«Удав, проглотивший слона»: сентиментальная выставка о невозможности повзрослеть

«Название выставки «Удав, проглотивший слона» отсылает к знаменитой иллюстрацииУдав, проглотивший слона из повести-сказки Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Ребенок на ней видит удава, целиком заглотившего слона, а взрослый — мятую шляпу. Такой своеобразный графический тест на взрослость и серьезность.

Я и мой сокуратор Полина Куприна обратились к теме взросления, размывания возрастных границ, поскольку сами застряли где-то на грани детства и взрослой жизни. Нам почти по тридцать лет, мы вроде самостоятельные люди с хорошей работой, путешествуем по миру, имеем некоторый опыт и достижения. С другой стороны, и я, и Полина — «вечные студенты», каждый год поступающие в новые учебные заведения, мы обе отлично знаем, что такое синдром самозванца в профессии, страх близости и ответственности. Плюс — мы обе все еще живем с родителями, хотя для их поколения было нормой в нашем возрасте уже иметь свои семьи.

Работа над выставкой курьезно совпала с инициативой правительства повысить пенсионный возраст, вслед за которой министр здравоохранения предложила официально продлить детство до тридцати лет. И мы задались вопросом, где же тогда пролегают границы между «детскостью», «взрослостью» и «старостью» и как они коррелируют с установившимися в обществе возрастными стереотипами и ограничениями.

У молодежной биеннале, в рамках которой проходит выставка, тоже есть четкое возрастное ограничение для участников — тридцать пять лет, возраст, до которого художник официально считается молодым. При этом он должен обладать всеми качествами серьезного взрослого человека — быть ответственным, продуктивным, уметь себя грамотно «продавать». Считается, что если до тридцати пяти художнику не удалось заявить о себе, то дальше будет сложнее. Многих эта установка угнетает, демотивирует и становится серьезным психологическим барьером в работе.

На нашей выставке отсутствуют возрастные ограничения — в ней участвуют двадцать восемь художников от двадцати двух до пятидесяти восьми лет. Самый взрослый автор, петербургская художница Марина Русских, отстаивает свое право называться «молодой художницей» и протестует против эйджизма в современном искусстве. На уровне экспонирования работ мы тоже решили рискнуть и выставили довольно откровенные снимки украинского фотографа Саши Курмаза без рейтинга 18+».

«На мой взгляд, взрослым становишься, когда появляется ответственность за что-то более важное, чем личные интересы, и с собственной личности акцент переносится, например, на воспитание ребенка или работу с полной самоотдачей.

Я считаю себя молодым художником, поскольку как автор делаю только первые шаги. В этой серии работ я возвращаюсь к месту, где прогуливал школу. Это пойма реки. Время, проведенное там в детстве, оставило большой след в моей памяти. Приходя туда, я освобождаюсь от ответственности, правил, границ, отвечаю только за себя. С одной стороны, в этом месте я чувствую себя одиноким, выключенным из системы социального взаимодействия, из «обычного» течения жизни. С другой — свобода, обретенная здесь, позволяет вести игру, изучать пространство, время, память места, что ведет к большему осознанию этих понятий и пониманию себя через них».

«Мне очень близка эта работа. Визуально она напоминает кадры из фильма Андрея Звягинцева «Нелюбовь». Мы часто боимся возвращаться в места, с которыми у нас связаны какие-то личные сильные воспоминания, болезненные переживания. Но попав туда много лет спустя, мы понимаем, что это уже новое, видоизменившееся пространство, готовое подарить нам новый опыт и эмоции».

«Первый раз я почувствовала себя взрослой в двенадцать лет, когда развелись мои родители. Позже — в тридцать, когда они умерли. Сейчас я чувствую себя художником без возраста.

Эта работа — оммаж моему учителю Анатолию Осмоловскому. Я сижу на плечах у «Золотого автопортрета» Осмоловского, отсылая своим жестом к акции «Путешествие Нецезиудика в страну Бробдингнеггов», во время которой концептуалист восседал на плечах бронзового Маяковского. Работа касается двух важных идей, возникающий внутри эйджистского дискурса: преемственности поколений и подведения итогов, сравнения себя с предшественниками. Первоначально я планировала забраться на плечи своего преподавателя, но себя легче сравнивать не с реальным человеком, а с мифом. Такое сравнение вскрывает тему старения и умирания идей. Осмоловский — левый андеграундный художник, сидящий на плече чествуемого левого Маяковского. Я — художник-миллениал, сидящий на плече у уже признанного Осмоловского. Это не только жест преемственности, но и констатация крушения левых идеалов».

«Одна из любимых работ на выставке, не нуждающаяся в объяснении людям, знакомым с творчеством акциониста Анатолия Осмоловского. Проект Иры — остроумная интеграция молодого художника в таймлайн российского современного искусства, размышление на тему преемственности поколений и взаимодействия с ментором. Мне было важно затронуть тему арт-образования в России, так как я сама закончила институт «База», где мне часто не хватало обратной связи от преподавателей».

«Я чувствую себя взрослым, когда готовлю завтраки своим двум детям. Но потом, когда мы начинаем играть, моя «взрослость» куда-то быстро улетучивается. Наверное, все дело в отсутствии строгих правил в этих играх.

Я, конечно же, молодой художник, но не незрелый. Я люблю экспериментировать, а эта черта, как мне кажется, больше свойственна молодым художникам.

Мой проект посвящен человеческой памяти как «фильтрующей» структуре, системе воспроизведения и реинтерпретации событий из прошлого. Я задаюсь вопросом, как воспоминания из раннего детства влияют на мою сегодняшнюю жизнь».

«У нас на выставке представлены двое иностранных художников, и Каталин — один из них. Он специально приехал из Лондона на два дня, чтобы сделать эту работу. Художник сам родом из Румынии. Он попросил родителей выслать ему ковер из его детской спальни. Затем он отсканировал его, распечатал фрагментами и попытался по памяти собрать как пазл. Получился своеобразный портрет человеческой памяти, которой свойственно что-то видоизменять, забывать или вычеркивать».

«Я не считаю себя взрослым человеком, потому что мне всего тридцать четыре. Я «молодой» художник. «Взрослый» художник звучит для меня как «хороший» художник, а это — почти что «мертвый» художник. Будто поиск окончен. А я еще в процессе.

На выставке я представила пять еженедельников, каждый на один год — с 2020-го по 2024-й. Все страницы в них заполнены. Это готовый детальный план «суперэффективной» жизни и всестороннего личностного роста. Моя работа посвящена страху перед жизнью, страху упустить время, тотальному контролю и отношению к жизни (а также к собственной личности) как к проекту. В то же время даже в таком «серьезном» подходе есть место ощущению, что это всего лишь очередное «с понедельника возьмусь».

«Полина составила тотальный план саморазвития современной девушки на пять лет. Тут и занятия йогой, медитация, изучение иностранных языков и план здорового питания. В какой-то момент героиня должна встретить мужчину своей мечты, а под конец пятилетки счастливо выйти замуж. Многие, наверное, узнают себя и свои бесконечные попытки начать новую жизнь с момента покупки нового ежедневника».

«Я взрослый человек. Почувствовал себя таким после смерти отца. При этом я молодой художник: мне меньше тридцати пяти лет, у меня нет бренда и хорошо узнаваемого стиля, подмастерьев. Я говорю про таких же людей, как я, немного неустроенных, неловких молодых интеллигентов из Петербурга и Москвы, зацикленных на своих комплексах и неудачах, однако предельно самоироничных и острых на язык.

Моя работа — об изменении ориентации с внешнего на внутреннее у детей, подростков и взрослых переходного возраста в эпоху цифрового изобилия. Современный человек очень долго не может определить свои ценности: из бесконечного супермаркета невозможно уйти с покупками. Помимо этого, разговор ведется о том, что «взгляд вверх» (а камин, собственно, и является машиной по отправке топлива — дров или рукописей — вверх) сменился наконец взглядом под ноги. Мы, сами того не заметив, стали жить в общем-то благополучной жизнью. Но все равно чего-то не хватает, благополучие проблематизируется, а взгляд вверх до сих пор гораздо важнее всего остального».

«Артем — видеохудожник, и то, что мы видим на камине, — скриншоты из его видеоработ. Проект посвящен желанию укрыться от бесконечного потока информации, с которым мы сталкиваемся ежедневно. На открытии выставки был перформанс: из камина вытекало зелено-синее желе, которое я интерпретирую, с одной стороны, как слезы героини, а с другой — как расплавившийся монитор компьютера. Еще здесь можно заметить отсылку к знаменитой работе Кабакова «Человек, который улетел в космос из своей комнаты».

Я взрослая, но иногда полезно «выключить» взрослость, чтобы отдохнуть. Мне кажется, я почувствовала себя взрослой после рождения ребенка. Когда поняла, что несу ответственность за маленького человека и от моих решений многое зависит.

«Очень нежная работа о том, как при помощи искусства (или любого кропотливого медитативного ручного труда) можно исцелять душевные раны и справляться с личными трагедиями. Картины уловили процесс взросления художницы, ведь, создавая их, она становилась сильнее и тем самым старше».

«Я не разделяю людей на взрослых и детей, все уже находятся в одном поле. Очень давно сложилось такое ощущение.

Как художник я еще формируюсь. Так что я «молодой» художник. Что касается моих работ, то, как мне кажется, они не нуждаются в объяснении».

«Софа — наш самый молодой автор, представитель поколения центениалов. Ее коллажный портрет сделан в Instagram. Нам было важно показать, как молодые художники и вообще люди, рожденные в эпоху интернета, репрезентуют себя через социальные сети и цифровую эстетику».

«Я не знаю, кем себя считать. Мой возраст откровенно говорит мне, что я вполне себе взрослая — достаточно просто открыть паспорт и посмотреть на дату рождения. Но я скорее молодой художник, нежели взрослый. Если необходимо записать себя в категорию.

Моя работа с масками — это желание ухватить момент, оставить след, «сохраниться». Это заигрывание со временем».

«Эти тканевые маски — настоящие отпечатки лица художницы, расшитые вручную. Елена делает их в разные периоды своей жизни, пытаясь уловить момент и настроение, которые никогда больше не повторятся, понаблюдать за изменениями собственной внешности, оставить память о себе».

«По паспорту» я вроде бы взрослый человек, но по самоощущению — в частности из-за того, что часто ввязываюсь в авантюры, бываю безответственной и, главное, до сих пор с трудом могу себя обеспечивать, — наверное, не совсем. Но я «молодой» художник, потому что, закончив в прошлом году Школу вовлеченного искусства «Что делать», я только вхожу в поле современного искусства, хотя я и имею достаточно большой бэкграунд в качестве перформера и импровизатора.

Видео «Age Riot» — о свободе делать то, что считаешь важным, несмотря на общепринятые нормы. И еще о самостигматизации: в фильме есть фраза, что мне неприятно говорить о своем возрасте — как будто внутри меня сидит некое чувство вины за то, что я недостаточно молода для этой жизни».

«Марина поднимает вопросы старения и эйджизма в современном искусстве. Мне кажется, что дискриминация по возрасту существует не только по отношению к художникам, но и к зрителям. Никто не прививает пожилым людям привычку ходить на выставки, не пытается объяснить значение работ. В некоторых институциях работают медиаторы, но и их экскурсии зачастую проводятся на непонятном для пенсионеров языке.

Важно, что это видео снято совместно с тридцатилетней художницей Надеждой Ишкиняевой. Хочется, чтобы таких примеров дружбы и коллаборации между людьми разных поколений было больше».