильм «Море в огне», то большие, если не сказать иррациональные надежды связывались с единственным документальным фильм в основном конкурсе этого года. Но, увы, «Бойс» Андреса Файеля оказался здесь, видимо, благодаря говорящему названию и квоте на немецкие фильмы, иначе объяснить попадание этой ремесленной работы в конкурсную программу трудно — смотреть на летающие под печальную музыку фотографии великого немецкого художника на гигантском экране было тоже весьма печально.

Впрочем, в случае с Берлином пространство для открытий находится, как правило, вне конкурсных программ, в дебрях «Форума» и «Панорамы» (по сути, независимых кинофорумов со своими собственными кураторами, проводящихся под эгидой Берлинале).

«Кастинг Джонбенет» («Casting JonBenét»), реж. Китти Грин

Возможно, самый удивительный «документальный» фильм в программе Берлинале этого года. Слово «документальный» не случайно взято в кавычки, поскольку его жанровая принадлежность не очевидна. Но здесь эта гибридность использована без тени кокетства. Формально это фильм, показывающий настоящий кастинг на роль в фильме об убийстве Джонбенет Рэмси, шестилетней королевы красоты, гибель которой стала одним из самых громких нераскрытых дел в 90-е. Из этой, казалось бы, сугубо американской, с налетом таблоидности истории мог бы выйти неплохой журналистский фильм для внутреннего рынка, а получился умнейший фильм — не столько о несчастной Джонбенет, сколько о том, почему двадцать лет спустя эта история будоражит умы. Китти Грин однажды уже бралась за другую медийную тему с не менее непредсказуемым результатом — ее фильм «Украина не бордель» о движении Femen был одним из редких примеров напряженного документального триллера, а не активистского кино. Используя эстетику телевизионной картинки и как будто помещая своих героев в рамку воображаемого ток-шоу, режиссер дает актерам в руки сценарий и провоцирует их на то, чтобы они, прежде чем взяться за роль, высказали свою версию развития событий (как и всякое подобное дело, обросшее множеством конспирологических теорий). Выходит местами смешно, местами по-настоящему жутко, но главный эффект, кажется, лежит посередине. Жаль, что Netflix наложил свои руки на него слишком рано (его выпустят уже 28 апреля): теперь у фильма, сознательно сделанного на широкую ногу, будет до обидного мало показов в кинотеатрах.

«Без названия» («Untitled»), реж. Михаэль Главоггер

Один из артефактов этой «Панорамы» — фильм великого австрийского исследователя, ближайшего друга и соратника Ульриха Зайдля Михаэля Главоггера, который умер почти три года назад в африканской Либерии из-за малярии, и название — вместе с отснятым материалом — фактически единственное, что осталось в фильме от него. Фильм-путешествие задумывался длиною в двенадцать месяцев, но оборвался на полпути. Поэтому то, что мы видим на экране, скорее режиссерская работа Моники Вилли, давнего монтажера Главоггера, сделанная из присланного материала и обрамленная выдержками из дневников. Все это по отдельности производит невероятное, колоссальное впечатление: чего только стоит монолог про собаку, стоящую на краю, как символ свободы, молниеносные вспышки зернистой пленки внутри остального монтажа, сцена с африканскими мальчишками, которые играют на песке в футбол и изобретают свой вымышленный язык, состоящий из имен футболистов. Но все это ценно именно в своей фрагментарности и хаотичности, в то время как Вилли пытается выстроить из этого возвышенный сюжет, с избыточной музыкой и не слишком удачным выбором актера для чтения дневников. Однако придуманная ею форма совершенно не в силах совладать с содержанием, снятым так, как будто бы никаких границ действительно не существует.

«Сомнологи» («Somniloquies»), реж. Люсьен Кастен-Тейлор, Верена Паравель

Дуэт Паравель и Кастен-Тейлора, основателей Сенсорной этнографической лаборатории при Гарвардском университете, известен тем, что использует кино для антропологических исследований. Их наиболее известная работа — фильм «Левиафан» о буднях рыболовецкого траулера, снятый как будто глазами рыб и птиц, по иронии вышедший практически одновременно с фильмом Андрея Звягинцева. Однако не все их эксперименты со звуком и картинкой столь эффектны, ровно потому что на самом деле тут важна не зрелищность, а глубина погружения, которой можно достичь с помощью кино. И в этом смысле «Сомнологи» — апогей этой концепции. Фильм основан на аудиозаписях снов Диона МакГрегора, нью-йоркского певца из 70-х, который, как сообщают открывающие титры, был известен как «самый плодовитый говорун во сне». Спящий МакГрегор то дает репортеру интервью о вымышленном мире карликов, которых можно взять в аренду, то бормочет на непонятном, похожем на мандаринский, языке, то делает себе же хирургическую операцию. На экране мы видим искаженные «рыбьим глазом» тела спящих людей. В титрах они трогательно названы sleepers, то есть по аналогии с actors, — те, кто спал для съемок фильма. В темноте проплывают ноги (или это руки?), ноздри (или что-то еще?), разобрать сложно — зрителей заставляют напряженно вглядываться в экран, и все это напоминает посещение комнаты с кривыми зеркалами практически в полной темноте. В 1964 году сны МакГрегора были выпущены в виде книги, а оформил ее иллюстратор классического американского издания «Дракулы» Брэма Стокера. В этом смысле в фильме действительно есть что-то от хоррора — будто ты оказался в потайном лабиринте на границе сознания и бессознательного.

«Я вам не негр» («Iʼm Not Your Negro»), реж. Рауль Пек

Претендент на документальный «Оскар-2017» получил приз зрительских симпатий в берлинской «Панораме». «Обзор трампизма до времен Трампа» — так озаглавил рецензию на этот фильм журнал Time, и это действительно блестящее эссе об истории расовых отношений в Америке, которое ведется от лица писателя, невероятного оратора и борца за гражданские права Джеймса Болдуина. Прологом к повествованию служит отрывок из телепередачи 1968 года, где ведущий спрашивает Болдуина: «Почему негры все никак не станут оптимистами? Ведь уже есть негры-мэры, негры в политике, спорте и рекламе». На что тот отвечает: «Вопрос не в том, что происходит с неграми, а в том, что происходит со страной». Из трех историй гражданских активистов Медгара Эванса, Мартина Лютера Кинга и Малкольма Икса, убитых в разное время и при разных обстоятельства в 60-е, вырастает целая поэма о черном и белом, где записи самого Болдуина переплетаются с архивными кадрами и современными съемками. Вот полтора века назад черную семью продают в рабство за $1200, вот Генри Беллафонте красуется на экране как первый черный секс-символ Америки, вот молодчики с плакатами со свастикой и лозунгами «Keep white neighbourhoods white», а вот лица черных подростков, убитых на улицах Америки за последние пять лет. Когда фильм был впервые показан на фестивале в Торонто, ему предрекали хорошую фестивальную судьбу и ограниченный прокат, но уже сейчас его прокатные сборы заставляют владельцев компании Magnolia предсказывать, что фильм станет самым успешным релизом за всю историю ее существования (в том числе из-за хорошего нейминга). А впереди еще «Оскар».

«Мысли о Германии ночью» («Denk ich an Deutschland in der Nacht»), реж. Ромуальд Кармакар

Еще один частый гость в программе Берлинале, Ромуальд Кармакар — высоколобый немецкий режиссер, член Берлинской академии искусств; несколько лет назад он представлял Германию на Венецианской биеннале, а сейчас готовится к участию в «documenta» в Касселе. Одновременно с этим Кармакар — единственный в своем роде бытописатель техно-сцены Берлина, посвятивший ей уже три документальных фильма, объединенных в так называемую «Clubland Trilogy» (впервые в мире трилогия была показана в виде мини-ретроспективы в Москве). С момента выхода его последнего техно-фильма «Виллалобос» прошел почти десяток лет, но первые сцены «Мыслей» возвращают нас ровно туда же, где тот закончился — в студию Рикардо Виллалобоса, набитую ГДРовскими модульными синтезаторами, электро-усилителями и грудой пластинок. «Мысли о Германии ночью» — это серия портретов главных лиц берлинской электронной сцены, разговор с пятью умными людьми, почти всем из которых скоро стукнет 50, и им есть что сказать про свою профессию. Ata рассуждает о том, как изменилась электронная сцена с начала 90-х и сравнивает ее с пестрым гобеленом, которому нет конца и края, и различить узоры на нем можно, лишь ежедневно и часами прослушивая тонны новой музыки. Move D, который оказывается невероятно красноречивым философом, размышляет о природе как о главном источнике музыки, периодически ссылаясь на Исаака Ньютона и Стэнли Кубрика. Монологи героев перемежаются сценами диджеев за работой, при этом периодически зрители слышат не весь грохот рейва, но лишь звуковую дорожку на одной из сводимых пластинок. В название фильма вынесена первая строка стихотворения Генриха Гейне — свидетельство того, что для Кармакара поэзия и техно-культура являются одинаково достойными культурными явлениями. Что тут скажешь, Кармакар — наш человек.