Джесси (Эль Фэннинг), едва ей исполнилось 16, рванула откуда-то из Джорджии в Лос-Анджелес делать модельную карьеру. Она представляется сиротой (скорее всего, врет) и снимает комнату в затрапезном мотеле у какого-то дальнего родственника Нормана Бейтса (Кеану Ривз). Ослепительная невинность, которую излучает Джесси, немедленно открывает перед ней многие двери и притягивает как паразитов, так и хищников. Вот вроде бы положительный поклонник (Карл Глусман), с которым она познакомилась в интернете. Вот стерва — агент (Кристина Хендрикс), которая первым делом учит ее убедительно накидывать себе три года. Вот звездный фотограф (Десмонд Харрингтон), плотоядно ее щелкающий. Вот болтун-дизайнер (Алессандро Нивола), сразу же отбирающий ее на показ. Вот стареющие, за двадцать, конкурентки (Белла Хиткот и Эбби Ли), которые, кажется, еще не решили, надо ее игнорировать или опасаться. И вот, наконец, Руби (Джина Мэлоун), гример на фэшн-съемках — это, как выяснится, не единственная ее работа, — которая принимает в судьбе Джесси особенно живое участие.
В немаленькой уже фильмографии Николаса Виндинга Рефна главными героями до сих пор были исключительно мужчины, пытающиеся выжить в мужском — криминальном, как правило, — мире: охранник, заключенный, драгдилер, гонщик, воин. Не очень трудно было угадать, чем станет зарабатывать на жизнь его первая героиня. Причем модельная индустрия per se, очевидно, возбуждает режиссера постольку-поскольку — ему нужен был аналог тюрьмы строгого режима, или ночного Бангкока, или страны викингов: высококонкурентная женская среда, зоопарк, где в вольерах скалятся изящные блондинки (а балетную тему в этом смысле уже закрыл Аронофски). Мужчины здесь тоже обладают властью и представляют угрозу (чего стоит одна сцена с Кеану Ривзом), но они в «Неоновом демоне» — для отвлекающего маневра, им отведены роли преимущественно пассивные, а подлинное напряжение проходит по другой оси. За это Рефну уже прилетело от феминисток, и, возможно, это не самый объемный взгляд на мир — мог ведь снять биографию женщины-ученого, — но в последовательности датчанину не откажешь.
Вообще, нормальных людей в этом фильме будет бесить, разумеется, все, начиная с парфюмерного названия. Его ледяная глянцевая красота: эксперименты со светом, цветом и пространством под пульсирующий электронный саундтрек. Его неторопливость, неповоротливость и непроницаемость, за которой куда чаще мерещится пустота, чем какие-то глубины. В одной сцене кажется, что Рефн патологически лишен чувства юмора, а в следующей — что он откровенно издевается (спойлер: да, он издевается), причем теоретически одно другому не мешает; уже на восьмой минуте упоминается помада Redrum. Если это фильм ужасов, то почему у него полуторачасовое вступление. Если это сатира, то почему Рефн не выбрал мишень еще попроще, чем фэшн-закулисье (потому что такой не существует?). По жилам «Демона» бежит кровь из всех, кажется, великих женских хорроров на свете — от «Суспирии» до «Малхолланд-драйв», от «Отвращения» до «Побудь в моей шкуре», от «Кэрри» и «Сестер» до «Необратимости», — но, конечно, ощутимо пожиже.
Все это понятно (и фильм сперва был освистан в Каннах, а потом с оглушительным треском провалился в Штатах, где его попытались выпустить в широкий прокат). И вместе с тем «Неоновый демон» — пока что самый, вероятно, занимательный киноопыт года. Да, это фильм, работающий с поверхностями, — но не диктует ли сам материал такой подход? В желании Рефна шокировать, соответствовать глубоко, в сущности, архаичному в XXI веке статусу провокатора есть что-то ребяческое, но он и вправду не безобиден. В случае Рефна, как и его знаменитого компатриота, эксплуатация — больше, чем жанровое определение, это важный инструмент его режиссерского метода. В фигуре автора (которая, оговоримся, вовсе не обязательно равна Рефну-человеку) есть какая-то подлинная, ненаигранная безнравственность, которая беспокоит, будоражит и, безусловно, притягивает.
Рефн не обличает зло подиумов, это смешно, а честно пытается разделить ответственность между наблюдателем и наблюдаемым, как завещали Хичкок с Майклом Паэуллом. В тяжелом, зачастую неподвижном взгляде камеры на фантастическую Эль Фэннинг (которой на съемках было 16 или 17, что еще явно уберегло ее от каких-то ракурсов) больше аморального, чем в собственно происходящем на экране. Что такое кино, если не попытка украсть чужую красоту, выпить чужую кровь, воспользоваться чужой невинностью. Героев и героинь оправдает финальный Гран-Гиньоль — там происходит уже такое, что все взятки гладки, — а режиссеру скрыться негде, он остается перед нами — голый, в безжалостном свете софитов, обмазанный золотой краской. «Демон» в конечном счете непристойно красивая, восхитительно дурновкусная кровавая шутка, но кажется очевидным, что его темы — в первую очередь нарциссизм и судьба красоты в самом широком смысле — волнуют Рефна всерьез, так что сказка про девочку-подростка в Лос-Анджелесе — возможно, первый по-настоящему личный фильм 45-летнего датчанина.