Хроники абьюза: скандальные документалки про Джеффри Эпштейна и Расселла Симмонса

После того как финансист Джеффри Эпштейн, замешанный в многочисленных секс-преступлениях, повесился (предположительно) в своей камере 10 августа прошлого года и возродился мемом, соревнование его биографов превратилось в спринт: было объявлено о нескольких проектах, в том числе, куда ж без этого, игровом сериале на HBO. Первым к финишу пришел «Нетфликс», набивший руку в жанре true crime, — поскольку работа над четырехсерийным фильмом «Джеффри Эпштейн: Непристойно богатый» Лизы Брайант к моменту смерти героя уже велась вовсю. Фильм, формально основанный на книге-расследовании суперпопулярного детективщика Джеймса Паттерсона (соседа Эпштейна в Палм-Бич), не делает открытий, но довольно внятно рассказывает эту историю.

В двух словах: Эпштейн в 90-е казался окружающим этаким Гэтсби. Загадочный мультимиллионер, скрытный, непонятно как разбогатевший, водивший знакомства с кинозвездами и президентами, устраивавший вечеринки в Нью-Йорке, Париже и на собственном острове в Карибском море. Харизматичный седой мужчина голливудского типажа (условно Ричард Гир). С очаровательной, очень светской подругой по имени Гислейн Максвелл, дочерью издательского магната из Англии. Умница. Филантроп.

Однако в середине нулевых некая женщина написала заявление в полицию Палм-Бич о насилии в отношении своей приемной дочери, и постепенно открылась следующая картина: домой к Эпштейну массово, десятками, если не сотнями, ходили молодые девушки, часто несовершеннолетние, часто из неблагополучных семей. Им сулили двести-триста долларов за массаж. Массажем, понятное дело, как правило, не ограничивалось. Какие‑то девушки приводили своих подружек (неоднократно звучит термин «пирамида» — интересно, что именно этим, похоже, Эпштейн занимался в 80-е как финансист). Кому‑то рот затыкали деньгами, кому‑то угрозами.

И это только флоридская часть истории — в фильме именно она показана наиболее подробно, поскольку именно она подвела героя под монастырь. Но секс-трафик в каких‑то формах вокруг Эпштейна происходил везде и постоянно, причем Максвелл, видимо, была его самой активной помощницей и вербовала для него девушек. Хотя когда‑то и сам он, как выясняется, не брезговал даже представляться скаутом Victoria’s Secret.

Тут есть как бы два сюжета: с одной стороны, богатый и влиятельный подонок-эротоман, тяготеющий к нимфеткам (дома Эпштейна, как отмечали гости и потом подтвердилось при обысках, были забиты рисунками и фотографиями ню в трагикомических масштабах), его персональные мании и преступления. Эта линия в фильме худо-бедно исследована, хотя и поневоле ограниченно: главный герой представлен только отрывками из допросов, на которых он в основном ухмыляется и использует Пятую поправку (право не свидетельствовать против себя. — Прим. ред.), а c его стороны выступает разве что одиозный адвокат Дершовиц. Еще пара старых знакомых Эпштейна кается, что вовремя не распознала негодяя. Но по-хорошему тут нет ни единого свидетеля, близко знавшего героя и готового что‑то о нем рассказать.

Другой сюжет, волнующий всех гораздо больше, — дружки Эпштейна. Мечта любого таблоида: международный кружок влиятельных педофилов, устраивающий оргии на Карибах. Здесь фильм — опять же, вынужденно, вероятно, — ходит чрезвычайно осторожно, подменяя расследование демонстрацией совместных фотографий героя с Трампом (отдельная большая тема) и Харви Вайнштейном. Однажды упоминается Кевин Спейси. Нашли даже кадр, на котором недалеко от Эпштейна идет за руку с женой Вуди Аллен (ну все теперь ясно!).

Но это для порядка, на ходу. Чуть подробнее про главного пока фигуранта скандала, принца Эндрю, герцога Йоркского, чье поведение (включая печально знаменитую попытку оправдаться в эфире BBC, после которой уже последние перестали сомневаться в его виновности), очевидно, нанесло британской монархии больший ущерб, чем все дрязги минувшего десятилетия вместе взятые. Единственный, кажется, в сериале намек на сенсацию — очередное подтверждение близких отношений Эпштейна с Биллом Клинтоном. Один из сотрудников Эпштейна рассказывает на камеру, что видел Клинтона на злополучном острове. Клинтон это отрицает (и успел опровергнуть еще раз после выхода фильма).

Многочасовые разоблачения абьюзеров уже превратились в отдельный документальный жанр, и в этом смысле все традиционно. Автора как бы нет, говорят в основном жертвы, подробно пересказывая свой опыт (который у всех оказывается пугающе одинаковым). Слушать их, разумеется, тяжело. Самые интересные монологи у фавориток Эпштейна, заманивавших к нему других девушек и испытывающих сейчас очень сложные чувства. Есть несколько душераздирающих моментов. Чем все это иллюстрировать, не очень понятно, поэтому как кино фильм слеплен крайне незамысловато: говорящие головы, виллы, снятые с дронов под зловещую музыку, какие‑то тревожные вентиляторы и захлопывающиеся двери. Но это и не кино, конечно, — телепередача.

И в любом случае важный фильм, даже если сделан не очень хорошо и оставляет, что называется, больше вопросов, чем ответов. Это только начало — и кто знает, чем все закончится. И тут есть о чем подумать, а не только чему изумленно ужаснуться. Случай Эпштейна даже более красноречив, чем случай Вайнштейна. Пафос и фильма, и вообще контекста вроде бы сугубо либеральный и прогрессивистский. При этом в каком‑то смысле это идеальный нарратив для условного избирателя Трампа из любой части света, конспирологический триллер с сальностями: сказочно богатый извращенец (см. название фильма), жулик с Уолл-стрит с фамилией на «-штейн», дарит принцам 12-летних девочек из бедных семей, а власти его покрывают. Словом, все грустно — и что люди творят, и что позволяют с собой творить, и как мы все живем: как говорит одна из жертв Эпштейна, знавшая, с кем тот дружит, когда она увидела, что на выборах будет Трамп против Клинтон, она испугалась по-настоящему.

В тот же день, когда на «Нетфликсе» вышел фильм про Эпштейна, на новом стриминге HBO Max выложили картину «Под запись», куда более короткую и лишь немногим менее шумную. Здесь злодей — музыкальный продюсер Расселл Симмонс, сооснователь лейбла Def Jam, крестный отец хип-хопа 90-х. Два с половиной года назад группа женщин обвинила его в харассменте и изнасилованиях. Симмонс все отрицает и, в отличие от Эпштейна, не только жив, но даже не под следствием — лишь отовсюду уволился и вроде бы перебрался на Бали.

Режиссеры Кирби Дик и Эми Циринг — опытные, уважаемые документалисты — уже снимали фильмы о сексуальном насилии в армии и в студенческих кампусах. Главная героиня «Под запись» — женщина по имени Дрю Диксон. В начале 90-х она пришла работать в Def Jam и делала там большие успехи, пока однажды ее босс Симмонс, по ее словам, не заманил к себе домой и не изнасиловал. Она уволилась, перешла в «Аристу», но тамошний начальник Эл-Эй Рид тоже хотел с ней переспать (но только хотел; об этом эпизоде в фильме, на удивление, коротко), и Диксон отказалась от своей любимой карьеры, занявшись чем‑то другим.

Фильм состоит из рассказа Диксон, разбавленного некоторыми общими соображениями о мизогинии в хип-хопе и вообще музыкальном бизнесе, короткими выступлениями других предполагаемых жертв Симмонса и репликами феминисток-культурологов. Героиня замечательно умная и живая, вещи она рассказывает ужасные, с Симмонсом все, кажется, кристально ясно. Но и тут все не просто.

С проектом «Под запись» связан большой скандал. Накануне январской премьеры на «Сандэнсе» исполнительный продюсер фильма Опра Уинфри, посмотрев готовое кино, сняла свое имя с титров и тем самым отозвала свое благословение — которое в США, как известно, бесценно. Более того, фильм автоматически лишился контракта с Apple TV+, подписанного в рамках сделки Apple и Опры. Почему так произошло, до конца непонятно. Кто‑то решил, конечно, что на Уинфри надавил Симмонс. Сама она туманно пожаловалась на качество фильма и что его посмотрела ее подружка, прогрессивный режиссер Ава ДюВерней, и разругала.

Причина, вероятно, политическая и как‑то связана вот с чем. Предмет «Под запись» — на самом деле, не столько гнусная музыкальная среда, сколько расовые нюансы MeToo. Первое, о чем говорят в фильме, — голоса черных женщин, пострадавших от сексуального насилия, слышны хуже голосов белых. И с этим все понятно. Но обвиняемые мужчины тоже черные, и здесь уже начинаются проблемы. Об этом в фильме тоже много говорят: об ощущении, даже не обязательно вслух сформулированном, что, жалуясь властям (условно белым) на черного насильника, жертва как бы предает свою расу. И, более того, укрепляет дремучий куклуксклановский стереотип о том самом черном сексуальном насильнике. Причем выдергивая очередную фигуру из числа черных культурных икон.

Это взрывоопасная территория, на которую, возможно, та же Опра просто не захотела ступать. Учитывая «Покидая Неверленд» и «Surviving R.Kelly», учитывая, что Дик и Зиринг белые, где‑то учитывая даже, возможно, что Диксон — афроамериканка со светлой кожей из привилегированной семьи (ее мать была ни много ни мало мэром Вашингтона). Все это, разумеется, не причины для того, чтобы не посмотреть этот наблюдательный и печальный, но не лишенный оптимизма маленький фильм.