«У вас всегда как в ситкоме?» Как Оззи Осборн стал героем безумного реалити-шоу

В первый раз мы впустили телевизионщиков к себе домой в 1997 году, когда снова собрали Black Sabbath. Мы сняли старый дом Дона Джонсона и Мелани Гриффит в Беверли-Хиллз. Я не пил — ну, почти не пил, — но по-прежнему выманивал у каждого врача как можно больше таблеток. А еще я чертовски много курил. В основном сигары. Я считал вполне приемлемым покурить длинную кубинскую сигару, лежа в постели в девять часов вечера. Я спрашивал у Шерон: «Не возражаешь?» — а она смотрела на меня из‑за журнала и отвечала: «Да, пожалуйста, не обращай на меня внимания».

Кажется, телевизионщики большую часть времени не верили своим глазам. Помню, как в первый день продюсер подошел ко мне и сказал: «У вас всегда так?»

— Как?

— Как в ситкоме.

— В смысле, как в «ситкоме»?

— Все так слаженно, — сказал он. — Ты входишь в одну дверь, собака выходит из другой. Твоя дочь спрашивает: «Папа, почему собака так ходит?» Ты отвечаешь: «Потому что у нее четыре лапы». А потом дочь обижается и уносится прочь со сцены. Вы же не могли заранее написать сценарий.

— Знаешь, мы не стараемся быть смешными.

— Знаю. Вот почему так смешно.

— В моей семье всякое случается, — сказал я ему. — Но ведь так в каждой семье, разве нет?

— Да, но не так, — ответил продюсер.

Компания September Films сняла документальный фильм — его назвали «Ozzy Osbourne Uncut», «Оззи Осборн, режиссерская версия», — и показала по телевизору на пятом канале в Великобритании и на Travel Channel в Америке. Люди просто с ума сходили от этого фильма. Весь следующий год пятый канал повторял его снова и снова. Кажется, люди не могли взять в толк, что наша семейная жизнь представляет собой точно такую же гребаную рутину, как у любой другой семьи. Конечно, я сумасшедший рок-н-ролльщик, который откусил голову летучей мыши и отлил на Аламо, но кроме этого, у меня есть сын, который обожает возиться с настройками телевизора, так что, когда я завариваю себе чайничек чая, кладу ноги повыше и собираюсь посмотреть передачу на канале History, гребаный ящик не работает. У зрителей от этого просто башню сорвало. Наверное, им казалось, что, когда меня не арестовывают за распитие в общественных местах, я прихожу в пещеру и повисаю вниз головой и пью змеиную кровь. А я оказался скорее как клоун Коко: в конце дня прихожу домой, смываю грим, снимаю большой красный нос и становлюсь папой. Этот документальный фильм получил «Золотую розу» на телевизионном фестивале в Монтре в Швейцарии, и вдруг все захотели сделать из нас звезд экрана. Мне никогда особенно не нравилось появляться на телевидении — там все кажется таким наигранным. Кроме того, я не могу читать сценарии, а когда вижу себя на экране, у меня вообще случается приступ паники. Но Шерон отнеслась к идее с энтузиазмом, и мы заключили договор с MTV о том, что один раз появимся в телешоу «По домам!», которое похоже на крутую американскую версию «Through the Keyhole». К тому времени мы уже давно перестали снимать старый дом Дона Джонсона, и я раскошелился на шесть с лишним миллионов долларов за дом номер 513 на Дохени-роуд — как раз за углом. В основном мы жили там, а в Уэлдерс-хаус наведывались, только когда были в Англии по делам или навещали родственников.

И снова шоу безумно понравилось зрителям. Эпизод «По домам!» за один вечер стал классикой жанра. Одно за другое, и в итоге MTV предложили нам свое собственное шоу.

Не спрашивайте меня о подробностях сделки, потому что это была забота Шерон. А я просто проснулся в один прекрасный день и узнал, что у нас теперь будет шоу под названием «Семейка Осборнов». Я был очень рад за Шерон, потому что она обожала весь этот хаос в доме. И обожала телевидение. Шерон открыто скажет: «Я телешлюха». Ей дай волю — она бы работала испытательной таблицей на экране.

А я, если честно, надеялся, что все материалы сгинут где‑нибудь на пыльных полках, так и не попав в эфир.

За несколько дней до того, как согласиться на съемки, мы провели семейный совет, чтобы убедиться, что дети не против. Люди часто говорят: «Как они могли возложить такую ответственность на плечи детей?» — но мы и понятия не имели, насколько популярной станет наша маленькая передача. Кроме того, наши дети и так выросли в сфере шоу-бизнеса: Эйми отправилась с нами на гастроли, когда ей было меньше года; Келли была ребенком, который встал в проходе самолета и исполнил песню «Little Donkey» перед всеми пассажирами; а Джек сидел у меня на плечах, когда я выходил спеть на бис. К такой жизни им было не привыкать.

Поэтому мы не удивились, что Джек и Келли были единодушны в порыве сниматься в «Семейке Осборнов».

А вот у Эйми было на этот счет другое мнение. С самого начала она не хотела иметь с этим шоу ничего общего.

И мы уважаем ее за это. Эйми предпочитает оставаться в тени, а мы никогда не заставляли ее делать что‑то, что ей не нравится. Я сразу сказал всем детям: «Если вы начнете этим заниматься, то все будет как на карусели — ее нельзя будет взять и остановить».

Джек и Келли все поняли. Или, по крайней мере, они сказали, что поняли. Скажу честно: я не думаю, что вообще кто‑либо из нас тогда что‑то понимал.

А Эйми держалась своей точки зрения. «Повеселитесь, ребят, но без меня. Чао».

Эйми умница. Не поймите меня неправильно — я не хочу сказать, что мы все настолько идиоты, что подписали этот контракт только потому, что «Семейка Осборнов» доставила приятные ощущения. Но я бы ни за что не согласился на участие в ней, если бы знал, что меня ждет. Черта с два, приятель. Я согласился главным образом потому, что думал, будто вероятность выхода шоу в эфир невероятно мала. Даже если это все-таки произойдет, помню, подумал я, все равно дело не зайдет дальше одной-двух серий. Американское телевидение очень жестоко. Склоки и сплетни, которые не прекращаются, когда камеры выключены, доходят до нелепого — даже рок-н-ролльный бизнес кажется по сравнению с ними гребаным детским садом. А происходит это потому, что очень, очень немногие шоу становятся успешными. Я был убежден, что «Семейка Осборнов» пополнит коллекцию провалов.

Первой большой ошибкой было позволить им снимать в нашем настоящем доме. Почти все на телевидении снимают в студии, а потом просто вставляют кадры с улицы или из бара, или еще из какого‑нибудь места, где, как покажется зрителям, проходит съемка. Но до «Семейки Осборнов» ничего подобного еще не снимали, поэтому команда MTV импровизировала на ходу.

Сначала они заделали себе офис у нас в гараже — я называл его фортом Апачи, потому что гараж стал похож на военный командный пункт. Телевизионщики поставили там кучу видеомониторов, небольшие офисные кабинки и повесили большую рабочую доску, чтобы держать перед глазами наше расписание на несколько дней вперед. В форте Апачи никто не спал. Они просто работали посменно, так что всякие техники, операторы и продюсеры постоянно шастали туда-сюда. Логистика MTV очень впечатляла. Она была выстроена настолько лихо, что при желании эти ребята легко могли бы захватить какую‑нибудь страну.

Первые две недели, должен признаться, все было очень даже весело. Здорово, когда вокруг куча новых людей. Причем таких славных, что спустя какое‑то время мы все словно стали одной семьей. Но спустя некоторое время я призадумался: и сколько еще это будет продолжаться? Скажу так, если бы тогда, через несколько недель съемок в 2001 году, меня отвели в сторонку и сообщили, что все это растянется на три года, то я бы прострелил себе яйца, лишь бы избежать этого. Но, черт побери, я и понятия об этом не имел.

Никто из нас и подумать о таком не мог.

Поначалу жизнь съемочной группы шла довольно плавно в силу того, что у меня был особый распорядок. Каждое утро, что бы ни случилось, я вставал, заваривал себе кофе, делал какой-нибудь сок и час занимался в спортзале. Так что им нужно было просто поставить в этих помещениях статические камеры, и все. Но через некоторое время камеры стали появляться по всему дому, пока я не понял, что мне совершенно негде уединиться.

«Так, хватит, — сказал я однажды, — мне нужен бункер, зона комфорта — или я сойду с ума».

Так что мне оставили одну комнату, где можно почесать яйца, выдавить прыщ или передернуть, не заботясь, чтобы это потом не показали по телику. Все это реалити должно иметь свои пределы.

Но потом я как‑то уселся в этой комнате покурить косяк и хорошенько почесать яйца, как вдруг мной овладело жуткое чувство. Сначала я подумал, что схожу с ума от стресса, до которого меня доводит это шоу, и ко мне возвращается старушка паранойя. Тем не менее обыскал комнату.

И в углу, под кучей журналов, нашел маленькую скрытую камеру. Я безумно разозлился. «В чем смысл безопасной комнаты, если в ней ваша гребаная камера?!» — орал я на них.

— Не волнуйся, Оззи, она ничего не записывает. Она нужна для того, чтобы мы знали, где ты.

— Не гони мне тут, — ответил я. — Избавьтесь от нее. — Но как мы тогда узнаем, где ты? — Если дверь закрыта, то я там!

Премьера шоу состоялась 5 марта 2002 года, во вторник вечером. В среду утром я уже словно переехал на другую планету. Вчера я был динозавром, которому велят проваливать с «Лоллапалузы», а сегодня меня привязали к ракете и запустили в стратосферу при факторе искривления десять. Признаюсь честно, до того как «Семейка Осборнов» вышла в эфир, я не знал, какой силой обладает телевидение. Если твоя передача становится рейтинговой в Америке, то ты достигаешь неслыханного уровня популярности. Куда там кинозвездам, политикам и точно куда уж там экс-вокалисту Black Sabbath!

Не могу сказать, что я сел и посмотрел от начала до конца хотя бы один выпуск передачи. Но по тем отрывкам, что я видел, становится очевидно, что съемочная группа проделала феноменальную работу — особенно в том, что касается монтажа тысяч часов материала, который они наснимали. Даже заставка, в которой Пэт Бун исполняет джазовую версию песни «Crazy Train» своим шелковистым голосом, просто гениальна! Я люблю, когда люди так играют с музыкальными стилями, — это очень интересно. Забавно, что мы какое‑то время были соседями с Пэтом Буном на Беверли-драйв. Вообще-то, он отличный парень: ревностный христианин, но никогда нам не мешал.

Мы сразу поняли, что «Семейка Осборнов» станет популярной. Но понадобилось несколько дней, чтобы понять, насколько популярной. Например, как‑то в выходные мы с Шерон, как обычно, отправились в Беверли-хиллз погулять по рынку в парке. Но буквально в ту же секунду, как я вышел из машины, какая‑то девушка подбежала ко мне с мобильным телефоном и закричала «Оззи! Оззи! Можно с вами сфотографироваться?»

— О, конечно, — ответил я.

Но из‑за этого на нас посмотрели еще какие‑то люди, тоже закричали, из‑за этого посмотрели еще люди и тоже закричали. Примерно через три секунды уже, кажется, тысячи людей кричали и хотели сфотографироваться.

И то, что съемочная команда «MTV» таскалась за нами, только усугубляло дело.

Это было ужасно, приятель. Я, конечно, не жалуюсь, потому что благодаря «Семейке Осборнов» у меня появилась совершенно новая аудитория, но все это походило на битломанию под ЛСД. Я не мог в это поверить. И уж конечно, не мог этого понять. Я никогда прежде не был так знаменит, даже близко. Так что я свалил обратно в Англию немного развеяться. Щас! Как только я вышел из самолета в Хитроу, меня встретила стена вспышек, а тысячи людей кричали: «Эй, Оззи! Сюда! Сфотографируйся с нами!»

Очевидно, я был популярен не благодаря своим песням. Я был известен как постоянно матерящийся парень из телика, и ощущения это вызывало странные и, скажу по чести, не всегда самые приятные.

А еще мне постоянно за это прилетало. Дескать, продался старина Оззи телевидению. Чушь собачья. Дело в том, что никто из рок-музыкантов никогда ранее не снимался в реалити-шоу. Я же всегда считал, что нужно идти в ногу со временем. Стараться переходить на следующий уровень, или так и застрянешь в одной колее. Останешься таким же, как раньше, ориентируясь на нескольких человек, уверенных в том, что измениться в любую сторону — значит, продаться, — но рано или поздно твоей карьере кранты. Многие забывают, что в самом начале «Семейка Осборнов» была всего лишь экспериментом MTV. Никто не ожидал, что она так выстрелит. Но сам-то я совсем не изменился. На съемках я никогда не притворялся и не пытался быть кем‑то, кроме себя. Даже сейчас, когда я снимаюсь в телерекламе, то не притворяюсь тем, кем не являюсь. Так почему же это означает «продаться»?