Бостонский врач Луис Крид (Джейсон Кларк) с семьей, которая состоит из жены-домохозяйки (Эми Сеймец), восьмилетней дочери, совсем маленького сына и кота по имени Уинстон Черчилль, переезжает в глухой городок в поисках душевного покоя. Через дорогу от Кридов живет симпатичный пожилой вдовец (Джон Литгоу). Прямо перед домом — шоссе, по которому круглые сутки проносятся грузовики. А в прилегающем лесу местные дети когда‑то устроили кладбище домашних питомцев, регулярно пополняющееся благодаря как раз шоссе. Есть в лесу и что‑то еще, благодаря чему Черчилль, после того как Луис с соседом обнаружат его бездыханным на обочине и тайком от девочки закопают не на кладбище, а подальше, на следующий день вернется домой как ни в чем не бывало, подозрительно смердя.
Вышедшая в 1989 году экранизация «Кладбища», одного из самых прославленных, страшных и печальных романов Стивена Кинга, — в постановке Мэри Ламберт (редкой, к слову, женщины в этих краях) и по сценарию самого писателя — не входит ни в какие топ-листы хоррора, но по сей день остается важной вехой в жанре. При всех его очевидных нелепостях и архаизмах, это фильм, который трудно забыть, — и обычно этого хватает для того, чтобы заранее объявить ремейк как минимум необязательным (и оказаться правым). Но «Кладбище», по правде говоря, — такой прекрасный материал, что не очень честно оставлять его киноверсию в гетто любителей 80-х: сегодняшний зритель тоже заслуживает этот кошмар.
Новый фильм весьма уважительно идет по следам старого, хотя в них есть принципиальные сюжетные отличия (друг от друга и у обоих — от книги), в том числе финал. Главная проблема, которую должны решить режиссеры Кевин Кельш и Деннис Уидмайер (авторы неплохого хоррора «Глаза звезды» про голливудские окраины), заключается в том, что за 30 лет зрители посмотрели очень много фильмов: и про неудачные вложения в недвижимость, и про «возвращение», как тут говорят, с того света, и про детские травмы. Сегодняшний герой, загуглив, что у него на заднем дворе находятся старинные индейские захоронения, должен посадить семью в машину и уехать как можно скорее как можно дальше, в противном случае он выглядит глупо и смешно. То же самое в ситуации, допустим, когда твой пациент, у которого снесло половину головы, начинает звать тебя по имени и рассказывать про прокисшую землю.
И поначалу новое «Кладбище» действительно вызывает скорее смешки, чем что‑то еще — тем более что режиссеры, не полагаясь лишь на атмосферу и текст, слегка перестарались с моментами формата «бу!», а самые плакатные образы сосредоточены уже в первой трети. Во-первых, сестрица Зельда — в свое время наверняка героиня серийных кошмаров. Во-вторых, прибежавший из сборника Эдгара Аллана По кот Черчилль, персонаж с обложки и поп-икона, — в этот раз у него еще более угрожающий вид и тяжелый взгляд, чем у британского котика из старого фильма (и здесь нет той ужасной сцены). В-третьих, кладбище — «дамашних жывотных», строго говоря, вокруг которого ходят дети в масках и слишком дружелюбный старикан; Джон Литгоу, разумеется, всегда желанный гость в хорроре. Но потом жуть сгущается, сюжет набирает обороты, и вплоть до знаменитой песни Ramones на титрах (тоже в кавер-версии) нам уже не до смеха.
Величие Кинга, конечно, в том, как естественно он соединяет дешевый и как бы второразрядный ужас с фундаментальным разговором о смерти. И Кельш с Уидмайером во второй половине фильма почти без ошибок поддерживают должный баланс пафоса и балагана, не сворачивая ни в безвкусный и оскорбительный, учитывая деликатные темы, треш, ни в чрезмерный трагизм. Кларк, на которого в начале трудно смотреть, не зевая, завоевывает право быть героем этой жестокой басни про скорбь и смирение. Дети тоже не подводят, все постепенно становится на свои места, и там уже остается — что, как объясняет «Кладбище», и есть самое главное.
Станислава Зельвенского
