Три новых теледетектива: «Имя розы», «Имя мне ночь» и «М убийца»

Кино достигло возраста, когда можно делать ремейки фильмов почти столетней давности. Вот, например, австрийский мини-сериал (шесть серий) по мотивам «М» Фрица Ланга — золотой классики киноэкспрессионизма прямиком из Веймарской республики. Тогда, в 1931 году, в берлинском воздухе уже, очевидно, пахло сожженным Рейхстагом. Создатели сериала перенесли действие в сегодняшнюю Вену, где все опять идет не слава богу, причем в том же направлении: главное зло даже не детоубийца, а молодой министр внутренних дел, правый демагог, который хочет воспользоваться случаем, закрутить гайки и обрушиться на беженцев, мусульман и сексуальные меньшинства.

Сюжетная канва та же: пропадают маленькие девочки, и когда полиция оказывается бессильна, на поиски убийцы поднимается растревоженный облавами преступный мир — но у австрийцев в распоряжении много времени на побочные линии и всяческие виньетки. Из известных у нас актеров Ларс Айдингер (Николай Второй из «Матильды») играет блудного отца одной из девочек, Мориц Бляйбтрой — циничного главу телеканала, Удо Кир — зловещего чудака, который ходит в лисьей шубе и всех фотографирует. Женских персонажей, если что, тоже полно — от сотрудницы полиции, ведущей расследование, до ее руководительницы, и от обезумевшей от горя матери — до хозяйки преступного мира, которая заставляет одну из своих подчиненных имитировать фелляцию с помощью кактуса.

Все это выглядит странно и зачастую очень эффектно, но режиссера подводит неуемный аппетит: «М» все время бросает из триллера или даже хоррора в сатиру и обратно, что вредно для обоих жанров. С культурными аллюзиями тоже перебор: помимо естественных цитат из Ланга, авторы обстоятельно отсылают к стивен-кинговскому «Оно», «Питеру Пэну» и прочим историям о тяжелом детстве. Злая карикатура на обывателей, медиа с их «фейк ньюс» и безнравственных политиков время от времени — особенно в финальной серии с судом — приобретает совершенно оперный апломб. Иначе говоря, здесь есть все, что вы хотели знать (или уже знали) об Австрии: опера, фашизм, психоанализ. В такой концентрации это несколько утомительно — и «В пещере горного короля» придется насвистывать еще неделю.

Еще одна хорошо знакомая история, превращенная в мини-сериал. 30-миллионная итальянско-германская постановка, идущая сейчас на итальянском Rai. Актеры со всего мира, режиссер — 75-летний ветеран итальянского телевидения. В роли проницательного францисканца Вильгельма Басквервильского — Джон Туртурро, в роли его юного Ватсона по имени Адсон — некий приятный немецкий паренек. Руперт Эверетт с очень злым и малоподвижным лицом изображает инквизитора Ги, иногда появляется Чеки Карио в роли томящегося в Авиньоне папы. Наконец, беспокойного главу аббатства, где происходит почти все действие, играет Майкл Эмерсон, которого мы обожаем со времен «Лоста».

Судя по уже показанным сериям, авторы максимально уважительно отнеслись к роману Умберто Эко, и то, что вошло пунктирно или не вошло вовсе в киноэкранизацию 1986 года — линия с еретиками, например, или личная история Адсона, — здесь разложено подробно. Сделано культурно и относительно богато, играют все старательно, и какие‑то серьезные претензии к сериалу предъявить трудно — в то же время, зачем его смотреть, тоже все-таки не совсем понятно.

Шестисерийный ретронуар, который начинала автор «Чудо-женщины», а закончил мастер этого поджанра Карл Франклин, в итоге оказался весьма примечательным. В детективном смысле все довольно прямолинейно: сериал, как быстро становится понятно, поддерживает версию, по которой Джордж Ходел, окутанный облаком скандалов голливудский хирург и покровитель искусств, был серийным убийцей, на чьей совести, в частности, Элизаберт Шорт, она же Черный Георгин. Главным апологетом этой теории является сын Ходела, бывший детектив, написавший о своем отце несколько книг, из которых следует, что тот не только разрезал на части Шорт, но был и Зодиаком, и еще несколькими непойманными маньяками. «Ночь» же основана на мемуарах другой родственницы Ходела — его внучки (там все сложно, впрочем) Фауны, которая тут главная героиня, а в реальности немного не дожила до премьеры, но значится в титрах одним из продюсеров. В путешествии на край лос-анджелесской ночи Фауну сопровождает вымышленный репортер (Крис Пайн), у которого на Ходела свой зуб.

В сериале есть очевидно слабые места, при этом смотреть его одно удовольствие. Пайн, опустившийся стрингер с посттравматическим синдромом из Кореи, видит мертвецов, постоянно лезет в драку и всю дорогу ходит с разбитой рожей. Конни Нильсен чудесно играет бывшую жену Ходела, которая, в частности, участвует в перформансе в духе Марины Абрамович. Сам Ходел — совершенно инфернальный злодей с элементами набоковского Клэра Куильти и тяжелой мистики; нам объясняют, что он стал таким из‑за любви к сюрреализму, а также потому, что в детстве услышал от самого Рахманинова, что ему не стать артистом.

Какое это все имеет отношение к реальности, вопрос сложный — но, вероятно, небольшое. Впрочем, какая разница: события приобретают все более гротескный характер, и к финалу, который разворачивается на фоне расовых беспорядков 1965 года, о грани между жизнью и искусством уже совершенно не думаешь. Это не «Китайский квартал», но упоительный, с любовью сделанный китч.