Одинокий нищий столяр Джеппетто (Роберто Бениньи), сидящий без работы в провинциальном городке, решает смастерить куклу. Знакомый дарит ему подозрительное полено, и вот на свет появляется Пиноккио (Федерико Иелапи), деревянный мальчик, которого счастливый Джеппетто объявляет своим сыном. Вскоре столяр, с трудом раздобыв букварь, отправляет Пиноккио в школу, однако тот прибивается к странствующему кукольному театру Манджафоко (Джиджи Пройетти), а потом, получив от того несколько золотых монет, знакомится с аферистами Котом (Рокко Папалео) и Лисом (Массимо Чеккерини), феей с бирюзовыми волосами (Алида Бальдари Калабрия и Марина Вакт) и другими необычными личностями.
Один из самых интересных сегодня итальянских режиссеров Маттео Гарроне («Гоморра», «Страшные сказки») продолжает чередовать — а когда получается, и совмещать — суровые социальные драмы в традициях неореализма с живописными фантазиями. И сразу после «Догмэна», несколько тяжеловесной притчи о маленьком человеке, экранизирует сказку Карло Коллоди, одно из главных, разумеется, произведений итальянской литературы, поставленное во всех возможных жанрах бесчисленное количество раз.
Впрочем, классической экранизацией по сей день считается диснеевский мультфильм 1940 года, а игровых версий не так уж и много; в Италии в последний раз (если не считать телевидения) за Коллоди брался в начале нулевых Роберто Бениньи, решивший, что будет смешно, если он сам сыграет деревянного мальчика, и жестоко просчитавшийся.
Здесь у него куда более подходящая роль Джеппетто, который, понятно, присутствует только в первой, несколько затянутой (возможно, как раз в угоду Бениньи) части фильма и в финальной. Актер, по своему обыкновению, безбожно переигрывает и пережимает с сентиментальностью, но в данном случае это не так уж и страшно — это все-таки немножко и детский спектакль. Только немножко, впрочем. У нас «Пиноккио» выходит с маркировкой «6+», а в Италии вообще был главным рождественским релизом для всех возрастов, но родителям, пожалуй, стоит быть осторожными: это кино вполне способно нарушить сон и детям, и им самим.
До откровенного хоррора, в который регулярно проваливался неаполитанский фольклор XVII века в «Сказке сказок», «Пиноккио», конечно, слегка не дотягивает. И к испытаниям, придуманным для мальчика жестоким Коллоди — от сожженных ножек до превращения в осла, — зритель (не ограничившийся «Буратино» — таких ждут многочисленные сюрпризы), по идее, готов заранее. Фильм очень близок к тексту, а кое-где даже помягче — в истории со сверчком, например.
Однако выглядит все это довольно жутко. Кого‑то испугал мюзикл «Кошки», а здесь половина персонажей — что‑то среднее между людьми и животными: те же кошки, собаки, обезьяны, улитки, сверчок опять же. А одушевленные деревяшки во главе, собственно, с главным героем — детские глаза на неподвижной маске? А приключения в странном доме странной девочки, которая вдруг становится взрослой женщиной?
«Пиноккио» — про границу между живым и неживым, которую в разных местах пересекают или почти пересекают герои, и если это не страшно, то что вообще страшно. Другое дело, конечно, что самые мрачные темы закамуфлированы, с одной стороны, экшеном, а с другой — дидактикой: надо слушать родителей, а с незнакомцами разговаривать не надо.
Гарроне мастерски справляется с задачей проиллюстрировать сказку так, чтобы не задушить ее спецэффектами, но и не превратить совсем в театр. И грим, и декорации выглядят потрясающе — и нарочито фантастически, и в то же время пугающе реалистично. Отдельные образы и целые сцены из фильма будут всплывать в памяти еще долго, хорошо это или не очень (зависит от времени суток).
Что касается содержания, все менее интересно — как раз потому, видимо, что найти баланс между детским и взрослым в данном случае невероятно сложно. Роман воспитания Пиноккио, социальный контекст из жизни итальянской бедноты, всяческая зооморфная эзотерика и причитающий Бениньи не всегда легко сочетаются, и за свои два часа фильм несколько утомляет. Но ничего; рано или поздно российский ребенок должен был узнать, что Карабас-Барабас — это еще самая незначительная из ожидающих его в самостоятельной жизни проблем.
Станислав Зельвенский