Что произошло с Telegram за неделю: объясняет автор канала о блокировках

Глава Роскомнадзора Александр Жаров уверял, что его ведомству нужна не переписка людей, а данные компании, чтобы внести их в реестр организаторов распространения информации. Но по закону компании из реестра обязаны хранить на территории России информацию о том, что сообщения пользователей передавались, принимались, доставлялись и обрабатывались. Речь не только о тексте, а обо всем трафике внутри сервиса, то есть о картинках и аудио. Данные хранятся в течение полугода. По запросу силовых структур сервис обязан предоставить доступ к этой информации.

Павел Дуров согласился передать данные о компании, которые находились в открытом доступе, но подчеркнул, что мессенджер не будет выполнять требования «закона Яровой» и «другие законы, несовместимые с защитой частной жизни». Неизвестно, устроит ли такая позиция Роскомнадзор в будущем. «Что касается законов России, то они обязательны для исполнения всеми компаниями, работающими в российской юрисдикции», — ответил Жаров. Вместе с Telegram в реестре значатся «ВКонтакте», почта «Яндекса», «Одноклассники», Mamba, WeChat, Imo и сайты многих СМИ.

Роскомнадзор заблокировал несколько сервисов, которые, вероятно, не предоставили данные для реестра организаторов распространения информации: популярное у водителей и дальнобойщиков Zello, корейский мессенджер Line, китайский WeChat, а также VChat, BBM и Imo. Позже Imo и WeChat внесли свои данные и их разблокировали. Zello работает даже после блокировки, но нестабильно: приложение иногда не показывает картинки и отправляет сообщения с задержкой. Любителям мессенджера Line повезло меньше — у большинства пользователей не отправляются сообщения. В России также заблокирована социальная сеть LinkedIn, но по другому закону — о хранении персональных данных россиян на территории России.

«Скорее всего, это давно припасенная главой Роскомнадзора Жаровым история, которую он использовал, когда его компетентность в глазах руководства из Минсвязи и администрации президента сильно упала. Последние несколько лет, а особенно последний месяц, ведомство буквально терроризирует рунет из‑за своих ошибок. Жаров таким образом решил показать свою важность и оправдаться за ужасное управление ведомством. Telegram в данном случае — наиболее удобный предлог, потому что он принадлежит Дурову и его аудитория очень политизирована (взять, например, те же телеграм-каналы)».

Владислав Здольников: «Дуров действует слишком нелинейно для Роскомнадзора. Они не могут предсказать его действия и вынуждены подстраиваться под них. Скорее всего, у Роскомнадзора стали возникать сомнения в блокировке из‑за неуверенности в собственных возможностях: последнюю неделю команда мессенджера активно дорабатывала его для обхода блокировок, добавила поддержку прокси с настройкой по нажатию одной кнопки, что позволило бы очень просто и бесплатно обойти блокировку. Если бы Роскомнадзор объявил, что заблокировал мессенджер, а на деле этого бы не произошло, то вышел бы очередной удар по репутации руководства. Для Жарова он мог оказаться вообще последним.

Я думаю, что сложившаяся ситуация, когда Дуров ткнул носом в публичную информацию о компании-издателе Telegram, которой достаточно для внесения в реестр организаторов распространения информации, абсолютно невыгодна Жарову. Его и российскую власть в целом устроили бы оба варианта: и внесение мессенджера в реестр ОРИ, и блокировка, к которой явно, хоть и нелепо, готовили телезрителей. Дуров же буквально заставил Жарова сделать это, при этом отказавшись от всех обязательств в связи с внесением в реестр. Это должно быть обидно и явно не прибавит Жарову уважения в глазах руководства».

Владислав Здольников: «Я уверен, предлог «Дуров не сотрудничает с властями» еще не раз будет использоваться российской властью, когда ей это будет выгодно. Поэтому следующим этапом Telegram должен начать работать по законам РФ: соблюдать «закон Яровой», передавать переписку и информацию о пользователях, что Дуров делать, конечно же, не будет. Во-первых, переписку из так называемых секретных чатов передать вообще нельзя, потому что она расшифровывается только на устройствах пользователей с помощью ключей, которые хранятся на них же, да и то непродолжительное время. Так работают почти все мессенджеры. Во-вторых, террористы, которые готовили теракт в Париже, общались друг с другом с помощью обычных мобильных телефонов, которые прослушиваются, и СМС, которые читаются спецслужбами. И что, помогло? Нужно бороться с причиной терроризма, а если люди решили устроить теракт, им ничего не помешает найти безопасный для них способ коммуникации».

Владислав Здольников: «Это почти никогда не касается переписки. «ВКонтакте», конечно, соблюдает российские законы и предоставляет данные о пользователях. Причем, я бы сказал, даже переусердствует: у соцсети есть специальная почта, куда даже простые полицейские могут отправить скан запроса с любой почты и в ответ получить запрошенную информацию о пользователе без решения суда. Дальше органы обращаются к операторам связи, передавая им IP-адреса и телефоны пользователей, устанавливая таким образом личность предполагаемого преступника. Это все связано с публичными действиями в интернете либо с установлением местонахождения преступника. Но мне неизвестны случаи, когда чтение переписки с той стороны помогло предотвратить или раскрыть преступление. Обычно переписка читается и приобщается к делу в качестве доказательства уже непосредственно с телефона, когда предполагаемый преступник пойман, его телефон изъят и разблокирован (если это возможно).

К сожалению, больше половины всех раскрываемых таким образом преступлений — по так называемой политической 282-й статье («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», уголовная статья. — Прим. ред.). Я на собственном опыте ощутил результаты чтения переписки спецслужбами с целью политической слежки: когда мы в 2013 году делали компанию Newcaster.TV, которая занимается в том числе трансляциями оппозиционных акций, и еще пользовались «ВКонтакте», то договариваясь о встрече, почти всегда обнаруживали рядом наружное наблюдение.

Безусловно, во всем мире есть тенденция усиления слежки за пользователями в интернете. Власти используют теракты, для того чтобы взять интернет под контроль. Но в тех странах, где сильное гражданское общество и институты (например, в Швейцарии), почему‑то происходит мало терактов при полной свободе интернета от спецслужб. Около 70% трафика в интернете зашифровано без возможности расшифровки, что делает бессмысленными его прослушку и хранение».

Владислав Здольников: «Чем ближе вы пускаете государство в свою личную жизнь, чем больше вы позволяете ему ограничить свои действия «ради благого дела», тем проще ему будет использовать это в личных интересах тех, кто им управляет. Любых людей портит власть. Сегодня вы думаете: «Ну и что, мне не жалко, я все равно только со своей девушкой общаюсь о всякой ерунде», а завтра вас сажают за лайк. Эти две вещи напрямую связаны: вы разрешили государству ограничить свою свободу, а государство использует это для устрашения. Государство, которому нужно вмешиваться в вашу жизнь, чтобы выполнять свои обязанности, — неэффективное и бесполезное, потому что не умеет бороться с причиной проблем.

Интернет вплетен в жизнь людей. Его нельзя рассматривать как нечто отдельное. Регулировать интернет нужно настолько же, насколько всю жизнь людей: минимально. Государство не должно вмешиваться во взаимоотношения взрослых людей, но должно соблюдать выполнение обязательств друг перед другом и неприкосновенность жизни. И не важно, в интернете или физически».