Летом 1996 года во время юбилейных Олимпийских игр в Атланте охранник по имени Ричард Джуэлл (Пол Уолтер Хаузер) работает на поп-концерте в парке, построенном специально к Олимпиаде. У Ричарда болит живот, его дразнят подвыпившие тинейджеры, но обнаружив под скамейкой подозрительный рюкзак, он поступает по инструкции: вызывает саперов и подмогу. И тем самым спасает жизни: бомба, которая взорвется через несколько минут, ранит сотню человек и убьет двоих, но все могло быть еще хуже.
Ричард становится героем, но ненадолго. Уже через несколько дней агенты ФБР (Джон Хэмм и другие) решают, что Ричард, в 33 года живущий с мамой (Кэти Бейтс) и слегка свихнувшийся на теме правопорядка, сам мог устроить этот теракт, чтобы прославиться. Джуэлл просит о помощи единственного знакомого юриста — переживающего тяжелые времена адвоката Брайанта (Сэм Рокуэлл), которому он десять лет назад, работая в офисе, приносил скрепки.
89-летний Клинт Иствуд, наш великий современник, продолжает свою поразительную серию написанных с натуры портретов простых американцев в непростых обстоятельствах: будь то пилот, посадивший неисправный самолет, туристы, обезоружившие террориста, травмированный войной снайпер-рекордсмен или старик, решивший на пенсии заработать перевозкой кокаина. Формально новый фильм больше всего похож на «Чудо на Гудзоне»: человек совершает героический поступок, а какие‑то кабинетные крысы катят на него бочку. Но по сути «Ричард Джуэлл» ближе, пожалуй, к «Снайперу», противоречивому иствудовскому блокбастеру, который каждый трактует как хочет, — как то ли антивоенную агитку, то ли правый милитаристский манифест.
Здесь история куда более прозрачная, но голоса снова разделились, и некоторым снова кажется, что Иствуд потакает трамповскому электорату: простой парень с коллекцией винтовок (бесценный эпизод) против Системы. И это очередной пример того, как политическая ангажированность ослепляет даже наблюдательных обычно комментаторов.
Вся суть этого фильма в том, что Джуэлл — именно такой, что он действительно точно попадает в образ белого безумца из глубинки, члена расистской «милиции», инцела, альт-райта, как угодно: ФБР заинтересовалось им не на пустом месте. И Иствуд не случайно заглядывает в прошлое героя, где тот остервенело палит по мишеням в игровых автоматах, мечтая о бейдже полицейского, и изводит студентов, работая охранником в кампусе. Такой же пухлый бойскаут с рыжими усиками, который в критический момент больше всего беспокоится, что его примут за гея, и вправду мог бы заложить эту бомбу (настоящий атлантский террорист, которого поймают через семь лет и о котором фильм упоминает лишь вскользь, таким образом выступал против абортов, социализма и однополых связей). Но конкретный Ричард не только не убивал людей — он их спас и сделал бы это снова в любой из семи дней недели. Вот и история, вот и жизнь, которая чуть сложнее штампа «свой-чужой», вот и кино.
Пол Уолтер Хаузер (у него уже были запоминающиеся, хотя и слегка однотипные, выходы в «Тоня против всех» и «Черном клановце») совершенно бесподобен — полное ощущение, что Иствуд слетал в 90-е и взял охранника играть самого себя, как героев «Поезда на Париж». Рокуэлл, работающий с ним на контрасте, традиционно хорош. С Оливией Уайлд, которая смачно играет пробивную репортершу, испортившую Джуэллу жизнь, связан еще один мини-скандал в интернете: ее слегка карикатурная героиня предлагает герою Хэмма секс в обмен на информацию, что предположительно порочит память журналистки (она умерла в начале нулевых от передозировки) и женский пол в целом.
Иствуд, как всегда, но особенно — в последнее десятилетие, действует с олимпийским, если здесь уместно это выражение, спокойствием. Двухчасовой фильм в отдельные моменты эмоционально отпускает, но в нем нет ни кадра, который хотелось бы выкинуть, — даже когда он вдруг на минутку, скажем, отвлекается на отношения адвоката с его русской секретаршей. С обманчивой простотой, за которой стоят 50 лет режиссерского опыта, Иствуд превращает хичкоковскую драму «не того человека» в сентиментальную, порой абсурдистскую, часто смешную пьесу о поисках справедливости в навсегда несправедливом мире.
Станислава Зельвенского
