Вкратце обозначить творческий метод «Электросестер» проще всего словами французской композиторки Элианы Радиг: «Звуки самолетов меня успокаивают». Позже она добавит, что электронная музыка во Франции в середине прошлого века считалась чем‑то дьявольским — с тех пор, в принципе, мало что изменилось.
Так вот, «Сестры» не какой‑то комфортный и нежный реквием по жизни замечательных людей, «крестных матерей» странной и сложной музыки. Это скрупулезно собранная Лизой Ровнер хроника из редких студийных записей, архивов экспериментов в лабораториях кампусов, домашней съемки, рекламных роликов и даже «Шоу Леттермана»: все озвучено еще одной великой (Лори Андерсон) и параллельно смонтировано с кадрами поездов, самолетов и преимущественно женских стачек.
Месседж месседжем, но в первую очередь поражает то, насколько «Сестры» по-хорошему гиковское зрелище и с каким трепетом картина преподносится. Как здесь говорят о физике электроакустики, как размышляют о силе философии музыки, как с придыханием произносятся имена.
При этом от документалки есть, определенно, ощущение другого кино: если не о инопланетянах, то, скажем, об атомном оружии. Тема войны, как и сцены взрывов, возникает тут довольно регулярно, а по большей части черно-белая тревожная картинка этому чувству только способствует. Связь, акустика, запись — не секрет, что множество серьезных открытий рождалось в том числе внутри военных лагерей.
Несмотря на разговоры на отвлеченные темы, Ровнер удалось за час с небольшим дать слово почти всем знаковым исследовательницам. Последовательно и с эффектными титрами появляются Лори Шпигель, Элиана Радиг, Сьюзан Чани, Клара Рокмор, Делия Дербишир, Дафна Орам, Бебе Баррон, Полина Оливерос, Мэгги Пейн, Марианн Амахер, Уэнди Карлос и другие. Окруженные транзисторами, резисторами и паяльником, укутанные в провода и петельки, но ни капли не теряющие своей степенности.
Важно отметить, что экранное время досталось и мужчинам: в «Сестрах» от них не отгораживаются, их заслуги не отрицаются. Тут и Пьер Анри с Пьером Шеффером — пионеры конкретной музыки, у которых училась и с которыми работала та же Элиана Радиг. Бебе Баррон неотделима от своего мужа Луиса — вместе они, к слову, создали чуть ли не первый полностью электронный саундтрек к фильму. Без Льва Термена, Карлхайнца Штокхаузена и Джона Кейджа, естественно, также не обошлось.
Отдельный блок отводится грандиозной лаборатории звуковых эффектов BBC Radiophonic Workshop — центра всей передовой аналоговой электроники. Параллельно с этим вводится рассказ о Делии Дербишир, мгновенно ставшей своей в Академии Би-би-си, — невоспетой героине британской электроники. Ей вдохновлялись Aphex Twin, The Chemical Brothers и Orbital, ее в полной мере можно считать ответственной за один из самых значимых альбомов в истории — и она до сих пор занимает ума и сердца даже звезд современного хип-хопа. Не осталась без внимания и знаменитая производственная музыка, сделанная в стенах воркшопа: это и звуковой ландшафт к тематической заставке «Доктора Кто», и оформление для рекламных кампаний Sony и Coca-Cola.
Но действительно интересные наблюдения «Электросестер» раскрываются уже в самом конце: как эти поразительные генеративные саундскейпы выходили в народ, а композиторская энергия девушек постепенно синергировала с инсталляционной художественностью. В этом месте на сцену выходит Сьюзан Чани, продемонстрировавшая всему миру способности синтезатора Prophet 5 на «Шоу Дэвида Леттермана»: тот будто побывал на сеансе экзорцизма. Среди всех гранд-дам электроники именно Сьюзан добилась наибольшей известности: на ее счету аж четыре номинации на «Грэмми». В ряд к Чани легко вписывается и Лори Шпигель с собственным алгоритмическим программным обеспечением Music Mouse, созданным для компьютеров семейства Macintosh.
Дело обеих сейчас, в принципе, успешно продолжает та же Кейтлин Орелия Смит, доказывающая, что аналоговое настоящее, о котором так часто говорится в документалке, в сетапе с нынешними цифровыми технологиями все еще выглядит вещью из будущего, а женщины, создающие произведения на подобных инструментах, похожи на просветленных небожительниц, эмиссарок каких‑то иных миров.
На моменте принятия и монетизации электронной музыки как раз стартует «Шок будущего», ловко подхватывающий эмоциональную коду «Сестер», но уже на территории постановочного кино. Парижанка Ана Климова живет в комнате, заполненной модуляторами, секвенсорами, синтами, колонками, драм-машиной и другой аппаратурой: в проводах, роговой оправе и с сигаретой в зубах — обычно так она проводит будни. Писать мелодии при помощи машин — ее страсть, любовь и большая грусть. В коммерческом производстве ее прогрессивное видение никому не нужно, а писать в стол она больше не может, ведь уже даже из Шеффилда (речь о группе The Human League) приходят записи, меняющие мир.
В отличие от холодной и математической оптики «Сестер», «Шок будущего» — бесконечно ласковый портрет музыкального нерда, запоздалое признание в любви миру, где место студийных артистов занял одиночка, запертый дома со своим лэптопом.
Проект срежиссировал плюс написал ключевые темы Марк Коллин, сооснователь коллектива Nouvelle Vague, — и это очень бросается в глаза. «Шок» — в хорошем смысле типичная картина музыканта: весь фильм сосредоточен в маленькой студии и за пределы нее выходит всего пару раз.
Но у фильма и без того достаточно достоинств. Во-первых, невероятная Альма Ходоровски (внучка Алехандро) в роли Аны, будто выбежавшая из неснятого кино французской «новой волны»: и внешне, и харизмой — стопроцентное попадание. Во-вторых, драм-машина Roland CR-78. Без шуток, ей посвящено не меньше десяти минут полуторачасового хронометража: возможность устройства синхронизироваться с другими девайсами, а также опции программирования и сохранения собственных шаблонов стали переломными и революционными для кибернетического искусства Аны.
В-третьих, авторские подмигивания Коллина: очевидные и понятные, но все равно приятные. На одной стене квартиры Аны висит постер «Номер два» Годара, на другой — работа родоначальника видеоарта Николя Шеффера, а в телевизоре — авангардный мультик «Chapi Chapo». Фильм заканчивается шумной гулянкой, перед ней друг-меломан Аны устраивает презентацию новинок вечера: ранняя дискография Azimuth, Throbbing Gristle, Aksak Maboul, The Human League и Suicide. Последних, к слову, она не оценила, потому что они все еще играют в стиле 1950-х, а The Human League, по ее мнению, это такие Kraftwerk плюс Джеймс Браун.
В-четвертых, «Шок будущего» хоть и снят мужчиной, но посвящен исключительно женщинам — первопроходцам электронной музыки. Ана — собирательный образ всех музыканток, но очевидно, что Ходоровски отыгрывала скорее Сьюзан Чани. Вслед за титрами отметим же всех, кому это славное кино было завещано: Беатрис Феррейра, Эльза Мария Паде, Полина Оливерос, Бебе Баррон, Йоханна Бейер, Сьюзан Чани, Элиана Радиг, Делия Дербишир, Дафна Орам, Уэнди Карлос.
