Создатель попугая Кеши: «Я не против сериала, я против того, чтобы это было плохо»

— Как вы узнали о том, что «Союзмультфильм» собирается снимать продолжение сериала о Кеше?

— Ко мне пришла Слащева (Юлиана Слащева, председатель правления киностудии «Союзмультфильм». — Прим. ред.) со своей администрацией. Они разговаривали со мной, она очень долго и хорошо говорила. У них в плане стояло и, может быть, стоит сейчас выпустить короткие фильмы, а потом, как она мне сказала, делать полнометражный фильм.

— Кем вы должны были быть в новом сериале? Сценаристом?

— Меня назначили художественным руководителем новых серий, показали один сценарий, заявки на другой. Я сказал, что мне это не нравится. Потом мне показали последний сценарий, и я увидел, что там нет того, что мы вкладывали в наши мультики со [сценаристом Валентином] Караваевым.

Понимаете, каждая реплика героя должна идти от героя. Есть законы, по которым я работал в мультипликации. Я считаю себя сейчас профессионалом. А профессионал отличается от дилетанта. В предложенных мне сценариях этого профессионализма, к сожалению, не было.

Это не обида, не ревность к тому, что другие, молодые пишут сценарий. Я действительно открыл сценарий с желанием того, чтобы это было хорошо. Но, к сожалению, эти работы меня не удовлетворили. Поэтому я отказался быть художественным руководителем.

Но в то же время там (на студии. — Прим. ред.) есть мой большой сценарий, написанный где-то лет десять назад, принятый старой студией. Сценарий полнометражного фильма с этими героями, с Кешей, например. Студия сейчас думает — может с него начать.

— То есть вы против этого сериала?

— Нет, я не против, я против того, чтобы это было плохо.

Ровно неделю назад я написал письмо, где сказал, что я отказываюсь быть художественным руководителем этих коротких фильмов. Я вежливо написал, что открыл этот сценарий с желанием воплотить его, но, к сожалению, мои надежды не оправдались. Очень мягко написал.

Потом мне звонил директор студии, мы хорошо с ним поговорили, он понял мои доводы. Сейчас вернулся мой юрист, и мы продолжим разговор не по поводу этих коротких двенадцатиминутных фильмов, а по поводу большого фильма.

— А Геннадий Хазанов уже согласился озвучивать эти серии.

— Я в этих подковерных играх не участвовал. Может быть, они предложили Хазанову, а зачем ему отказываться. Может быть, они его информировали, что я буду художественным руководителем. Тогда у него не было причин отказываться, он сценарий не видел. Я так думаю.

— Какие проблемы были в этих сценариях, что вам не понравилось?

— Меня не устраивали реплики персонажей. То, как я строю сценарий, по другим законам, — я там этого не увидел.

— Говорили о том, что Слащева хотела Кешу сделать стендапером.

— Ну пусть она делает его стендапером, но без меня. Если она имеет на это право. А об этом мы будем говорить с юристом — могут ли они без моего согласия делать фильмы с этим героем.

Моя юрист меня информировала, что я как автор сценария обладаю правами на этого персонажа. Это не мое мнение, а мнение юриста. Поскольку у нас все законы несколько расплывчаты и позволяют неоднозначное толкование, то тут, как я предполагаю, и будет предмет разговора — то, какими правами кто обладает, имеет ли студия право без моего согласия делать эти фильмы.

— То есть вы бы хотели добиться, чтобы этого некачественного продукта не появилось?

— Да. Нельзя сказать, что там совершенно ничего нет, там есть какие-то блестки, действительно. Но запрягаться в эту историю…

Я понимаю, что я, хотя мне многое там не нравится, мог бы на этом материале сделать что-то свое. Используя какие-то придуманные моменты. Но это работа сценариста, а не художественного руководителя. Я не хочу браться не за свою работу.

Если бы были какие-то погрешности — я понимаю. Но Кеша говорит не так, как я бы это написал. Это как картошка, мясо, еще что-то — и из этого всего надо сделать блюдо. Что-то добавить, что-то убрать и так далее. Это работа сценариста, не худрука.

— А почему же они вам не предложили быть сценаристом?

— Это уже вопрос к ним.

— А вы бы согласились?

— Не знаю. У меня тоже есть свои планы, я пишу какие-то свои работы. У меня много идей, много работы. Детская книжка вот лежит, полгода уже. Она закончена, но я ее все равно правлю до сих пор.

Не в этом сейчас я жанре, уже отошел от этого. Для меня это пройденный этап. Если я раньше по своему характеру дрался и объяснял, то сейчас у меня нет этой энергии для этого дела. Для меня сейчас существуют более важные моменты в творчестве.

— Ну здесь же еще и этический вопрос — выпускать мультфильм с персонажем, которого вы придумали, без вашего согласия.

— Не только я, еще и Валентин Караваев. У нас с ним были очень теплые отношения — и дружеские, и творческие. Я очень люблю его как человека. Это действительно так. Он не мог жить без творчества. Помню, мы с ним поехали отдыхать в какой-то дом творчества. Мы приехали, разгрузились — и вдруг он вынимает мольберт. Он не мог без этого жить. Мы же приехали отдыхать! Это человек замечательный по характеру и по жизни. Он и его жена, Галя, мы очень дружили. У них была маленькая комнатка недалеко от Белорусского вокзала, где все было занавешено картинами. Мы там собирались, там они творили. Это было приятное время и для работы, для отдыха. Очень жалко, что его сейчас нет.

Я помню, были еще серии про Кешу, с режиссером Александром Давыдовым (кроме трех серий, выпускавшихся с 2002 по 2006 год, Давыдов снял второй выпуск «классических» приключений блудного попугая. — Прим. ред.). Они были неплохие, хотя мы с Давыдовым вечно ругались, ему что-то не нравилось, он выбегал из комнаты, потом мы с ним мирились, в общем, это было не так, как с Валей Караваевым — душа в душу.

— Эдуард Успенский выступал против продолжения «Простоквашино», но серии начали выпускаться против его согласия.

— Я считаю, что это ненормально. Но этот вопрос надо задать студии «Союзмультфильм».

— История с «Простоквашино» сейчас закончилась, «Союзмультфильм» договорился с Успенским. Как вы относитесь к такому исходу?

— Эдик Успенский — мой товарищ и коллега. Поэтому я специально не смотрел эти серии, чтобы не сравнивать с тем, что было раньше. Поэтому этот справедливый вопрос я оставлю без комментариев. Он мой приятель, коллега, я бы не хотел свое мнение тут высказывать.

— Что во всем этом процессе для вас главное: чтобы «Союзмультфильм» переписал сценарий или отказался от этой идеи?

— Я бы хотел, чтобы все было хорошо. Я изначально очень сомневался: возможно, тут важно то, что я не знал этих людей. Я на всех этапах задавал этот вопрос — кто все это будет делать? Понимаете, люди, обладающие талантом сценариста, — это штучный товар. Нельзя взять даже талантливейшего сценариста большого кино, чтобы он сделал, придумал даже маленький десятиминутный фильм. Поэтому у меня изначально были большие сомнения.

— А чего бы вы хотели?

— Чтобы герой был, конечно, чтобы он зажил. Я положительно отношусь и относился к этой идее, я никогда не был категорически против.

— А вы бы согласились работать, сотрудничать с новыми сценаристами над этими короткими сериями?

— Я думаю, что нет, потому что я уже в другие дела углубился. Если бы нужно было подправить какие-то мелкие детали, я бы согласился. Но переделывать все практически с нуля я бы не хотел.