В первых кадрах 8-часового мини-сериала «Разрабы» под величественный хорал зрителям демонстрируют некую мозаику — головоломку из мелко нарубленных и перемешанных хаотично (а может, в нужном порядке) кадров, которые, кажется, призваны показать в зашифрованном виде краткое содержание всех предстоящих серий. Залитое золотистым сиянием детское лицо на фоне леса; городской парк Сан-Франциско, заполненный отдыхающими; бездомный, проклинающий богов в городской подворотне; стоящий посреди леса и устремленный в небо золотой столб (явно родственник того самого монолита из кубриковской «Космической одиссеи»); мост Золотые Ворота; панорама на город; а затем — под внезапный и пугающий резкий звук, вклинивающийся в божественный эмбиент, — опять бездомный, танцующий только ему понятный танец. И в завершение — триптих экранов с лицом девочки, дующей на одуванчик.
Буквально за две минуты режиссер, явно вознамерившийся отсеять всех лишних зрителей в самом начале, погружает нас в атмосферу, выбраться из которой, если затянет, будет уже не так‑то и просто. Погружает медленно, не торопясь, — то, как Гарленд явно любит, но в формате полнометражных фильмов раньше себе этого не позволял. В случае же с «Разрабами» у режиссера было целых восемь часов карт-бланша — спасибо боссам телеканала FX («Фарго», «Американская история ужасов»). Теперь Гарленду никуда не надо торопиться. Очевидно, чтобы подчеркнуть это, он в определенный момент вплетает в музыкальную ткань сериала песню группы Low, пионеров жанра слоукор, представители которого экспериментируют с тем, насколько медленной может быть современная рок-музыка.
Солнечное утро. Молодая пара, русский Сергей (Карл Глусман, исполнитель главной роли в скандальной «Любви» Гаспара Ноэ) и китаянка Лили (Соноя Мидзуно, танцовщица, ставшая актрисой, муза Гарленда, сыгравшая в его обоих предыдущих фильмах), сотрудники преуспевающей IT-компании, выходят из дома на работу. На пороге их дома спит бездомный — кажется, тот самый, из вступительной нарезки кадров. «Питер, просыпайся, чувак!» — приветствуют молодые люди своего явно постоянного соседа. «Хорошего вам дня!» — отвечает бездомный.
Сергей и Лили едут в автобусе на работу. На горизонте возвышается гигантская статуя девочки, вырастающая прямо из лесного массива, в котором располагается место работы героев — компания Amaya. Поначалу кажется, что исполинских размеров фигура ребенка — это какой‑то глюк, сюрреалистический прикол создателей сериала, но вскоре выясняется, что образ девочки в Amaya повсюду — на корпоративных автобусах, на дверях корпусов компании, на стеклянных офисных перегородках и многочисленных экранах мониторов, развешанных в коридорах. А в центре кампуса воздвигнута та самая огромная статуя.
Лили работает в отделе шифрования, а Сергей — в подразделении ИИ. На утро у молодого человека назначена встреча с владельцем компании — эксцентричным Форестом, увальнем с гривой длинных волос и густой бородой (Ник Офферман, известный не только по ситкому «Парки и зоны отдыха», второму сезону «Фарго», но и по самой долгой рекламе виски). Гендиректор Amaya не особенно разменивается на сантименты и нормы приличия (кажется, мы что‑то подобное уже видели у Гарленда в «Из машины»): во время презентации достижений Сергея он активно запихивает себе в рот листья салата. Тем не менее Сергею удается произвести впечатление, и Форест предлагает ему перевод в легендарное подразделение разработчиков, строго засекреченный отдел, работу в котором нельзя обсуждать ни с кем, даже со своими близкими. «Чем же вы там занимаетесь?» — поражается Сергей, узнав, что офис разрабов представляет собой куб, помещенный в вакуум. «Даже в команде разрабов далеко не все знают, чем занимаются», — уверяет Форест.
Оказавшись внутри святая святых Amaya, Сергей так и не получает объяснения, что же он здесь должен делать. «Мне и не нужно тебе ничего объяснять, ты сам все поймешь», — Форест усаживает Сергея на его новое рабочее место и предлагает взглянуть на некий код на экране монитора. Разобравшись в коде, Сергей буквально слетает с катушек. Вцепившись трясущимися руками в голову, парень рыдает в туалете, после чего исторгает из себя съеденный с утра завтрак. «Но это же все меняет!» — пытаясь сдержать эмоции, говорит Сергей помощнице Фореста Кейти (Элисон Пилл, «Скотт Пилигрим против всех»).
Ночью, выходя с нового места работы, Сергей нарушает первое и единственное правило разрабов — ничего не выносить из их корпуса. Но в лесу его уже поджидает лохматый хозяин. На вековых елях зажигаются огни-нимбы, и Форест недвусмысленно становится ровно под один из них. «Вселенная безбожна и определяется только законами физики, — заявляет он испуганному Сергею. — Жизнь, которую мы ведем, предопределена, несмотря на кажущийся хаос. Наша жизнь катится по рельсам, не отклоняясь от заданного курса. Мы верим в иллюзию выбора только потому, что эти рельсы невидимы. Ты не принимал решения предать меня, ты мог лишь сделать это».
Сергей пропадает на два дня. А на третью ночь колосс девочки озаряет яркая вспышка пламени — Сергей совершает акт самосожжения у подножия статуи. Примечательно, что в ночь исчезновения Сергея взволнованная Лили читает поэтический сборник американской поэтессы Сильвии Плат «Колосс». Также, учитывая, что Лили работает в шифровальном отделе, нелишним будет вспомнить, что «Колоссом» также назывался секретный британский компьютер-дешифровщик времен Второй мировой войны.
Во всех двух своих режиссерских работах — «Из машины» и «Аннигиляции» — Гарленд, не стесняясь, признавался в любви к фильмам Андрея Тарковского: не стали исключением и «Разрабы». Глядя на Фореста, сидящего в поле, оперевшись спиной об один из золотых столбов, трудно не вспомнить сцену в начале «Жертвоприношения». А сцена встречи Лили и русского шпиона под мостом Золотые Ворота среди бетонных конструкций, окутанных туманом, многим напомнит атмосферу «Сталкера». Что уж говорить о сцене самосожжения — тут явно без «Ностальгии» не обошлось.
Интерьер жилища молодых людей напоминает скорее обстановку в советских квартирах: старая деревянная мебель, фикусы в горшках, торшеры. Не менее винтажная обстановка и у Фореста дома. «У тебя больше денег, чем у бога, — говорит ему начальник охраны. — А ты живешь в пыли».
Действительно, картинка в «Разрабах» как будто покрыта тонким слоем пыли — изображение как будто слегка замылено, кадры зернистые и довольно часто залитые солнцем. Действие происходит в Сан-Франциско — утром город укутан туманом, сквозь который пытается пробиться солнце, а ночью его зигзаги улиц, бесконечные подъемы и спуски залиты ослепляющими огнями.
Но «Разрабы» — это не только невероятно поэтичное в визуальном плане кино, но и наполненное религиозными аллегориями философское высказывание, в котором сталкиваются идеи детерминизма (учения о том, что все предопределено) и вероятность существования у человека свободы воли. К тому же это еще и навороченный технотриллер в духе «Мистера Робота» — так что в рамках одной серии зритель одновременно может столкнутся с такими понятиями, как клетка Фарадея и квантовый компьютер. Обе составляющие «Разрабов» — философская и техническая — порой причудливо переплетаются. Например, обсуждая монолог Фореста о предопределенности вселенной, многие зрители вспомнили о гипотезе симуляции и предположили, что герои живут в компьютерной симуляции.
Вторая серия «Разрабов» начинается с очередного монолога Фореста, из которого мы узнаем, что у него умерла маленькая дочь. Пугающая статуя посреди кампуса, как и название компании, — это посвящение погибшему ребенку. Форест явно не смог справится с горем. В одной из сцен разрабам удается создать проекцию произошедшего две тысячи лет назад распятия Христа на Голгофе, а Форесту только и надо, что еще раз полюбоваться на проекцию дочери, сдувающей семена с одуванчика.
Оправившись от шока, Лили восстанавливает из облачного хранилища резервную копию телефона Сергея и выясняет, что молодой человек рассказал ей о себе далеко не все. Одевшись в черную худи, отважная девушка ночью взбирается на балкон своего бывшего бойфренда и заставляет его взломать запароленное приложение на телефоне Сергея, который, оказывается, занимался индустриальным шпионажем. И тут на смену Тарковскому приходит Стиг Ларссон, а Лили из серенькой мышки-шифровальщицы превращается в воинствующую проекцию Лисбет Саландер.
«Никто не посягает на вашу личную жизнь, ее просто больше ни у кого нет», — говорит Лили русский шпион Антон, куратор Сергея. В таких обстоятельствах вывесить у себя в окне послание Большому брату в виде записки с лаконичной надписью «Fuck You» кажется единственным логичным решением.
Если вас не пугает неспешный темп и вам близка завораживающая, гипнотизирующая визуальная эстетика творений Тарковского и Кубрика. Если вы фанат философской фантастики, которая не боится задавать неудобные вопросы, или души не чаете в скандинавских нуарах, в которых главное — это атмосфера, а не стремительное развитие сюжета.
Кажется, в этот раз Алекс Гарленд задумал что‑то действительно грандиозное. Есть ощущение, что с помощью «Разрабов» режиссер вознамерился не только хорошенько напрячь мозг зрителей, но и подорвать наше устоявшееся представление о мироустройстве. Даже, если этого у него и не получится, несомненно одно — о «Разрабах» в ближайшее время будут много говорить и спорить.
Сериал — это не только изящное упражнение для ума, но и самый настоящий пир для глаз. Визуальные находки — вроде гигантской статуи девочки, огней-нимбов в лесу или залитого золотистым свечением входа в офис разрабов — надолго впечатаются в вашу память, как и величественный и пугающий саундтрек Джоффа Барроу (Portishead) и Бена Салисбери, постоянных компаньонов Гарленда.
Смотреть