— Тейлор, ваш агент предупредил, что вы припозднитесь сегодня, потому что заняты на репетициях. Расскажите, а как проходят репетиции во время карантина и эпидемии коронавируса?
— Мы стараемся быть как можно осторожнее, количество человек в комнате всегда ограничено, и мы никогда не снимаем свои маски. Конечно же, теперь все иначе. Некоторые репетиции мы проводим виртуально, в том числе и по Zoom, но куда эффективнее проводить их вживую, в таком случае мы можем пройтись по сценарию, разъяснить моменты, в которых сомневаемся, и можем как следует поработать над своими ролями.
— Интересно, конечно, потому что все больше студий нанимают на работу специалистов по коронавирусу, которые будут следить за социальным дистанцированием, масками, дезинфекцией. Но не будем о грустном, расскажите лучше, как и почему вы решили сыграть в сериале «Игра теней»?
— Мой агент прочитал сценарий к «Игре теней», позвонил мне и рассказал мне об этой возможности. Я никогда не играл ничего подобного и, признаться честно, не знал ничего о том, что происходило сразу после Второй мировой войны. Конечно же, в школе мы все изучали историю, но все внимание было сконцентрировано на событиях самой войны, а о послевоенном времени, когда царило беззаконие, не говорили ни слова. Мне показалось, что это интересная идея — поместить нашего героя именно в этот период. Глазами Макса мы увидим в первых двух эпизодах, что именно происходило в тот момент.
— Кстати, а вы в школе увлекались историей? Были круглым отличником?
— Фанатом истории я бы себя не назвал, но, конечно же, читал много книг по этой теме. Прелесть моей работы заключается в том, что благодаря ролям я могу с головой погрузиться в то время, в котором разворачиваются события проекта.
Я поехал в Берлин на пять дней и там пытался понять, что происходило в послевоенное время и почему. После этого я и мой лучший друг поехали в Освенцим, где провели несколько дней, чтобы хотя бы отчасти ощутить то, что происходило в этом месте. Честно говоря, мне даже трудно подобрать слова, чтобы передать те чувства, которые испытываешь, когда оказываешься в Освенциме и видишь бараки узников. Трудно принять это как факт истории, но мне кажется, что это должны увидеть все и постараться осознать, что происходило в то время.
Эта поездка мне очень помогла справиться с ролью и хотя бы отдаленно понять, через какие страдания людям пришлось пройти. Когда играешь того или иного персонажа, всегда пытаешься проанализировать его чувства и примерить их на себя. Все это помогло мне, впрочем, как и осознание той ужасной, отчаянной ситуации, которая не закончилась и после окончания войны.
— Интересно, конечно, что на more.tv — на той же платформе, где и выходит «Игра теней», — неделю назад вышел сериал «Пересекая Атлантику», который также рассказывает о событиях Второй мировой. Ведь это не совпадение, что сегодня снимают так много околовоенных исторических сериалов?
— Я думаю, что нам еще предстоит извлечь много уроков из этого периода. В Берлине я видел видео с женщиной, которой было за 90 лет, она стояла перед толпой из 40 тыс. человек и просила прощения [за свои поступки во время Второй мировой]. И она его получила. Это было что‑то невероятное, сколько она всего видела, через что она прошла. Она молила о прощении не только у людей, но у себя самой. Я, честно говоря, не знаю, смог бы я сам простить такое, но как раз такие вещи и нужны для самопознания. Каждый из нас справляется с травмой по-своему, каждый оплакивает по-своему. В этом сериале мы увидим это с точки зрения Макса.
— «Игра теней» — международный сериал: в главных ролях — канадские, американские, немецкие актеры, в режиссерском кресле — шведы, съемки — в Праге и так далее. Как вы думаете, станет ли таких фильмов меньше из‑за локдауна? Джеймс-бондовских скачков по городам Европы и Азии нам больше ожидать не стоит?
— Это точно замедлило все. Я лично ощутил это на себе, когда несколько проектов решили просто заморозить. Все, что остается, — принять ситуацию и не терять надежду, потому что рассказывание историй никуда не уйдет, это нужно людям. Они всегда хотят погрузиться в мир кино и сериалов и убежать от реальности.
Я потерял две большие роли в этом году, потому что границы закрылись. Мне не разрешали въехать в страны на съемки этих проектов. Но я знаю, что многим приходится гораздо хуже и все, что остается — сфокусироваться на том, что будет дальше. А если сейчас ничего нет на горизонте, надо помнить, что все обязательно будет, нельзя терять веру. Мне кажется, что сейчас все уже набирает обороты, я все чаще слышу, как люди из киноиндустрии начинают возвращаться к работе, и это прекрасно.
— К слову о побеге от реальности, кино всегда обладало этим даром эскапизма. Как вы думаете, как цель киноиндустрии изменится после эпидемии? Зрительские предпочтения изменятся?
— Бог знает, возможно, сразу появится невероятное количество фильмов на тему эпидемии, а может, люди не захотят их смотреть. Это очень субъективно. Признаюсь честно, локдаун не изменил мой зрительский вкус, но я начал гораздо больше выбираться на природу. Я взял минивэн и отправился в одиночку в горы. Этого бы не случилось в моей жизни, если бы не произошла эпидемия. Так что, как ни странно, я пытаюсь найти что‑то хорошее даже в этой ужасной ситуации, в которой мы все оказались. Важно запастись терпением, пониманием и надеждой, что все вернется в норму.
— Сериал снимали в Праге, у вас было много ночных съемок. Как вы держались и не засыпали на рабочем месте?
— О боже, это были очень тяжелые съемки! Из 92 съемочных дней 85 проходили среди ночи. И так по шесть дней в неделю. Так что я засыпал при любой удобной возможности. Конечно же, с таким рабочим режимом пришлось забыть о социальной жизни, но что есть, то есть. В общем, шесть месяцев я провел на ночных съемках — чистое безумие! Но благодаря этому я стал лучше как актер. Конечно, бывали дни, когда у меня не было энергии, чтобы встать и пойти на работу, но у нас была прекрасная команда, надо отдать им должное, мне так понравилось сниматься в Праге!
— Вы признавались, что независимые фильмы приносят вам больше радости. Почему?
— Да, независимые фильмы — вымирающий вид сегодня. Фильмы, на которых я вырос, сегодня уже практически не снимают. Я понимаю, что все меняются, люди идут в кино только на фильмы о супергероях. Это как раз те фильмы, которые делают студиям кассу и позволяют им платить по счетам. Мне лично как актеру надо просто ждать. Я знаю это по себе, сам снимался на фоне зеленого экрана — эти проекты не приносят того удовлетворения, которые дают инди-фильмы. Когда я снимаюсь в независимых проектах, то чувствую себя как дома. Мне нравится тот вызов, который бросают независимые проекты создателям фильмов и зрителям.
— Кажется, что в последнее время вас увлекают исключительно мрачные роли — взять, к примеру, сериалы «Настоящий детектив», «Трагедию в Уэйко» или ленту Райана Мерфи «Обыкновенное сердце». Это так? Чем вас так манит мрачная сторона человеческой натуры?
— Как ни странно, но я думаю, что ответ на этот вопрос мы пытались найти в «Игре теней». Моего экранного брата играет Логан Маршалл-Грин, отношения наших героев лежат в основе этого сериала. Братья пережили вместе чрезвычайно травматичную ситуацию, и то, как они по-разному справляются с этой травмой, описывается в сериале. На примере Макса мы видим, что в людях может оставаться хорошее, даже если они проходят через самые мрачные и ужасные события. И я думаю, что Макс пытается всеми силами донести это до своего брата, напомнить ему о том, что всегда есть свет в конце туннеля. Даже если он этого не видит, тогда все, что остается Максу, — это оставаться на стороне брата и постараться показать ему, что есть светлое и хорошее в этом мире. В этом весь Макс — он верит в хорошее даже в самые страшные времена.
— Насколько вы вовлечены в эти роли эмоционально? Вам трудно из них выходить?
— Я думаю, что только роли, которые основаны на реальных людях и событиях, могут серьезно потрепать тебе нервы и психику. У меня таких ролей было пять или шесть. Я уже ветеран кино, поэтому легко отпускаю роли, в основе которых лежат вымышленные персонажи. Но с реальными людьми все гораздо тяжелее, и отпускать их не так‑то легко. Уровень давления и ответственности, который ты испытываешь как исполнитель этой роли, гораздо выше. И в таком случае необходимо быть как можно искреннее.
Но с Максом мне не было сложно, признаюсь честно, мне просто хотелось выспаться. Перспектива отдыха меня очень вдохновляла!
— Вы назвали себя ветераном кино — ваша жизнь и карьера в киноиндустрии получилась у вас ровно такой, какой вы ее себе представляли?
— Нет (смеется). Когда я начинал свою карьеру в Нью-Йорке, здесь постоянно снимали независимые фильмы. Теперь все изменилось, теперь для фильмов нужны какие‑то невообразимые бюджеты. В то же время появилось так много возможностей, потому что существует множество студий и стриминг-платформ. Но это вовсе не значит, что стало лучше, чем было. Так что надо запастись терпением и ждать появления тех проектов, в которых ты хочешь быть задействован.
— Кажется, что именно во время эпидемии сериалы, которые и так начали опережать кино, окончательно завладели вниманием зрителей. Как вы думаете, откатится ли все назад и может ли наступить баланс сил между кино и сериалами?
— Думаю, что будущее за мини-сериалам, форматом, в котором мы снимали «Игру теней». Я сам получаю гораздо больше предложений сыграть именно в мини-сериалах. Это интересно, потому что в таком случае у зрителя есть 6–8 часов, чтобы как следует погрузиться в персонажа, понять его мотивацию и его жизнь.
Мне кажется, что киноиндустрия сейчас нацелена на это направление. Людям нравится бинджвотчинг, просмотр эпизодов сериала одним залпом. Этот тренд диктуют зрители, именно они отдают свои просмотры такому формату. Им нравится, что они могут взять и за один уик-энд или даже за ночь посмотреть весь сезон любимого сериала. Взять, к примеру, «Трагедию в Уэйко»: после того как сериал оказался на Netflix, он обрел новую жизнь. Люди могут взять и посмотреть все шесть эпизодов за один присест.
Я люблю кино, я вырос на фильмах и мне до сих пор нравится ходить в кино. Не во время эпидемии, конечно, но я жду с нетерпением момента, когда можно будет снова вернуться в кинотеатры и увидеть фильм на большом экране в окружении других людей.
— Вы и сами работаете не первый год над своим собственным фильмом «Pieces». Как обстоят успехи?
— Да, это приятные хлопоты для меня, но сейчас работа над собственным фильмом откладывается, потому что появилась роль, которую я очень хочу сыграть. Я с головой погружаюсь в этот новый фильм.
Если получится, я хочу заняться своей картиной в следующем году. Сейчас мы все находимся в режиме игры на ожидание, пытаемся понять, что будем происходить с коронавирусным ужасом, в котором мы оказались. Даже с точки зрения финансирования все находится в подвешенном состоянии. Я только что говорил с другом, который должен был работать над вестерном через две недели, но из‑за увеличения новых случаев заражения в Монтане и Вайоминге, им пришлось прикрыть съемки. Так что никогда не знаешь.
Это сумасшедшее время, очень трудно получить страховку на съемки кино, то есть практически невозможно. А это очень серьезная проблема. Так что я пока возьму передышку и вернусь к съемкам собственного фильма, когда обстоятельства будут немного другими. Ведь снять независимый фильм с бюджетом в 3–5 млн долларов было непросто даже без эпидемии, а уж сейчас — так просто невозможно.
— А разве профсоюзы не помогают?
— Да, но я, честно говоря, даже не понимаю, насколько они могут помочь, потому что все упирается в деньги. Признаюсь честно, сейчас я просто благодарен за то, что не оказался на улице. Есть проблемы гораздо больше, чем тот факт, что я не могу снять свой собственный фильм. Надо запастись терпением и верой в то, что это дерьмо разрешится в следующем году и мы сможем как можно скорее вернуться к нормальной жизни. И кто знает, может, даже все перестроить и зажить лучше, чем раньше.
Смотреть «Игру теней»
на more.tv
