Софья Эрнст — о работе с Богомоловым, «Содержанках» и актерском желании всем нравиться

Интервью:
Алиса Таежная
Фотографии:
Софи Набока
Стилист по волосам:
Валерия Марченко (MKRS)
25 марта 2019 в 18:24
Этой весной видеосервис Start захватили «Содержанки» Константина Богомолова — сериал о сексе, смерти и лжи в московском свете, где среди других звезд выделяется набирающая обороты актриса Софья Эрнст. Ее можно увидеть в театре у Богомолова, фильме «ВМаяковский» и трейлере «Союза спасения». «Афиша Daily» познакомилась с новым лицом российского кино.

— Работа над «Тремя сестрами» в МХТ и «Содержанками» шла одновременно?

— Мы собрались на читку «Трех сестер» 1 сентября, а с января плотно сели репетировать. Ближе к весне я услышала про «Содержанок». Можно сказать, что я вовремя оказалась под рукой. Я попробовалась, мы посмеялись вдоволь, и все как‑то само собой получилось. Мы сняли пилот — это было ровно год назад, в апреле.

Я помню, как мы заканчиваем снимать пилот: как раз в баре «Стрелка» была последняя съемочная ночь. Мы закончили в 7 утра, это был день моего рождения — вечером назначена вечеринка, мне 30 лет, и вcе как обычно происходит в один момент: «Три сестры», съемки «Содержанок», юбилей, перед которым меня, признаться, потряхивало. Но с Константин Юрьевичем всегда много смеха, а это лучшее лекарство от стресса. Даже в самые серьезные моменты я не всегда уверена на 100%, действительно ли он серьезен в этот момент.

— Реакция на «Содержанок» сейчас расстраивает, разочаровывает? Что вы слышали про вашу героиню Дашу?

— Ой, мне пишут всякие люди, которые меня не знают, какие‑то не очень хорошие вещи, ассоциируя меня с моим персонажем.

Да, они говорят, какая я ужасная, неприятная, отвратительная. Люди, которые меня знают, наоборот говорят: «Господи, как это можешь быть ты!» И это здорово.

— Это и есть актерская работа.

— Да, значит, все получилось. И еще удивляюсь, что смотрят люди, про которых я никогда не думала, что будут смотреть. Вот это для меня самый большой и приятный сюрприз. Например, моя бабушка.

— Прекрасно! Что думает бабушка?

— Моя бабушка, на самом деле, всегда меня хвалит и рада всему, что я делаю. А я купаюсь в ее безграничной любви, поэтому, может быть, я выросла такой счастливой. Такая любовь заряжает на уверенность в себе.

— Если начинать сначала, то какой стала для вас Ирина из «Трех сестер»? Как она началась для вас как героиня и как роль?

— Ну очень просто — с СМС: «Вас вызывают на читку пьесы: МХТ, Чехов, «Три сестры», Ирина». Конечно, первое, что я сделала, — испугалась и подумала: «Нет, я же самозванка!» В тот момент я еще училась, перешла на 4-й курс.

Когда мы начали работать с Константин Юрьевичем, то взгляд на Чехова абсолютно поменялся. Прежде было клише, предсказуемое восприятие в голове Чехова-драматурга: такие напевные страдальческие мотивы. А Константин Юрьевич сказал простую и, мне кажется уже теперь, очевидную вещь, но почему‑то тогда я ее не понимала. Чехова воспринимают отдельно: Чехов-драматург и Чехов-рассказчик. А как это может быть, если пишет один и тот же человек? Когда ты смотришь и читаешь пьесу с интонацией рассказов — едкой, ироничной, сухой и порой циничной, где Чехов не дает волю чувствам и очень закрыт, — получаются такие «Три сестры», которые получились у нас.

— Типичная трактовка Ирины: это ласточка, которой подрезали крылья. Девушка, которая потеряла свои надежды не по своей вине, а по вине обстоятельств. Вы как раз ее показываете так, что в ней видна ее собственная воля. Как вы проработали у себя внутри Ирину и как вас вел в этом Константин?

— Очень сложно, на самом деле, анализировать свою работу.

— Тогда проанализируйте работу режиссера.

— Ой, он слишком умен, чтобы я могла его анализировать. Помню, что одним из ключевых моментов стала его фраза о том, что эта пьеса — про кризис амбиций. Для моей Ирины это важная точка в роли. И еще невозможность выйти из зоны комфорта. Если тебе что‑то по-настоящему надо, ты встаешь и делаешь. Каждый день, на каждой репетиции открывалось что‑то новое, потом друг на друга наслаивается и во время спектакля всплывает то одно, то другое — и каждый спектакль не похож на другой.

— Было ли ощущение чеховского цитирования уже в сериале?

— Нет, вообще разные вещи. Константин в этом смысле абсолютно уникальный человек, который может одновременно ставить несколько спектаклей, снимать сериал. Он может переключаться: эти две работы — две параллельные реальности.

— Даша из «Содержанок» была прописана как цельная героиня с самого начала? Все ее преображения, подход, вы на старте знали своего персонажа целиком?

— Да, персонаж сразу был написан очень конкретно. А вот текст сцен менялся порой в последний момент. Ты приезжаешь утром на смену, тебе дают текст, выученный накануне. Через 15 минут приезжает режиссер — и тебе приносят вскоре новые листы, он быстро переписывает текст на площадке. Думаю, с одной стороны, от перфекционизма Константин Юрьевич всегда хочет и знает, как совершенствовать, а с другой, чтобы избежать некоторой застолбленности. Получается по-живому, быстро, и отчасти поэтому появляется этот эффект подсматривания. Когда в первой серии Константин Юрьевич показал реальных людей из светской жизни Москвы, то это дополнило вымысел, — появились крючки к закрытому миру, о котором ты не знаешь в деталях, но знаешь, что он существует. Мне кажется, что это крутой прием, и Константин — мастер этого приема.

— И очень перекликается с тем, что он делает в театре.

— Он настолько разный, с ним у каждого получается что‑то свое. Мои любимые работы у Константина Юрьевича — наши совместные. Я не играла в спектакле «Мужья и жены», пришла на его премьеру, сидела в восторге, вся прям изнывала, так хотелось оказаться внутри. Проходит год, и наша коллега ожидает ребенка — это в театре нормальная история: когда это происходит, кто‑то выходит на подмену. Опять же — я была под рукой, прошел пилот «Содержанок», мы выпустили «Три сестры». И он говорит: «О! Софья!» Я говорю: «Я? В «Мужья и жены»? Очень люблю этот спектакль.

— Даша из «Содержанок» — сложный персонаж, собранный из прототипов о провинциальной девушке, которой надо прорваться в Москву. Есть такое представление о молодой и красивой девушке с мозгами, которой надо быстро и умело распорядиться своим капиталом, чтобы зацепиться в большом городе и добиться многого, — а время у нее очень ограничено. Согласны?

— Какая для меня Даша — это теперь уже не имеет никакого значения! Моя работа — сыграть персонажа. Я ее сделала. Думать о ней — это к зрителям.

— Но вы обосновывали ее мотивы, трактовали ее?

— Когда я разбираю роль, я не говорю, что я согласна или не согласна с этим человеком. Ты не можешь быть судьей: тебе, наоборот, нужно быть психоаналитиком. Тебе нужно понять мотивы этого человека, и почему он это делает.

Как актер ты разбираешься не с моралью — ты разбираешься с человеком.

Что с ним происходит. И я занималась конкретно этим человеком. Я не могу судить Дашу, это как будто бы даже не этично. Вот доктор, он же не стал бы судить своего пациента? Такая же связь у меня как у актрисы с моими персонажами.

— Как вы с Константином придумывали Дашу, чтобы она была не картонной, а живой девушкой, настоящей — из плоти и крови?

— Мы говорили о том, что она хоть и не столичная штучка, но искусствовед, человек с хорошим образованием, и, стоит полагать, человек интеллигентный. А у интеллигентных людей есть чувство собственного достоинства, которое они никак не меряют финансовым состоянием. Это другая иерархия крутости — здесь критериями являются знания, воспитание, хорошие манеры. Поэтому, приехав в Москву, где статус меряют деньгами, атрибутами богатой жизни, она понимает, что ее иерархия тут не совсем работает. В Москве она видит невероятные возможности для развития себя, своих целей. Пожалуй, секрет ее успеха в том, что она изначально считает себя суперкрутой, не имея никакой, так скажем, материальной базы. Для нее создание галереи — такая сильная мотивация, что она просто не может к этому не идти.

— Удивило, как она мгновенно захотела остаться в Москве, за половину суток.

— Я думаю, что решения у таких людей, как Даша, принимаются не мгновенно: это была запланированная, накопившаяся история, где в прошлом что‑то не срослось и удовлетворения нет. Ее амбиции не дают ей спокойно жить в Саратове, ей мало быть хорошим работником музея, иметь такого мужа, скажем, лузера, хотя и сильно ее любящего. Ей хочется большего — она приехала и начала искать что‑то, что поможет разрешить этот зуд души.

— Ваш персонаж завуалирован и среди всех является самым загадочным, самым неожиданным. Очевидно, что та девушка, которую нам показали в самом начале, очень сильно изменится в отличие от прочих героинь.

— Персонаж Даши Мороз тоже очень сильно меняется.

— Да, вы параллельно с ней направляетесь в одно и то же пространство, но с разных сторон. Вы обсуждали с Дарьей ваше взаимное движение практически навстречу друг другу?

— Мы с Дашей, когда встречаемся, всегда что‑то обсуждаем, при том бурно, но до работы не всегда успеваем дойти. Даша очень помогала мне в «Трех сестрах». Она брала на себя инициативу и вела сцену, когда я терялась. Вначале я очень переживала: на первых прогонах мне было дико страшно выходить на большую сцену. Сейчас уже такого, к счастью, нет. Но Даша всегда вела меня прямо за собой — рядом с ней я ничего не боюсь, рядом с ней как за каменной стеной, и мне кажется, что со мной ничего не случится. Очень круто иметь такого старшего товарища. Есть за кого схватиться, есть на что опереться. Режиссера-то на сцене нет, но есть партнер.

— С «Содержанками» важна была хоть какая‑то доля реализма? Это же сатира.

— Когда лично я их смотрю, мне очень смешно, хотя у всех чувство юмора разное.

— Про постельные сцены все, наверное, спрашивают. Но у нас в России есть какое‑то феноменальное стеснение в том, как люди вообще говорят о всех физических проявлениях близости. У Богомолова — в сценариях и спектаклях — никакого этого стеснения и ханжества нет вообще. У вас такие же ощущения?

— Почему в кино все так устроено, я не могу сказать. Но я чувствую, что есть некий прорыв в «Содержанках» именно в том, как показаны сексуальные сцены. Я по секрету видела то, что будет впереди, и, по-моему, это прямо здорово. Очень натуралистично, без пафоса. Как часть нашей жизни. Мы же это просто делаем. Поскольку Константин Юрьевич везде сбивает пафос — то и к сексу подход как, скажем, к еде, разговору по телефону или походу в магазин.

Такая же часть жизни: иногда ты делаешь то, это, иногда занимаешься любовью, сексом.

— Что не всегда одно и то же, как очевидно из сериала.

— Да, и он просто показывает, как люди делают какое‑то дело, потом они ходят, друг с другом разговаривают, потом делают что‑то еще. А мы подсматриваем.

— Не было опасения, что то, что вы играете с легким сердцем, подшучивая над людьми, которые себя сочтут прототипами, будет воспринято в штыки? Как нападки на конкретный образ жизни?

— Я ни на кого не нападала, а делала свою работу. Трактовки не моя проблема. Я очень защищена такими стенами от негатива. И когда в сторону меня или проекта, где я участвую, идет негатив от другого человека, я всегда воспринимают это как то, что касается не меня. Оно про другого человека, который проявляет недовольство или непонимание.

— То есть не было так, что привилегированные люди приняли «Содержанок» на свой счет и разволновались?

— Я такого не слышала. Мне кажется, что ничего там такого нет. Ничего мы не очернили. Ну а что, есть же и такие люди, правда?

— На правду в основном и обижаются.

— Нет, конечно, хочется нравиться. Я считаю, что каждый хочет нравиться, и не одному человеку.

— Вы получили какую‑то очень важную для вас похвалу?

— Мне нравится, когда люди говорят хорошее. Они же могли бы и не говорить, а они говорят. Я вообще очень люблю, когда кто‑то подходит и говорит, что был на спектакле. Ты же стараешься и даже страдаешь в какие‑то моменты. Если тебя оценили, похвалили, то это дает столько силы, энергии и вдохновения!

В общем, хвалите артистов, им это очень нужно! Не ругайте, но хвалите обязательно!

— Были и есть актрисы, на которых вы равняетесь?

— Повторять за актрисами — дело неблагодарное: когда я пробую повторить за кем‑то, получается дико глупо. Но я фанатка Джулианны Мур: она может быть очень трагичной, но в это же время трогательной и смешной. Ее персонаж из «Магнолии» в сцене, где она покупает лекарства в аптеке, — мне кажется, что это какой‑то актерский предел.

Я люблю певиц, их живые выступления. Чтобы держать такое большое количество людей, нужно всего столько продумать, а чем больше продумано, тем больше почва для импровизации. И все самые классные певицы, которые делают самые классные шоу, они еще все немного бесстыжие.

— Это вы про кого сейчас говорите?

— Меня невероятно вдохновляет Ройшн Мерфи: я очень люблю смотреть, как она себя держит. Она в этот момент, грубо говоря, готова на все и ни в чем не врет. А Нина Симон, когда поет, кажется, что видит это перед тобой прямо сейчас. У нее такой взгляд: хочешь подсмотреть, куда она смотрит.

— Константин сильно повлиял на ваш актерский почерк? Эта мягкая монотонность, отстраненность, которая присутствует и в «Трех сестрах», и в «Мужьях и женах», и, собственно, в «Содержанках»…

— Это строгое, нерушимое условие игры, авторский прием. Нам нельзя играть в разный театр. Представляете себе, что бы это было?

— Легко держать это настроение?

— Ну а что хорошее бывает легко? Это очень высокий уровень профессионализма, если смотришь на человека, и тебе кажется, что он делает что‑то легко. Я считаю, любой хороший результат — работа и труд.

— Над чем будете, мечтаете трудиться?

— Мне очень хочется сыграть что‑то ужасно смешное. Открыть и развить в себе комедийный дар.

— А роль, специально написанную для вас, хочется?

— Посмотрим. Возможно, я что‑то и сама придумаю когда‑нибудь.

Сериал «Содержанки» выходит в видеосервисе Start.

«Афиша Daily» благодарит бар «Стрелка» за помощь в подготовке материала.