Грета Тунберг, пожары и носорог: что смотреть на фестивале «Мир знаний» в Петербурге

Самый броский хайлайт фестиваля — нашумевший док о юной шведской экоактивистке, чье имя знакомо даже тем, кто собирает бумагу, металл и стекло в один пластиковый мусорный пакет. Режиссер Натан Гроссман не из таких, за что, очевидно, и был вознагражден большой профессиональной удачей — он заметил яркую девочку с косой и свирепым взглядом раньше других, во время первых забастовок. Получается, он буквально выполнил задание, которое дает своим студентам-документалистам Марина Разбежкина: выйдите на улицу, всмотритесь в лица и наведите камеру на самое интересное из них. Дальше эту камеру надо было просто не выключать, мы знаем все, что произошло в следующие месяцы: пронзительное «How dare you?» на весь мир, попадание фамилии Тунберг в топы гугла, твиттера и фейсбука, номинация на Нобелевскую премию — короче, превращение непутевой школьницы в супергероиню, а камерного фильма-портрета, соответственно, в супергеройский блокбастер с премьерным показом в Венеции.

«Я, Грета», впрочем, слава богу, не программа «Док-ток», а Натан Гроссман — не Ксения Собчак. Режиссер ведет свой рассказ на пониженной громкости, особое внимание уделяя деталям. Это не банальная история активистского успеха, а нежная повесть о настоящем человеке, написанная с интонацией первой влюбленности и сохраняющая ее, эту интонацию, до конца. Конец, к слову, как доходчиво объясняет нам Грета, не за горами.

Еще о концах. Главный фильм первого дня конкурсных показов и один из фаворитов всего фестиваля — «Последний самец», посвященный последнему известному зоологам северному белому носорогу мужского пола.

19 марта 2018 года по решению ветеринаров 2,5-тонный Судан был усыплен: животное страдало от атрофии мускулов и распада костей. Перед смертельной процедурой у него взяли генетический материал, с помощью которого ученые надеются оплодотворить яйцеклетку одной из двух живых самок — дочери или внучки главного героя — и тем самым спасти обреченный на вымирание вид. При жизни Судан был звездой кенийского заповедника, ради него туда съезжались туристы со всего мира. Когда один из сотрудников рассказывает, что вот это огромное существо с острой костью, торчащей прямо из морды, — главная причина, по которой он готов просыпаться по утрам, кажется, что более веских причин и вправду не существует. Мировой кинематограф породил немало фильмов, которые называются «Последний мужчина/человек на земле» (оригинальное название «Самца» — «Last Male on Earth»). Этих «последних» в разные годы играли Винсент Прайс и Уилл Форте, Пол Фрэнсис и Эмиль Яннингс, но никто из них, конечно же, даже близко не добивался такого зрительского сочувствия, которое мы неминуемо испытаем, глядя в грустные черные глаза 45-летнего Судана. Если на небесах нет специального рая для носорогов — нужны ли нам такие небеса?

Лобовой, но оттого не менее эффектный док режиссера «Игр разума», «Гринча, похитителя Рождества» и «Кода да Винчи». Рон Говард, человек, знающий толк в размашистых боевиках и драмах, не готов отказывать себе ни в размахе, ни в драматизме, оказавшись на территории неигрового кино. Значительную часть своего полуторачасового хронометража «Парадайз» полыхает адским пламенем: мы наблюдаем за лесными пожарами в Калифорнии 2018 года — страшными даже по меркам этого, привычного к стихийному огню, региона. Обычно в фильмах Говарда добрые силы побеждают, и мы забываем обо всех, кто пострадал в процессе. Только не в этот раз: пожар с изощренным эстетским именем Кэмп погубил почти 100 человек — настоящих, не актеров, оставил без крова 50 тыс. местных жителей и уничтожил 95% инфраструктуры. «Фильм-катастрофа» — расхожий термин, но редко когда описывающий происходящее на экране настолько точно.

Может быть, самый смешной фильм фестиваля. Игривый и тонкий взгляд на вечный конфликт физиков и лириков, вокруг которого в Берлине организован диковинный конкурс «Математические творения» — эдакий art-science-турнир, где от участников требуется из всяких научных и околонаучных предметов создать произведение искусства или околоискусства. Соревнующиеся отчаянно соревнуются, спорят, снисходительно машут руками на оппонентов, а порой доходят и до оскорблений в духе пассажа про «гуманитариев, с которыми нам не летать к далекому космосу» из известного рэп-баттла, но делают это все крайне обаятельно и беззлобно. Именно эти отношения, а не результаты конкурса, конечно, волнуют немецкую россиянку Еременко больше всего — она-то, похоже, давно примирила в себе техническое и гуманитарное, закончив сначала махмет МГУ, а затем режиссерское отделение ВГИКа.

Во-первых, хорошо, что успели сказать: важная часть «Мира знаний-2020» — детская программа, составленная из фильмов, которые при ближайшем рассмотрении оказываются как минимум не только, а как максимум и не столько детскими.

«Мне одиннадцать лет» — абсолютный хит австралийки Женевьевы Бейли, до российской премьеры собравший дюжину фестивальных призов на четырех континентах. Структура картины — проще некуда: постановщица передвигается по миру и записывает интервью 11-летних подростков, говорит с ними о прошлом, настоящем и будущем. Вот Джек — он из Таиланда, вот Рика — она из Индии, вот Осама — он швед. Всего этих героев 25, они живут в тысячах километрах друг от друга, никогда друг друга не не видели и, скорее всего, не увидят, но ближе к финалу фильма сложно отделаться от ощущения, что вместе они образуют какое‑то новое сообщество. Да и вообще от ощущения, что они именно вместе. Идеальный фильм последнего дня — обнадеживающий, мягко скажем, портрет тех, кто в скором времени будет управлять планетой.