«Быть великим не стыдно»: правила жизни 57-летнего родоначальника граффити

Когда в России не было ни хип-хопа, ни интернета, любой разговор о граффити начинался с того, что существует фильм «Style Wars» — «Войны стилей». Снятая в 1983 году документальная лента фиксировала рождение нового жанра — граффити (до появления термина «стрит-арт» еще было далеко). Одним из героев этого фильма был Эрик Хейз. Тогда ему было 22 года.

Сегодняшний Эрик Хейз — энергичный 57-летний мужик: громкий смех, сильные руки, бритая голова, широкая улыбка. Для тех, кто вырос на хип-хопе, его имя значит многое. Он один из пионеров граффити в Нью-Йорке — а значит, в мире. В 70-х он рисовал на поездах и стенах на Манхэттене. Он был знаком с Китом Харингом и Баския. В 80-х он создавал логотипы и обложки для великих нью-йоркских рэп-групп и лейблов, на альбомах которых вы, может статься, выросли. В числе прочих: Beastie Boys, LL Cool J, лейблы Tommy Boy и Cold Chillin’. Он ровесник хип-хопа и граффити, который не отправился на пенсию, а по-прежнему активен. Сейчас — как галерейный художник.

Студия Эрика в гараже в Уильямсбурге поделена на две части. Меньшая — своего рода музей. Из нелегальной уличной живописи он ушел в графический дизайн, о чем свидетельствует множество выставленных тут продуктовых коллабораций с крупными брендами: Nike, G-Shock, Honda, Stussy, Mountain Dew.

В последние годы Эрик занят живописью. Большую половину его гаража занимает мастерская. Перед началом беседы он снимает со стен несколько полотен: они не должны случайно попасть в объективы коллег из команды Faces & Laces, снимающих интервью с Эриком для своего фильма, — в следующем году эти работы будут представлены на выставке в Берлине.

«Экономика Нью-Йорка изменилась радикально — и поменяла правила. Мне было 18 лет, я отправился в Ист-Виллидж, мы арендовали нашу первую студию, на двоих платили за нее 400 долларов в месяц. Я водил такси, еще что-то мутил, крутился. Сейчас за такую нужно платить 4000. И это делает Нью-Йорк городом, где ты либо заберешь свое дерьмо, либо получишь по жопе. Нет серединки. Удивительная правда о Нью-Йорке состоит в том, что он всегда был одним из сложнейших городов планеты.

Калифорния совсем другая. Она сейчас не намного дешевле. Но качество жизни не хуже и темп не такой изматывающий. Когда я там жил, было сложно найти мотивированных, заряженных людей. Я думал: «Вернусь домой в Нью-Йорк — за неделю соберу там армию злых ублюдков, которые перевернут этот город!» В Лос-Анджелесе все на чилле. Я прожил там десять лет. Так вот, LA не расскажет тебе, кто ты такой. А Нью-Йорк быстро даст понять. Здесь люди настроены на соревнование: «Йоу, вот что я делаю, а чем, твою мать, ты занимаешься?» И если у тебя нет ответа, ну, тебе бы лучше найти его поскорее».

«Я вырос с этой соревновательной ментальностью. В граффити 80-х мы все были одной бандой, все пытались создать одно движение, но мы сражались друг с другом. Все граффитчики тех лет были воинами стиля. Нужно было защищать свое и нападать на чужое. Мой друг Kel 139 говорил: «Граффити — это контактный спорт». И это так.

Есть очень тонкая граница между уверенностью в себе и раздутым эго. Но я твердо убежден, что нет ничего стыдного в стремлении быть великим. И для этого ты не должен ждать чьего-то разрешения. Я житель Нью-Йорка, американец. Погоня за личным превосходством — это часть нас. Ты должен быть вовлечен, сфокусирован и заряжен по полной. Я живу с идеей «Хорошо — это недостаточно хорошо». И, если есть возможность сделать что-то хорошее, я все-таки попытался бы сделать что-то великое».

«В 90-х у нас появились компьютеры — я тогда почувствовал, что крайне важно их освоить. Но вообще, мой подход очень простой: «Чем меньше, тем лучше».

Скорость потребления информации растет каждый день. Это поколение разгоняется все быстрее и быстрее. И я должен говорить с ним — но я не его часть. Поэтому, вместо того чтобы изменить свою игру, я сказал себе: «Я должен держать свою позицию». И решил совсем исключить из своей работы компьютер. Закатал рукава и снова делаю вещи органически, естественно.

Это был подтекст моего возвращения в Нью-Йорк из Калифорнии десять лет назад. Здесь я перезапустил бренд, студию. Сделал пару выставок — и это вдохновило меня больше рисовать. Вдруг я осознал: «Окей, сейчас у всех одинаковые компьютеры с одинаковыми программами. Но руки у всех разные». И я снова начал рисовать кистью.

Так для меня настал новый период, потому что никто не ожидал от меня картин после стольких лет, что я занимался дизайном. Мне пришлось разучиться быть дизайнером, чтобы освободить в себе художника. Первые пять лет в Нью-Йорке ушли на то, чтобы просто почувствовать себя более уверенно. В последние пять лет я освободился от страха.

Я чувствую много ветра у себя в парусах. Я был граффити-артистом миллион лет назад, затем графическим дизайнером и арт-директором. Сейчас я собираюсь написать еще одну интересную главу в книге своей жизни — уже как художник».

«Надеюсь, моя книга выйдет к концу 2018-го. Я не хотел идти простым путем: скомпоновать фото своих работ — и все. Я видел ее как своего рода летопись культуры моими глазами. Я хочу разделить ее с другими важными людьми. Рассказать историю рождения граффити, стритвира, стрит-арта, коллабораций. Показать переход людей вроде меня из аналоговой эры в диджитальную.

Возможно, самая важная вещь, которую нужно знать об этой книге, — примерно половина ее была создана до интернета. Ты видел вырезки публикаций из Сингапура, Гонконга, Куала-Лумпура, Европы? Так вот, я должен был ездить в эти места, чтобы делать промо на этих рынках. Существовал всего один способ узнать, что происходит там, и рассказать, что происходит у нас, — купить билет на самолет.

Ну или другой пример. 20 лет назад мы были независимым стритвир-брендом. Мы покупали рекламу в печатной прессе. Публикация стоила 200 долларов. Другого способа репрезентировать себя, рассказывать о новых коллекциях просто не было. Сейчас ты берешь JPEG и выкладываешь в социальные сети.

Простите меня, но сегодня я уделяю рэпу не так много внимания. Я слежу за вещами из моей вселенной: лейблами вроде Foolʼs Gold, который основал мой друг A-Trak. За людьми, которые мне ближе, чем мир коммерческой музыки.

Мир музыки больше не является платформой, от которой я зависим в смысле творчества и бизнеса. Хотя я остаюсь открытым для интересных идей. Последним, с кем я поработал, был Трэвис Баркер — я делал несколько обложек для него, делал графику для его коллаборации с A-Trak. Экшен Бронсон мой чувак, я сделал ему несколько классных скетчей. Знаешь, что я слушаю сейчас? Джаз. Я не эксперт, не большой знаток его истории, но в последние 2–3 года это мой выбор.

Сегодняшний рэп — самый невежественный, самый шаблонный, самый смехотворный в истории жанра. Нет, я не собирался говорить ничего плохого о нынешнем состоянии рэпа. Просто он больше не движет мной, как раньше, когда я был моложе.

Идеальная коллаборация — когда вы смогли объединить две мечты в один проект. Сотрудничество с G-Shock было таким. Вообще, это мой главный коллаборатор (Эрик Хейз создал лого G-Shock к отмечающемуся в этом году 35-летию компании, ранее он разрабатывал дизайн к 30-летию и 25-летию; кроме того, к 35-летию бренда они выпустили совместную модель часов. — Прим. ред.)

На этот раз я должен был действовать как арт-директор, создавая лого и айдентику, соединяя айдентику бренда с моим стилем. Они, кстати, одни из немногих коллабораторов, которые говорили: «Хотим больше твоего стиля», а не наоборот. В этот раз я убедил их найти в этом проекте место и бюджет для моей серии картин. Они поверили в идею и приняли риски. Так мои работы появились на выставке в Мэдисон-сквер-гарден. И на полотна реагируют не хуже, чем на часы.

Когда ты делаешь продуктовую коллаборацию с брендом, нужно отдавать отчет, что есть вещи, которые они знают лучше тебя. Вот почему они успешный бренд. Это мир бизнеса. Ты не хочешь завести партнеров так далеко, что они вообще не смогут делать бизнес. Но и они должны понимать, что кое в чем я разбираюсь лучше.

Все заинтересованы делать отличные работы с отличными людьми. И если это еще и отличные деньги — хорошо. Но мне сейчас 57 лет. И деньги для меня не причина быть в одной комнате с людьми, с которыми я не хочу быть в одной комнате. Я рассматриваю это как главное мерило успеха. Иметь возможность говорить нет — это успех.

Если идея не интересна вам самим, если в этом нет энергии, то и результат будет плоским. В общем, я за то, чтобы следовать за своей страстью, вместо того чтобы ориентироваться на деньги и однажды понять, что ты занят вещами, на которые тебе плевать.