Заросший бородой мужчина по имени Калеб (Кейси Аффлек) живет в палатке с 11-летней дочкой, которую он называет Рэг (Анна Пневски). Когда на их лагерь натыкается какой‑то старик, они немедленно сворачивают вещи и идут дальше — в поисках заброшенных загородных домов или затерянных лесных полян, стараясь не попадаться никому на глаза.
Десяток лет назад некая эпидемия выкосила почти все женское население планеты, включая жену Калеба, мать только родившейся Рэг. У той, как выяснилось, иммунитет к болезни. Но в мире, где остались одни мужчины, последнее, что хочется, — это оказаться женщиной, пусть и ребенком. Поэтому Калеб коротко стрижет дочь, одевает в мужское, и они никогда не ложатся спать, не прикинув, как будут убегать.
Игровой режиссерский дебют — если считать «Я все еще здесь» с Хоакином Фениксом документальным фильмом, что, конечно, известная натяжка, — Кейси Аффлека начинается со сцены, в которой Калеб рассказывает дочери историю на ночь. Они лежат в спальниках, камера спокойно смотрит на них сверху, изредка переключаясь на крупные планы (композиция, которая будет потом использована еще не раз), и герой, импровизируя, в реальном времени сочиняет что‑то про умного лиса и Ноев ковчег. Эпизод длится добрых десять минут и прекрасно задает тон всей картине: она никуда не торопится и по максимуму опирается на сильные стороны Аффлека-актера — его умение не играть, быть естественным в кадре (то же можно сказать о его чудесной партнерше, но для детей это вообще нормально).
Аффлек-режиссер и Аффлек-сценарист тоже разговаривают подчеркнуто тихим голосом. Фильм снят в основном при естественном освещении, в оттенках бурого, серого, грязно-синего. Другие артисты появляются только в эпизодах — что‑то похожее на роль будет разве что у ветерана Тома Бауэра в финальной части. Единственная взрослая женщина — Элизабет Мосс, которая играет покойную жену Калеба в мимолетных флешбэках.
Поэтому, когда герои не разговаривают друг с другом, они, как правило, просто тащатся куда‑то вдаль, пара фигурок на общем плане — сперва в мокром осеннем лесу, потом в снегу. Постапокалиптический мир изображен минималистскими средствами — фильтрами и плохой погодой. По краям кадра, впрочем, прячется опасность, и «Свет», когда надо, прекрасно работает и как триллер. Роль зомби или инопланетных чудовищ здесь выполняют обычные мужчины — угроза, у которой нет формы и конкретного лица, но которая год за годом определяет для героев ежедневную реальность.
Первым делом вспоминаются, конечно, фантастические драмы вроде «Дороги», но ближе всего «Свет» по случайности к прошлогоднему «Не оставляй следов» Дебры Граник про бывшего солдата с посттравматическим синдромом и его дочь-подростка, прячущихся от цивилизации в лесу. Там, правда, тема отца-защитника была разобрана более радикально: герой не столько оберегал дочь от проблем, сколько сам их создавал. Аффлек не то чтобы подвергает сомнению традиционные роли, но он, очевидно, рефлексирует на эту тему, и, собственно, содержание этого фильма, лишенного многих из обычных сюжетных подпорок, — как раз изменения в балансе сил, превращение Рэг во взрослого человека, ее, хочется, но нельзя сказать, возмужание. И в самой отчетливо символической сценке девочка просит ослабить хватку, отпустить ее.
Наверное, можно сказать, не соврав, что мы все это сто раз видели: фантазируя на тему малобюджетного апокалипсиса, люди приходят примерно к одним и тем же невеселым идеям. Но откровенная сентиментальность этого нарочито простого, где‑то смешного (скажем, когда герой произносит речь про пестики и тычинки), где‑то жестокого фильма действует безотказно, и он дарит вроде бы элементарное, но от того не менее драгоценное утешение. «Я люблю тебя до солнца и обратно 30 000 раз» — вот тебе и «конец гребаного мира».
Станислава Зельвенского
