Красота, гендер, квир-кино: из чего состоят фильмы Франсуа Озона

Мелодрамы, ромкомы и детективы Франсуа Озона работают всегда немного против принятых правил жанра и чаще всего несут в себе обещания (это захватывающий детектив! это сладкая любовная история! это фильм о смерти!), большая часть которых никогда не сбывается. Король общих мест Озон снимает зыбкие и наполненные воздухом фильмы, которые номинально подчиняются законам жанра, но не до конца — в этом зазоре и есть его авторский почерк. Его любовные истории не приносят счастливого вздоха удовлетворения («Ангел», «5×2»), ретромюзиклы полушутя напевают о коварстве и борьбе за власть («Отчаянная домохозяйка», «8 женщин»), детективы выезжают на безграничное поле экзистенциалистов («Бассейн», «Новая подружка», «В доме»). Истории о взрослении («Крысятник», «Криминальные любовники», «Молода и прекрасна») лишены той романтизации ломающегося голоса, который присущ лиричным фильмам об этом уязвимом возрасте. Главный прием Озона — понимая соль жанра, всегда недосыпать в фильм несколько щепоток: так и последняя мелодрама «Франц» петляет и уходит от прямого текста и реплик, оставляя недосказанности в диалогах, которые только подчеркивают страхи героев быть неправильно понятыми.

Открывая для Франции юных актеров, Озон многократно утверждал их в статусе будущих звезд. В 90-х, начиная снимать короткий метр среди своих ровесников, режиссер явно находился под влиянием волны чувственного пробуждения лучших молодых режиссеров своего времени — французских и американских. Три первых его фильма рифмуются с Караксом, Ассайясом, Араки и Ван Сэнтом и наблюдают за теми, кому или еще не исполнилось, или только исполнилось двадцать. Мы не забудем Людивин Санье в мальчишеской пижаме в «8 женщин», а спустя год — в белом купальнике бассейна на юге Франции. В одном из лучших фильмов о нарциссизме и больших надеждах Озон снял недооцененную Ромолу Гарай («Ангел»), открыл широкому зрителю Марину Вакт («Молода и прекрасна»), Анаис Демустье («Новая подружка») и немку Паулу Бир (она сыграла во «Франце» свою пока что лучшую роль). Один из самых убедительных мальчишеских дебютов в Европе тоже случился у Озона — Эрнст Умхауэр сыграл самоуверенного, циничного школьника, готовящего ловушку для своего преподавателя литературы: актер теснит в кадре и Фабриса Лукини, и Кристин Скотт-Томас. Сам Озон в интервью повторяет за Рембо: «серьезность не к лицу, когда тебе семнадцать лет» — в его молодых и красивых героях всегда есть пространство для иронии, игры, лукавства и презрения ко взрослым правилам, которым пока совсем необязательно подчиняться.

Начиная c известнейшей короткометражки «Летнее платье» становится понятно, что Озону совсем неинтересно работать в привычной дихотомии мужчина-женщина. Гендерные стереотипы — центральная тема в новом «Франце», где главные герои идут против себя и делают выбор не в пользу собственного счастья, чтобы поддержать иллюзорный статус-кво. Детективная интрига «Новой подружки» разгадывается на раз, поэтому главные вопросы — насколько обоим главным героям комфортно друг с другом в новом качестве, какие фантазии поддерживают их отношения, и какие скрепы рушат их без усилий. Нарочито ностальгическая «Отчаянная домохозяйка» построена вокруг триумфа Катрин Денев — мать, которую все в семье списали со счетов как ненужный предмет интерьера, внезапно заявляет: «Я здесь власть!» — и претендует на счастье по своему сценарию в далеком 1977 году. «Время прощания» обращается к теме наследия и потомков людей с нетрадиционной ориентацией: там, где у многих получилась бы бесстыдная спекуляция, Озону удается великий фильм о любви. С ним рифмуется «Убежище», где гомосексуальная ориентация главного героя никак не отменяет его отеческих чувств и преданности беременной главной героине. «Капли дождя на раскаленных скалах» — фильм о репрессированной и осуждаемой сексуальности в авторитарном обществе — разбавлен музыкой диско и водевильными сценами, которые только подчеркивают природу двойной жизни. Все это закономерно для автора, чьи первые полнометражные фильмы разбили вдребезги идею традиционной семьи. Фарс «Крысятник» играючи женит «Торжество» Винтерберга с «Теоремой» Пазолини, а лента «Увидеть море» перемалывает историю женского сближения — от привычных представлений о том, что должны чувствовать парни и девушки, Озон в своих дебютах не оставил вообще ничего.

Озон признает себя учеником великого французского бытописателя и автора точных и деликатных фильмов об отношениях — Эрика Ромера. Но одновременно он рос еще и под влиянием классиков и современников квир-кино. Для «Капель дождя на раскаленных скалах» он взял пьесу немецкого контркультурного супергероя Фассбиндера, а в юности смотрел Пазолини (позже — Джармена). Одновременно с Озоном во Франции и в США началась волна нового квир-кино — и в фильмографии режиссера достаточно перекличек с лучшими и самыми важными фильмами течения. Сперва он подглядывает у Грегга Араки («Крысятник» и «Криминальных любовников» очень роднит атмосфера абсурда, дурачества и неоправданной жестокости), позже — у Гаса Ван Сэнта и Тодда Хейнса. Пока Озона ставят в один ряд с Кристофом Оноре и считают Ксавье Долана продолжателем его подхода («И все же Лоранс», «Том на ферме», «Мамочка» обильно цитируют Озона, как и всю квир-классику), сам режиссер говорит, что, чем старше становится, тем сильнее чувствует влияние другого важного квир-режиссера — Педро Альмодовара. «8 женщин», «Отчаянная домохозяйка», «Новая подружка» воспроизводят эстетику, которой так славятся фильмы Альмодовара: самоирония, китч, цветистость и театральность — главный испанский режиссер тоже умеет подавать совсем не шуточные вопросы в обманчиво яркой обертке.

«Меня привлек странный аромат. Это был запах женщины среднего класса», — напишет школьник в рассказе на вольную тему в детективной драме «В доме». Озон сделал карьеру парфюмера среднего класса: он не только находит и адаптирует пьесы с пассажами про «глаза цвета дивана», но и последовательно деконструирует нуклеарную семью, которая многие десятилетия считалась единственным способом устроить личную жизнь. Последний «Франц» объясняет глухость и невежество родителей по отношению к своим детям на примере двух семей из соседних европейских стран — богатой французской и простой немецкой. «Новая подружка» работает с тем, как смещение гендерных ролей воспринимают люди, для которых кроссдрессинг — не тема разговора за ужином. А весь конфликт ленты «Молода и прекрасна» построен на том, что красивая, благополучная и образованная девочка из хорошей французской семьи среднего класса решает зарабатывать проституцией, хотя на это ее толкает явно не нужда и не подавление дома. Озон всегда отходит от обобщений и не пытается морализаторствовать, пиная средний класс или буржуазию: происхождение, по его мнению, никогда до конца не раскрывает человека, а коллективные и национальные ценности, якобы объединяющие нас, — самая большая иллюзия цивилизованного мира.

Озон умеет выбрать дистанцию с героями, которые никогда не будут холодны и отстранены по отношению друг к другу. «Под песком» оказывается пронзительным фильмом о потере близкого человека именно потому, что физическое одиночество героини Шарлотты Рэмплинг контрастирует с откровенным контактом пожилых тел двух любящих людей — ее и мужа. «Капли дождя на раскаленных скалах» рассказывают о репрессированности тел и их постепенном освобождении в обстоятельствах и времени, где все находятся под политическим давлением, — Германия, 70-е. Контраст тел юной Людивин Санье и зрелой Рэмплинг создает натяжение в истории «Бассейна» — очередного озоновского детектива, в котором на самом деле так мало детективного. Танцы в «8 женщин» и новая органика преобразившейся Катрин Денев в «Отчаянной домохозяйке» — попытка через тело отыграть социальные стереотипы. Телесный язык героев Озона всегда амбивалентен: в жестах и движениях много открытости и тяги к привязанности и так же много неуверенности и страха отторжения — чем скупее время и обстоятельства, тем меньше героям позволено объяснить друг другу с помощью тела («Франц»). Героиня Марины Вакт из «Молода и прекрасна» пытается обнаружить при помощи тела обстоятельства, ситуации и людей, которые выводят ее из душевного ступора, — по мнению Озона, сексуальность совсем не всегда связана с эмоциями, и его волнуют моменты, когда телесные отношения не поддаются рефлексии или, наоборот, внезапно определяют личность.

Фильмы Озона — лиричные, но совсем не депрессивные, и навскидку не скажешь, что тема преждевременной смерти и скорби — лейтмотив его фильмографии. Если вынести за скобки «Криминальных любовников», где убийство шло бок о бок с сексуальным удовлетворением, драмы Озона очень обходительны с темой смерти, никогда не пытаются выдавить слезу напрасно. «Под песком» — проникновенный и чувственный фильм о скорби и утраченной близости начал так называемую трилогию скорби Озона. В следующем «Времени прощания» гомосексуальный герой с диагнозом «рак» упирается в вопрос «Что останется после него?» и пытается найти ответ во всех, кто готов предложить ему близость и поддержку. «Убежище» о беременной наркоманке, похоронившей возлюбленного, описывает посттравматический опыт реабилитации: встать на ноги главной героине в большей степени помогает брат покойного — гей, у которого не может быть к ней романтического интереса, но это не отрицает эмпатию и трепет. «Новая подружка» и вовсе начинается с похорон — именно смерть жены освобождает главного героя от тюрьмы предсказуемых отношений, а лучшая подруга постепенно понимает, что ее гложет в нынешнем браке. Меланхоличный «Франц» — фильм о невозможности до конца узнать ушедшего из жизни человека, об иллюзии близости и непроговоренных чувствах — построен вокруг загадки покойника: скорбящие объединяются в новый круг лицемерия, чтобы создать друг для друга иллюзию общепринятого счастья.

В теории кино просмотр фильма — разновидность вуайеристского опыта с присутствующей сексуальной составляющей. Озон постоянно играет с темой подглядывания, как прежде это делали классики — Хичкок («Психоз», «Окно во двор»), Антониони («Фотоувеличение»), Де Пальма («Хай, мамаша!», «Подставное тело»), Пауэлл («Подглядывающий»), Линч («Шоссе в никуда», «Синий бархат», «Внутренняя империя»), Ханеке («Скрытое»). Озон отлично осведомлен, что делали до него и делают одновременно с ним: «Новая подружка» напоминает все лучшее сразу именно из-за обилия сцен подглядывания, половина из которых — сны и мечты, другая половина — путь к освобождающей правде. Режиссер разоблачает литературу и кино в одном из последних фильмов — «В доме», где ученик и учитель становятся соучастниками наблюдения за жизнью других. Вуайеризм становится источником саспенса в «Бассейне», где опять-таки писательница следит за раскованной и сексапильной дочкой друга, параллельно проживая творческий кризис. Подглядывание и сексуальное удовольствие увязаны в раннем фильме «Криминальные любовники», где девушка работает наживкой для будущих жертв — молодых людей, которых ее парень караулит, подглядывая, и позже беспощадно убивает. Сны и сексуальные фантазии очень тесно вплетены в большинство сюжетов Озона и всегда иллюстрируют намерения или страхи, которые стыдно озвучить, но невозможно игнорировать. Вуайеристские мотивы Озона утверждают свободу фантазировать и говорить о самом главном за завесой вроде бы декоративных мелочей.