В крошечной, невероятно грязной мансарде с коллекцией угрожающих кукол и порнографическими открытками, наклеенными на ободранную стену, над трупом немолодой женщины, чью профессиональную принадлежность несложно определить по разодранной одежде, склонился человечек в белье, когда‑то бывшем белым. Его зовут Фриц Хонка (Йонас Дасслер), он рабочий и алкоголик. Фриц раздевает женщину, достает пилу, ставит пластинку с популярной поп-песенкой и, хлебнув шнапса — не столько для храбрости, сколько просто для порядка, — начинает отпиливать ей голову.
Год назад казалось, что тему серийных убийц — один из самых популярных образов в массовой культуре по причинам, о которых можно рассуждать очень долго, — вот-вот навсегда закроет Ларс фон Триер, однако «Дом, который построил Джек» при всем своем апломбе оказался скорее творческой автобиографией. От Фатиха Акина, чьи лучшие фильмы пришлись еще на нулевые (впрочем, немецкому турку сейчас всего 45), никто, наверное, ничего особенного в этом смысле не ждал. И вот же как бывает: «Золотая перчатка» — фильм, который, несомненно, изменит свой жанр. Не то чтобы после него невозможно будет снимать про маньяков, но снимать без оглядки на него — пожалуй, нет.
В основе «Перчатки» — свежий бестселлер немца Хайнса Штрунка (комика, как ни странно, по первой специальности), беллетризировавшего биографию реального серийного убийцы. Действие происходит в Гамбурге начала 70-х, и примерно половину фильма мы проводим в Репербане, «квартале красных фонарей» в районе Санкт-Паули, в кабаке под названием, собственно, «Золотая перчатка» — излюбленном заведении Хонки, где он ежедневно пил и пытался знакомиться с женщинами, в том числе со своими жертвами.
Учитывая время и место, неудивительно, что больше всего это похоже на легендарные фотосессии Андерса Петерсена «Кафе Лемитц»: из сигаретного дыма выступают испитые, немолодые, как правило, лица, на которых пополам вырождения и какой‑то печальной поэзии. «Перчатка» — бар, где все знают друг друга по милым прозвищам (официанта, например, зовут Анус), у каждого есть интересная история (одноглазый великан, например, служил в СС), старухи готовы отдаться за рюмку поганого шнапса, старики подраться с матросами, а случайный посетитель рискует быть обоссанным (есть в картине Акина и такой трагикомический эпизод).
В виде движущихся картинок эта эстетика знакома нам по фильмам Фассбиндера и прочего «нового немецкого кино» 70-х, но Акин не просто занимается стилизацией, а извлекает оттуда дополнительные смыслы, отколупывая кусочки уже обваливающейся штукатурки и обнаруживая новые степени уродства. Это фильм, который полон дряхлой плоти, запекшейся крови, плесени и мочи. Фильм, который воняет.
Главный спецэффект «Перчатки» — ее главный герой: 23-летний красавчик Дасслер
усилиями гримеров превращен в отвратительного голема с лицом, на которое будто раз и навсегда натянули чулок. Маленький, косоглазый, со свернутым носом и вечно опущенными вперед плечами, Хонка — гамбургский Квазимодо, чья Эсмеральда — белокурая школьница, однажды попавшаяся ему на улице; она сыграет символическую роль в финале, напоминающем об «М» Фрица Ланга, золотой классике жанра. Свой неуемный сексуальный аппетит (сочетающийся с некоторыми проблемами при исполнении) Хонка вынужден усмирять в куда менее привлекательной компании, хотя ему достаточно одной фантазии, чтобы загореться: так, он практически влюбляется в отсутствующую дочку своей новой знакомой просто потому, что она молодая женщина и он знает ее имя.
Акин заставляет нас смотреть и смотреть, и смотреть еще, не отводя глаз от сцен все более возрастающей омерзительности. Противники фильма — а их, кажется, среди резко разделившихся критиков большинство — обвиняют его (как всегда в таких случаях) в нигилизме и шоке ради шока. Но так ли это? Акин действительно не только не смягчает удары, но и избегает привычной рационализации. Мы не знаем, что произошло в жизни Хонки (хотя есть пара упоминаний о тяжелом прошлом), что творится на душе у него и — что тоже немаловажно — у его жертв, которых автор вроде бы расчеловечивает вместе с убийцей. Однако именно благодаря всему этому «Золотая перчатка» становится уникальным, ужасным, но трансформирующим опытом. Это фильм о территории, где человеческое закончилось, как в концлагере, где побывал отец героя, коммунист, а возможно, и сам он в детстве.
Это яростная, жестокая, где‑то даже и смешная, но в итоге, конечно, трагическая поэма о том, как осталось только вечное желание — желание секса, желание алкоголя — и вечная невозможность его удовлетворить. Если где‑то любопытный мальчик посмотрит этот фильм и передумает становиться сексуальным маньяком — уже неплохо.
Станислава Зельвенского