«А я думал, он уже давно умер», — распространенная реакция на новость об уходе из жизни того или иного знаменитого представителя старшего поколения. С Табаковым это не работает. Он мало того, что играл в новых спектаклях, снимался в новых фильмах и постоянно озвучивал какого-нибудь «Гарфилда» — еще и непрерывно трансформировал культурный ландшафт почище Сергея Капкова.
Не было бы «Гоголь-центра», если бы Табаков в 2002 году не пригласил молодого режиссера Кирилла Серебренникова в МХТ им. Чехова поставить пьесу братьев Пресняковых «Терроризм». А потом и «Лес», и «Человека-подушку», и «Господ Головлевых», где сыграл свою лучшую роль Евгений Миронов. Юрия Бутусова, который сегодня в Москве нарасхват, Табаков заметил одним из первых — так в МХТ появились «Гамлет» с Хабенским, и экспериментальный «Иванов» со Смоляковым, разыгранный задом наперед; только потом Бутусов поставил в «Сатириконе» «Чайку», после которой театральный мир не будет прежним. Не было бы и «возмутителя спокойствия» Константина Богомолова, ставку на которого сделал, опять же, Табаков — и не прогадал. В спектакле Богомолова «Юбилей ювелира» Олег Павлович играл старика, степенно ждущего собственной смерти. Это было три года назад, пьесу выбрал сам восьмидесятилетний Табаков.
С другой стороны, уход из жизни такого человека не может быть событием периферийным, поскольку речь идет о смерти императора. Неминуемы тектонические сдвиги, которые внесут значительные коррективы в ландшафт театральной Москвы. Кого только не называют возможным новым главой империи МХТ: и Евгения Миронова, и Владимира Машкова, и Игоря Золотовицкого, и, конечно, Константина Богомолова. Самые отчаянные конспирологи даже недавний уход Юрия Бутусова из петербургского Театра им. Ленсовета связывают с намерением встать у руля главного драматического театра страны. Версий может быть сколько угодно, вариантов развития еще больше, но сути это не меняет: в истории московского театра завершилась одна мини-эра и теперь должна начаться другая.
«Юбилей ювелира» Константина Богомолова
«Вне системы» Кирилла Серебренникова
«Ширли-мырли» Владимира Меньшова
«Трое из Простоквашино»
Назовите хоть десять, хоть сто самых знаменитых российских актеров. А теперь проверьте, у кого они учились. Фокус-покус: каждый второй у Табакова, выпускавшего курс за курсом — в ГИТИСе, в Школе-студии, при «Табакерке». Трудоголик и созидатель. Пять лет назад, я запомнил это очень хорошо, он приехал в Центр им. Мейерхольда поздно вечером по приглашению к студентам Школы театрального лидера. Сел в небольшой аудитории за столик и принялся отвечать вопросы нескольких десятков продюсеров, режиссеров и театроведов: как устроен документооборот в МХТ, зачем подписывать письмо про Крым, почему сняли «Иванова» Бутусова, почему так мало современных пьес в репертуаре. 78-летний худрук МХТ и самый знаменитый актер страны вместо участия в какой-нибудь церемонии или каком-нибудь приеме, вместо, в конце концов, отдыха в семейном кругу после напряженного дня, с азартом показывал документы, планы, графики, по-отечески просто объяснял, как устроена созданная им сложная структура. Мы наблюдали не вальяжного деятеля и не фанатичного служителя театра, а действительно отца, мягкого и порой строгого, а главное — очень неравнодушного.
За официозной фигурой руководителя, реформатора и гуру, за горой званий, премий, орденов и знаков почета — актер огромного дарования, профессионализма, смелости и юмора. Давайте посчитаем, для скольких поколений Табаков — часть базового культурного кода. Старшее помнит его ведущим актером «Современника» в золотую пору шестидесятых. Для следующего поколения Табаков — это обмякший на диване Обломов из фильма 1979 года. «Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь», — этот урок кота Матроскина усвоили с ранних лет все, кто родился в восьмидесятые. «Ширли-мырли», классика девяностых, — это, конечно, Суходрищев с великим панчем: «Я этого пидора в Химках видал, деревянными членами торгует». Попутно Табаков снялся в шедевре Киры Муратовой «Три истории» — это 1997 год, сейчас этот фильм числится в категории артхауса. Добавим упомянутого «Гарфилда», получим пять поколений. Больше не бывает.
В день 150-летия Станиславского в МХТ показали документальный спектакль «Вне системы». Режиссер — Кирилл Серебренников, в ролях — главные герои российского театра: от Константина Райкина и Дмитрия Чернякова до Михаила Угарова и Клима. Олег Табаков появлялся только в финале — в роли состарившегося Станиславского, делающего записи в хозяйственную книгу МХТ. Вот роль Табакова. Не хороший, не плохой и не злой — он как хозяин салуна в «Человеке с бульвара Капуцинов». В самом салуне могут ломать стулья, палить из пистолетов, влюбляться и предавать, плакать и смеяться, плести интриги и спасать человечество — до тех пор, пока Гарри лукаво щурит глаз, наливает пиво и прибирается. На таких держится мир.
С уходом Олега Павловича из жизни многое поменяется, перегруппируется и пересоберется в театральной среде. Его именем назовут улицы, а в родном Саратове наверняка поставят памятник. А мы давайте просто будем чаще пересматривать фильмы с Табаковым. Ведь его Суходрищев с Обломовым и Матроскиным — это немногое из того, что нас, школьников и пенсионеров, хипстеров и государственников, хоть как-то объединяет.