В Бразилии в 2027 году женщина средних лет по имени Жуана (Дира Паис) работает нотариусом в государственной конторе. В ее обязанности входит регистрация разводов, но набожная Жуана не верит в разводы и изо всех сил пытается их предотвратить — то уговорами, то бюрократическим крючкотворством. Некоторых клиентов она приводит в «Божественную любовь» — терапевтическую группу с элементами секты, где пары улучшают свои отношения чтением Библии, доверительной беседой, а также групповым сексом с обменом партнерами. Жуана и ее муж (Жулиу Мачаду), флорист, специализирующийся на похоронных венках, ходят туда уже два года, поскольку их брак тоже не вполне счастливый: они безуспешно пытаются зачать ребенка. Ни медицинские методы, ни обильный и разнообразный секс не помогают, поэтому Жуана надеется на божественный знак, а еще лучше — вмешательство.
Несовершенный, однако яркий и по-хорошему провокационный фильм довольно молодого бразильца Габриела Маскару («Неоновый бык»), начинавшего документалистом, а потом ушедшего в игровое кино и замеченного на фестивальном уровне, — антиутопический взгляд в демонстративно недалекое будущее. В технологическом смысле за эти годы появились разве что сканеры на входах в магазины и учреждения, автоматически определяющие не только личность человека, но и наличие у него плода (а у того — регистрации) в случае беременности. Хотя страна формально остается светской, власть — как понятно и из контекста, и из закадровых комментариев, которые дает неизвестный нам детский, но очень осведомленный голос, — принадлежит консервативным клерикалам. Главный государственный праздник теперь — праздник Высшей любви, где‑то действует могущественный «Центр контроля веры», Жуана ходит плясать на многолюдные христианские рейвы, а побеседовать со священником заезжает в специальный драйв-ин.
Фильм снимался еще до того, как президентом Бразилии стал одиозный правый политик Жайр Болсонару, большой пропагандист семейных ценностей, но, очевидно, что‑то такое витало в бразильском воздухе уже некоторое время. Насколько можно судить, особую популярность в исторически, разумеется, очень религиозной стране набирают сейчас новые формы протестантизма, ориентированные на доступность, непосредственный опыт и всяческие чудеса, — консервативный религиозный популизм, если угодно, смыкающийся с популизмом политическим. Это, собственно, и есть предмет «Божественной любви»: симбиоз церкви и государства с точки зрения духовности — теологии — и телесности, биологии. Маскару берет более чем лояльного члена этого общества и испытывает главное, что у него есть: смысл его существования — безоглядную искреннюю веру в спущенные сверху, во всех смыслах, директивы.
Тут легко можно было уйти в сатиру — и кое-где есть ее следы, но вообще у бразильца совсем другой темперамент. Это скорее печальный, чем злой, очень декоративный, медленный, чувственный фильм — освещенный неоном, переливающийся розовым и голубым, бесформенный: первый акт, скажем, занимает две трети хронометража. Неподвижная, как правило, камера бесстрастно разглядывает тела, любуется модернистской архитектурой, находя в заполненных людьми композициях все новые знаки одиночества и отчуждения. Маскару (или его оператор Диего Гарсиа, который до этого снимал для Рефна, Лозницы, Рейгадаса и Вирасетакуна) — безусловно, талантливый художник.
Насколько он хороший писатель — другой вопрос. Тут много интересных идей, но метафоры часто грубоваты — чего стоит история со щеночками, — а при этом в ключевых местах сценария оставлены раздражающие двусмысленности. Главная героиня, несмотря на наше интимное с ней знакомство и все старания актрисы, остается скорее носителем определенной программы, нежели живым человеком. А попытки режиссера шокировать почтенную публику выглядят несколько инфантильно — убаюкивающий ритм «Любви» станет, думается, большим испытанием для зрителя, чем ультразвуковое исследование мошонки в кадре. Впрочем, на мысли о том, что эта притча на тему традиционных ценностей может быть релевантна далеко за пределами Бразилии, определенно стоит проснуться.
Станислава Зельвенского
