«Террор»: что нужно знать, прежде чем смотреть сериал по роману Дэна Симмонса

Дэн Симмонс появился на свет 4 апреля 1948 года на севере США, в городе Пеория, штат Иллинойс. Его биографию трудно назвать захватывающей: он не воевал, не томился в застенках, не жил среди аборигенов Новой Гвинеи, не спасал пингвинов и не поднимался на орбиту Земли. Даже литературные баталии 1980-х, жаркие перебранки между сторонниками радикального обновления фантастического жанра и хардкорными консерваторами обошли его стороной. С 1971 года, когда Дэн получил степень магистра педагогических наук в Вашингтонском университете Сент-Луиса, и до 1989-го, когда он смог полностью посвятить себя литературе, главным делом его жизни оставалось преподавание английской словесности. В первую очередь школьникам, мальчикам и девочкам 12–14 лет, — даже роман «Гиперион», magnum opus, который прославил его имя, Симмонс сперва подробно обсудил со своими учениками и только потом отправил издателю.

Без малого двадцать лет жизни не так-то легко сбросить со счетов: привычки учителя-словесника остались с Симмонсом на всю жизнь. С одной стороны, это искренняя увлеченность классической литературой, судьбами писателей и историческим контекстом, с другой — неутолимая жажда поучать, наставлять, выступать в роли «учителя жизни», как, например, во «Флешбэке» (2011), остросоциальном фантастическом романе о постапокалиптической Америке, которую довели до ручки демократы во главе с Бараком Обамой.

К его чести, Симмонс никогда не гнался за сиюминутной модой и не грешил конъюнктурой. Добившись некоторой известности как автор хоррора, он обратился к почти реалистической прозе («Фазы гравитации»), потом к научной фантастике («Гиперион» с продолжениями), написал несколько триллеров и ретродетективов, в которых действуют подлинные исторические персоны (например, Эрнест Хемингуэй в романе «Колокол по Хэму»), и наконец выдал серию мощных криптоисторических романов с густым литературным бэкграундом. Одной из таких книг стал «Террор», сложная неоготическая конструкция, поначалу маскирующаяся под почти документальный исторический роман, основанный на реальных событиях.

В 2016 году канадский Арктический исследовательский фонд (Arctic Research Foundation) поставил точку в истории, которая более полутора столетий не давала покоя интернациональному полярному братству. А началась эта история в 1845 году, когда Британское адмиралтейство отправило на поиски Северо-Западного морского прохода, соединяющего Атлантический и Тихий океаны, экспедицию под началом сэра Джона Франклина, опытного моряка и бывшего лейтенант-губернатора Земли Ван-Димена (ныне Тасмания). «Террор» и «Эребус», два судна со 129 матросами и офицерами на борту, оснащенные по последнему слову техники, благополучно вышли в Северный Ледовитый океан — но вскоре перестали подавать признаки жизни.

Адмиралтейство забеспокоилось только в 1850-м, когда в дело вмешалась жена пропавшего сэра Франклина, и отправило спасательную экспедицию. К миссии присоединились другие страны, включая Российскую империю, но было уже поздно: следы «Террора» и «Эребуса» затерялись в арктических льдах, спасателям удалось отыскать только опустевшие стоянки и могилу нескольких моряков на уединенном пустынном острове.

Но Адмиралтейство не закрыло дело — поиски следов пропавшей команды сэра Франклина продолжались до самого последнего времени. Интерес к этой загадке то вспыхивал, то затухал — пока в 2014 году у побережья Канады не был обнаружен остов «Эребуса», а в 2016-м — затонувший «Террор», по свидетельствам ARF сохранившийся в почти идеальном состоянии.

Роман Дэна Симмонса, посвященный этой экспедиции, вышел в 2007 году — в некоторых деталях писатель расходится с авторами более поздних реконструкций. Но на самом деле это не важно. Несмотря на кропотливо воссозданную атмосферу книга Симмонса не научная монография и даже не историческая проза в традиционном смысле слова. В первую очередь «Террор» — оммаж пьесе Уилки Коллинза «Застывшая пучина» («The Frozen Deep», 1856), созданной при активном участии Чарлза Диккенса. Соавторы рассказывают историю британских моряков, затертых во льдах, полную героизма и самоотречения, и завершают повествование утешительным хеппи-эндом — и хотя они не называют сэра Франклина по имени, английская публика не могла не понять, какие события имеются в виду.

Пьеса не принадлежала к вершинам творчества Коллинза, а тем более Диккенса, но шума наделала изрядно. Первую постановку «The Frozen Deep» на большой сцене посетила королева Виктория, что ознаменовало победу Диккенса в публичной дискуссии с сотрудником Компании Гудзонова залива, врачом и путешественником Джоном Реем. Основываясь на сообщениях эскимосов, в 1854 году Рей подал в Адмиралтейство докладную записку, где высказал опасение, что в экспедиции сэра Франклина имели место случаи каннибализма. В ответ Диккенс выступил с гневной отповедью на страницах журнала Household Words: суть его выступления сводилась к тому, что заподозрить британских джентльменов в поведении, присущем только дикарям, — значит, погрешить против истины, нанести прямое оскорбление короне и Вооруженным силам Британии. Нетрудно догадаться, чью сторону приняло английское общество. Впрочем, история рассудила по-иному: в 1992 году археологи обнаружили на острове Кинг-Уилльям массовые человеческие захоронения и подтвердили, что по крайней мере часть команды Франклина отдала должное нетрадиционной гастрономической практике.

Мастер контрастов Дэн Симмонс объединяет в «Терроре» героико-романтические мотивы «Застывшей пучины» и тему людоедства, подпускает готической жути а-ля «Маска Красной смерти» Эдгара По и выводит на сцену безжалостное полярное божество, воплощение арктического ада, в котором заперты английские моряки. Обстоятельная и многословная (в подражание Коллинзу) историческая проза мало-помалу превращается во что-то совсем иное, но трансформация происходит так медленно, что пучина успевает засосать, а полярные льды сковать читателя по рукам и ногам. Из этого плена не вырвешься — остается только расслабиться и получать удовольствие, раз уж рискнул забрести на опасную и малоисследованную пограничную территорию.

Из этого авторского сборника можно узнать, как на первых порах развивалась литературная карьера едва ли не самого самобытного американского фантаста конца XX — начала XXI века: в книгу «Молитвы разбитому камню» включены все прозаические опыты Дэна Симмонса в малой и средней форме вплоть до 1990 года. Отличная возможность составить представление о темах и сюжетах, которые волновали писателя — и не только на раннем этапе: из рассказа «Те глаза, что и во сне страшно встретить», например, вырос «Полый человек», из «Двух минут сорока пяти секунд» — «Фазы гравитации», из «Утехи падали» — одноименный роман о вампирах, а из «Гибели кентавра» — грандиозный цикл, известный российским читателям под названием «Песни Гипериона».

В 1986 году дебютный роман Дэна Симмонса принес автору Всемирную премию фэнтези. Однако современному читателю «Песнь Кали» будет интересна, прежде всего, как отчет о столкновении двух культур, органически не способных ужиться на одной планете, — и как предельно искренняя манифестация взглядов писателя. Американский журналист, альтер эго автора, отправляется в Индию, чтобы встретиться с выдающимся поэтом, представителем школы, восходящей к Рабиндранату Тагору, но вместо этого сталкивается с кровавой сектой, пронизывающей все слои индийского общества. «Песнь Кали» — симфония отвращения и ужаса западного человека, впервые увидевшего собственными глазами настоящий, невыдуманный «загадочный Восток». Чудовищно перенаселенная, грязная, нищая, беспощадно жестокая Калькутта, зловонная клоака, олицетворяет все то, что он боится и ненавидит. Это чистое, абсолютное, беспримесное зло — после кошмарных событий, в которые втянут герой, в его сердце не остается места для сочувствия павшим и веры в идеалы мультикультурализма.

«Гиперион» Симмонса — одна из самых изобретательных «космических опер» за всю историю этого жанра, настоящая жемчужина, бриллиант в куче золы. Композицию автор заимствует из «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера: панорама грандиозной космической империи, раскинувшейся на сотни световых лет, складывается из шести частных историй паломников к Гробницам времени на планете Гиперион, которые готовятся к встрече с загадочным Шрайком, Повелителем Боли, бессмертным, почти всемогущим и предположительно всеведующим. В каждой главе автор отдает должное определенному жанру — антиутопии, хоррору, киберпанку, — обильно раскидывая по тексту отсылки к классическим литературным сюжетам, от пьес Шекспира до стихов Уилльяма Йейтса. Ну а в единое целое все эти микросюжеты объединяют мотивы из поэзии Джона Китса, чьи поэмы дали название самому «Гипериону» и трем его не менее масштабным продолжениям.

Печальная судьба «Тайны Эдвина Друда» хорошо известна тем, кто интересуется историей детективного жанра. Чарлз Диккенс начал писать этот роман незадолго до своей кончины, закрутил интригу, но не успел закончить историю: имя убийцы читатели так и не узнали. Полна лакун и биография самого британского классика, особенно в последние годы его жизни. Дэн Симмонс ловко объединяет эти сюжеты в квазибиографическом романе, главным героем которого становится Уилки Коллинз, ученик и наперсник Диккенса, его главный литературный соперник, этакий Сальери при викторианском Моцарте. «Друд» Симмонса — маст-рид для тех, кто неравнодушен к «викторианскому мифу»: мало где еще мы найдем настолько убедительный непарадный портрет Англии времен правления королевы Виктории, а заодно узнаем кучу подробностей о подземном Лондоне, нераскрытых убийствах, опиумной настойке и расщеплении сознания.

«Пятое сердце» — еще одна попытка деконструкции викторианского детективного канона. Знаменитый лондонский детектив Шерлок Холмс отправляется в путешествие по Америке в компании писателя Генри Джеймса, автора изысканной, тонкой психологической прозы. При всех своих слабостях Джеймс мало похож на восторженного простака доктора Ватсона: в этом тандеме именно он играет главную скрипку. Падкий на лесть, погруженный в собственные переживания, но в то же время остроумный и наблюдательный автор «Поворота винта» анализирует метод Холмса скептически, без розовых очков — и находит его умозаключения не только вульгарными, но и полными логических натяжек. Однако это не мешает Джеймсу проникнуться к долговязому частному сыщику самой искренней симпатией — не столько благодаря, сколько вопреки его пресловутым «дедуктивным способностям». Высокое и низкое, элитарное и площадное искусство образуют неожиданно прочный сплав — хорошая метафора для творчества самого Симмонса.