Историк, писатель и другие эксперты выбирают главные книги о революции 1917 года

Фотография: Fine Art Images/ Heritage Images/ GettyImages.ru
«Афиша Daily» запускает цикл материалов, посвященных русской революции — центральному событию отечественной истории XX века. Накануне столетнего юбилея февральского переворота мы попросили нескольких специалистов выбрать лучшие книги, которые помогают разобраться в революционных событиях 1917 года.

«Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде» Александра Рабиновича

Александр Шубин
руководитель Центра истории России, Украины и Белоруссии Института всеобщей истории РАН

Книга известного американского историка подробно анализирует процесс прихода к власти большевиков. Рабинович выясняет, что можно и что нельзя было реально сделать в той экстремальной социальной ситуации. Автор не сочувствует Ленину, но показывает, что его триумф был результатом неудачи социальной политики Временного правительства и неспособности договориться оппонентов Ленина из разных партий — включая и умеренных большевиков Льва Каменева и Григория Зиновьева. В несостоявшемся союзе умеренных большевиков и левых социалистов Рабинович видит главную альтернативу тому пути развития страны, который вел от 1917 к 1937 году.

Издательство

«Прогресс», Москва, 1989, пер. Г.Бляблина, А.Габриэляна и др.

Читать

Bookmate

«Большевики у власти. Первый год советской эпохи в Петрограде» Александра Рабиновича

Александр Шубин: «Рабинович продолжает исследовать ход революции в Петрограде после прихода большевиков к власти. Автор подробно разбирает повороты большевистской политики, связанные с переговорами о левых коалициях, Брестским миром, продовольственным кризисом, красным террором, началом Гражданской войны. Поскольку в марте 1918 года столицу перенесли в Москву, Рабинович рассматривает политику большевиков в Петрограде уже как в провинциальном центре».

Издательство

«АИРО-XXI», «Новый хронограф», Москва, 2007, пер. И.Давидян

«Военный дневник Великого князя Андрея Владимировича Романова (1914–1917)» Андрея Романова

Серафим Ореханов
старший редактор проекта «1917»

Страсть всех Романовых к ведению дневников — вещь широко известная. Большая часть из них невыносимо скучны, и читают их только специалисты или персональные фанаты. Эта книга — исключение: автор, дальний родственник Николая II, не разделивший его судьбу благодаря своевременной эмиграции, описывает Первую мировую и революцию подробно и занимательно, а его общественное положение давало ему ценные инсайды и просто хорошие сплетни из придворных кругов.

Издательство

Издательство имени Сабашниковых, Москва, 2008

Скачать

Литрес

«Государство и революция» Владимира Ленина

Кирилл Кобрин
историк, литератор, редактор журнала «Неприкосновенный запас», автор 20 книг и многочисленных публикаций в российской и европейской прессе

Многие люди моего возраста и старше поморщатся, увидев это название. Действительно, с помощью «Г. и Р.» пытали не одно поколение советских школьников, студентов и аспирантов. Однако этот факт — а также то, что сегодня разговор почти исключительно ведется не о Ленине, а о его трупе, который отчего-то требуют «похоронить по-христиански» (фраза, за которую Ильич распорядился бы немедленно поставить к стенке), — не умаляет очевидного. «Государство и революция» — главная книга о революции в XX веке вообще и о русской революции в частности. Там сформулированы основные позиции, на которых революция и большевики удержали власть, победили в Гражданской войне и построили свое государство. «Диктатура пролетариата», «крайняя авторитарность революции», «партия — авангард пролетариата» и прочее. Книга написана энергично, как обычно у Ленина. Увы, некоторые мысли теряются в стилистической каше, в потоке неряшливой брани в адрес политических оппонентов, но это не так уж важно. Многие хорошие книги написаны плохо. К тому же в 1917-м у Ленина было множество хлопот в связи с воплощением своих идей в жизнь.

Издательство

Издательство политической литературы, Москва, 1974

Читать бесплатно

Bookmate

«Двенадцать» Александра Блока

Кирилл Кобрин: «Блок пристально вслушивался в музыку революции. Его слух был настроен на цайтгайст, на психику и психологию толпы — а революцию делали толпы, пусть и предводительствуемые вождями. Ухо Блока не воспринимало бранчливый тенорок экс-студента Казанского университета, да и к мистическим завываниям своих соратников по символизму он был вполне холоден. Блок бродил по улицам и слушал толпу — не отдельных людей, а их массу. Оттого «двенадцать» — не апостолы революции, а просто случайная проба этой массы. Проба оказалась довольно ужасающей, музыка революции — неотличимой от мещанского романса: «Ах!», «Эх!». Сегодня в «Двенадцать» интересны не так называемое «политическое падение» Блока (или «политический взлет», это как посмотреть), не якобы новая для него поэтика и все такое. Если отвлечься от вышеперечисленного, становится очевидным главное: Блок понял, из чего — и особенно из кого — состоит революция. Поэт разглядел в ней морду слободского хулигана, расхристанного люмпена, готового на все. Исус Христос ведет за собой дюжину внезапно осатаневших зощенковских персонажей».

Издательство

«Азбука», Санкт-Петербург, 2011

Читать бесплатно

Bookmate

Скачать

Литрес

«Дневник. 1906–1980» Рюрика Ивнева

Серафим Ореханов: «Малоизвестный даже в России поэт (имажинист, но по состоянию на 1917 год еще футурист) Ивнев — фигура скорее трагическая: он дожил до 1981-го, отказавшись от убеждений юности в пользу соцреализма и, в общем-то, предав все, за что боролся в революцию. Тем не менее дневник Ивнева за 1917-й невероятно трогательное чтение: «Все радуются убийству Распутина, ликуют, а я спать не мог всю ночь. Не могу, не могу радоваться убийству. Может быть, он был вреден, может быть, Россия спасена, но не могу, не могу радоваться убийству».

Издательство

«Эллис Лак», Москва, 2012

«Дневник. 1917–1919. Петроград. Крым. Тифлис» Веры Судейкиной

Серафим Ореханов: «Жена очень успешного художника и сама художница описывает жизнь самого буржуазного слоя петроградской богемы в революционные годы. Вечеринки в остромодных «Бродячей собаке» и «Привале комедиантов» и похмелье поутру, общение с коллекционерами и скандальное поведение футуристов и супрематистов — в общем, все как обычно. Только иногда не хватает еды».

Издательство

«Русский путь», Москва, 2006

«За кулисами Антанты» Фрэнсиса Берти

Павел Пряников
основатель блога «Толкователь» и телеграм-канала «Красный Сион»

Фрэнсис Берти — английский посол в Париже во время Первой мировой; книга представляет собой его дневник с 1914-го по 1919 год. России в ней отведено не так много места: Берти цитирует донесения английской разведки из Петрограда, размышляет о природе русских, немного прогнозирует будущее страны. К примеру, уже осенью 1915 года он был уверен, что скоро в России произойдет революция, а после 10 января 1917 года, после убийства Распутина, он уже твердо пишет, что «Россия на краю революции». Но важен контекст этого дневника, все, что происходило вокруг России, когда в ней сгущался взрыв.

Первая запись об Октябрьской революции появляется в дневнике Берти только 8 декабря 1917 года: он радуется, что у России наконец-то появился диктатор, который наведет в ней порядок. А 17 декабря 1917 года Берти приветствует новость о выдвижении норвежскими социал-демократами Ленина и Троцкого на Нобелевскую премию мира.

Издательство

ГПИБ, Москва, 2014, пер. Е.Берловича

«Записки о революции» Николая Суханова

Александр Шубин: «Автор был активным революционером и входил в Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Он в деталях рассказывает о событиях февраля-ноября 1917 года, свидетелем которых был сам или о которых нашел информацию, когда работал над книгой в начале 1920-х. В основном речь идет о кухне Советов, но много интересного можно прочитать и об обстановке в правительственных кругах, о ситуации в стране в целом. Хотя Суханов был левым меньшевиком, книгу прочел и полемически комментировал Владимир Ленин».

Издательство

Издательство политической литературы, Москва, 1991

Читать

Bookmate

Скачать

Литрес

«Из моей жизни и работы: Воспоминания и дневники» Александры Коллонтай

Серафим Ореханов: «В принципе, подойдет любая антология статей и писем главной советской феминистки. Это максимально похоже на фейсбук немолодой женщины, уехавшей из России, где она провела большую часть жизни, в эмиграцию на Запад. Ностальгия перемежается наблюдениями за европейской и американской жизнью, размышлениями о высоком, статусами о детях. Особенно хороша переписка с Лениным и Крупской. В середине 1917 года Коллонтай вернулась и приняла деятельное участие в революции».

Издательство

«Советская Россия», Москва, 1974

«Истоки и смысл русского коммунизма» Николая Бердяева

Серафим Ореханов: «Книга не то чтобы от начала до конца объясняет 1917 год, но, во всяком случае, одной из первых играет на этом поле. Бердяев помещает революцию в контекст русской культуры, начиная с Гоголя, и пытается таким образом обнаружить ее истинный смысл, скрытый под покровом политической возни и насилия. В отличие от чисто философских трудов Бердяева эту работу может с удовольствием прочитать и абсолютно неподготовленный человек. Если хочется умной и неординарной рефлексии на тему русской революции, то, кажется, это самый легкий путь».

Издательство

«Азбука», «Азбука-Аттикус», Санкт-Петербург, 2016

Скачать

Литрес

«История и классовое сознание» и «Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей» Георга Лукача

Алексей Цветков
писатель, автор книг «Поп-марксизм», «Маркс, Маркс левой!» и «Марксизм как стиль»

Это не историческая книга, но наиболее глубокое философское осмысление целей и сил революции-1917. Пролетариат как особое сообщество, драматичное положение которого позволит ему совершить прыжок из предыстории в историю. Экзистенциальный пафос самопознания материи через нового коммунистического человека и революционная партия как историческое острие мирового духа. Мир, в котором к вещам относятся как к личностям, а к личностям как к вещам, обречен взорваться изнутри, и тогда на место прежней буржуазной рациональности придет новая диалектическая логика рабочего класса, соединившего теорию и практику в освободительном политическом акте. Решив снабдить коммунистическое движение более конкретной и прагматичной философией, Лукач параллельно пишет свою книгу о Ленине, претендующую на роль стратегической доктрины красной революции.

Издательство

«Логос-Альтера», Москва, 2003, пер. С.Земляного; «Международные отношения», Москва, 1990, пер. С.Земляного

Читать «Историю и классовое сознание»

Bookmate

«История русской революции» и «Моя жизнь» Льва Троцкого

Алексей Цветков: «Трехтомное исследование Троцкого дает такую же полную панораму событий 1917-го, как и знаменитая книга Карлейля для Французской революции. Подробная хроника с точными портретами, остроумными историческими аналогиями, классовым анализом действующих лиц и фиксацией всех случившихся и не случившихся поворотов. В «Моей жизни» другая оптика, это автобиография профессионального революционера, кульминацией которой и стал захват власти Советами в Петрограде. Отличный способ почувствовать себя творителем истории миллионов людей».

Издательство

«Вече», Москва, 2017; «ПрозаиК», Москва, 2014

Читать «Историю русской революции» бесплатно

Bookmate

Скачать «Историю русской революции»

Литрес

Читать «Мою жизнь» бесплатно

Bookmate

Скачать «Мою жизнь»

Литрес

«Николай Клюев» Сергея Куняева

Павел Пряников: «Добротно составленная биография «крестьянского поэта» Николая Клюева. Событиям 1917 года в ней отведено под сотню страниц. На момент Февральской революции старообрядческий провидец, гомосексуалист, певец Русского Севера, Клюев вместе с Есениным работал под крышей охранки в пропаганде «Русского мiра». Кончина монархии в одностороннем порядке разрывает этот их контракт. Клюев с восторгом принимает большевиков и лично Ленина. Он пишет свое самое знаменитое стихотворение:

Есть в Ленине кержанский дух,
Игуменский окрик в декретах,
Как будто истоки разрух
Он ищет в «Поморских ответах».

Октябрьская революция воспринимается Клюевым как появление на миру доселе скрытого Беловодья — старообрядческого рая на земле.

Книга хорошо показывает, как воспринимался Октябрь в эсхатологических и богемных кругах России, а также постепенную трансформацию их надежд в разочарование».

Издательство

«Молодая гвардия», Москва, 2014

«О развитии революционных идей в России» Александра Герцена

Кирилл Кобрин: «Своего рода приквел к первой книге в моем списке. Нет-нет, не в смысле, что Герцен, разбуженный декабристами, схватился за веревку колокола и принялся шуметь, в свою очередь пробудив ото сна народников, народовольцев, эсдеков, юношу Володю Ульянова, а тот взял и сказал ту самую фразу про «мы пойдем другим путем». Нет. Просто Ленин — не господин Ульянов, а революционный теоретик Ленин, — начался там, где по большому счету поставил точку Герцен, — на идее особости будущей революции в России, ее неклассичности. Только Герцен делал ставку на врожденный коммунизм русской сельской общины, а Ленин — на то орудие, с помощью которого революция должна была делаться, на дисциплинированную, снабженную простой и эффективной идеологией партию. Ленинская партия — Архимедов рычаг, которым можно перевернуть мир, причем свойства переворачиваемого мира истинного революционера не интересуют. Любопытно также, что «О развитии революционных идей» написана на французском, впервые опубликована на немецком — и только потом, почти 10 лет спустя, в 1861-м, на русском, нелегально, конечно. Не считая отцов анархизма Бакунина и Кропоткина, Герцен был первым поставщиком русского революционного теоретического экспорта в Европу. Ленин с успехом продолжил это дело. А за ним — Троцкий».

Издательство

Издательство Академии наук СССР, Москва, 1956

Читать бесплатно

Bookmate

«Окаянные дни» Ивана Бунина

Кирилл Кобрин: «Ту же, что и Блок, морду увидел в событиях 1917-го и Бунин, только вот с Исусом он предпочитал поддерживать контакт более традиционным способом — посредством служителей Русской православной церкви. Ничего мистического он в революции не видел — как и не считал ее актом справедливости, апокалиптическим ответом на страдания «народа» при старом режиме. Идея справедливости вообще была чужда этому человеку. Бунин любил хорошо есть, приятно пить, сочинять красивые стихи и красивую («парчовую», как называл ее Набоков) прозу, ловеласничать, неторопливо и со вкусом путешествовать и — что важно — получать хорошие гонорары. Все это революция у него отобрала. Я не иронизирую: Бунину действительно было что терять — и он повел себя точно так, как описывал подобную ситуацию Маркс, — стал защищать свой класс и присущий тому строй и порядок вещей. Злость, переходящая в отчаяние, сделала Бунина еще более внимательным, чем обычно, придала ему окончательной точности в некоторых описаниях. Хотя бы в этом: «Рыжий, в пальто с каракулевым круглым воротником, с рыжими кудрявыми бровями, с свежевыбритым лицом в пудре и с золотыми пломбами во рту, однообразно, точно читая, говорит о несправедливостях старого режима».

Алексей Цветков: «Лучший стилист прежней России видит революцию глазами проигравшей стороны как финал цивилизации вообще, апокалиптический водевиль. Большевики и анархисты «хуже печенегов», а прежний мещанин чувствует свой город завоеванным и страшится пролетарских «уплотнений». Интеллигенты выпустили на волю «каторжных горилл» и «Азию» «с подсолнухами в кулаках». Маяковский как вульгарный хам. Сквозной мотив — восстание техники, бунт устройств. Сам по себе звонит телефон на столе, и из него сыплются искры, отвратительные грузовики и наглые мотоциклетки на улицах вместо милых лошадей. Этот дневник Бунин закопал в землю, опасаясь обыска одесских чекистов».

Издательство

«Азбука», «Азбука-Аттикус», Санкт-Петербург, 2012

Читать бесплатно

Bookmate

Скачать

Литрес

«Поколение на повороте» Лидии Гинзбург

Кирилл Кобрин: «Эссе, сочиненное в начале 1970-х «в стол», без надежды на публикацию, но — Гинзбург повезло — опубликованное таки при жизни автора, в самом конце. Подведение итогов революции представителем поколения интеллигентов, которое и совершало в прямом, политическом смысле, революцию и поддерживало ее со всем энтузиазмом. Это была действительно их революция — она на самом деле освободила подданных нелепой, навек, как казалось, подмороженной империи, дала им возможность делать то, что они хотели. И они делали — новое общество, новое государство, новую науку, новое искусство. Только вот кончилось все кошмаром, по сравнению с которым Кровавое воскресенье кажется мелкой неприятностью, а «столыпинские галстуки» — небольшой вольностью обычно гуманного и сдержанного премьера. В отличие от тех, кто революции не нюхивал, Лидия Гинзбург не отрекается ни от своего поколения, ни от того, что ее поколение делало и что оно думало».

Издательство

«Искус­ство», Санкт-Петербург, 2002

«Сентиментальное путешествие» Виктора Шкловского

Кирилл Кобрин: «Заманчиво думать, что где-то существует книга о революции, сочиненная этим господином (товарищем) с пудреным лицом и золотыми пломбами (не так уж точно Бунин писал, кстати, — ну не пломбы же золотые). Увы, я такой книги не знаю. Зато есть другая книга — блестящего, полного жизни и энергии молодого человека, который революцию делал сознательно, страстно, азартно, как и все остальное, за что ему приходилось браться, пока не сломался, конечно. Булгаков в «Белой гвардии» описал — с неприязнью — некоего Шполянского, а Шполянский-то был великим теоретиком литературы и одним из лучших русских писателей прошлого века, поинтереснее литературного профессора Преображенского уж точно. Если хочешь сподвигнуть молодого человека на революционную деятельность, вложи в его руки «Сентиментальное путешествие». Революция здесь — возможность наконец зажить по полной, словить кайф, заняться настоящим делом. Шкловский комиссарит в армии Временного правительства в Галиции, он уводит полузабытую метрополией русскую армию из Персии, но помимо этих бесценных страниц «Сентиментального путешествия» в нем есть — в самом начале — и о феврале 1917 года, о том, как это выглядело изнутри: «Наступила ночь. В Таврическом дворце был полный хаос. Привозили оружие, приходили люди, пока еще одиночные, тащили провизию, реквизированную где-то; в комнате у подъезда были сложены мешки. Уже приводили арестованных. В Думе какая-то барышня утвердила меня в должности командира машины и даже дала какую-то боевую задачу. Снаряды для пушки у меня были, не знаю, где я их достал, кажется, еще в Манеже. Боевых задач я, конечно, не выполнил, да их и никто не выполнял». Читать параллельно с «Апокалипсисом нашего времени» Василия Розанова в качестве объяснения загадочной фразы последнего о том, что «Русь слиняла в два дня. Самое большое — в три».

Алексей Цветков: «Политический инстинкт выводит людей на улицы, солдаты присоединяются к восставшим рабочим, всех накрывает поэтическая невменяемость, опьянение непредсказуемостью судьбы, остранение всего прежнего, которое обречено исчезнуть, вывернувшись наизнанку. Толпа во всех ее возможных состояниях и лидеры всех оттенков. Одушевленная военная техника и люди, превратившие себя в инструменты. Мокрые окопы — горящий хлеб — жалящая сталь. Революция как экзотизация бытия, прерывание нормальности, уникальный момент, из которого потом можно будет с одинаковой свободой мысленно смотреть и в до, и в после».

Издательство

«Азбука», «Азбука-Аттикус», Санкт-Петербург, 2008

Читать

Bookmate

«У Кремлевской стены» Алексея Абрамова

Павел Пряников: «Судя по году издания, книгу можно было бы признать пропагандистской. Однако «У Кремлевской стены» — это самое полное собрание имен людей, геройски погибших при становлении советской власти во время Октябрьской революции в Москве. На каждого захороненного у Кремлевской стены дана краткая биография. К примеру, открывает этот перечень Павлик Андреев, красногвардеец Замоскворецкого района с завода Михельсона. Этому рабочему на момент смерти было 14 лет, погиб он от попадания 42 пуль из пулемета. Первые годы советской власти его называли «советским Гаврошем», но в 1930-е память о «товарище Павлике» ушла из официоза.

Книга наглядно показывает, что сторону красных в ноябре 1917 года в Москве приняли самые разные слои общества. Среди героев, захороненных у Кремлевской стены, бывшие боевые офицеры с фронтов Первой мировой, дети, китайцы, венгры и латыши, старообрядческий начетчик, курсистки и студенты, извозчики и инженеры. Так разрушаются мифы о «шайке узколобых революционеров», устроивших революцию».

Издательство

Государственное издательство политической литературы, Москва, 1984

«Утро Страны Советов» Михаила Ирошникова и Леонида Спирина

Александр Шубин: «Сборник воспоминаний видных советских деятелей (наркомов и сотрудников центральных советских учреждений) о первых месяцах советской власти, до переезда столицы в Москву. Книга вышла во время перестройки, когда были сняты табу на публикацию «неудобных», хотя и прокоммунистических воспоминаний, и здесь можно найти много интересных деталей о первых шагах нового режима. Среди авторов сборника — Александра Коллонтай, Павел Дыбенко, Георгий Ломов, Александр Шляпников, Александр Шлихтер, Федор Раскольников и другие. Книга дает возможность посмотреть на механизм выстраивания советской власти с нуля, практически из ничего, когда не было ни средств, ни кадров. Тем не менее в итоге возник аппарат, обеспечивший удержание власти большевиками и укрепление нового режима».

Издательство

«Лениздат», Ленинград, 1988

«Яков Блюмкин» Евгения Матонина

Павел Пряников: «В 1918 году в ориентировке на левого эсера, убийцу немецкого посла в Москве Мирбаха Якова Блюмкина писали, что тому на вид 35–40 лет. Блюмкину тогда было 18. На оккупированной немцами Украине во время пыток ему пассатижами вырвали все зубы, и он заменил их железными. Покровитель богемы, видный чекист, он никогда не унывал и везде искал гешефт и риск — в красивых женщинах, английских костюмах, скупке антиквариата, кокаинистических салонах, двойной игре на ОГПУ и Троцкого. Блюмкин — пример человека, которому революция сначала дала все, а потом забрала — не столько жизнь, сколько честь и имя.

Книга о Блюмкине хорошо показывает изнанку первых советских спецслужб, романтизм вперемешку с кровью, и как постепенно крови становится больше, а романтизма — меньше. А под конец произведения идет подробное описание того, как революция пожирает своих детей».

Издательство

«Молодая гвардия», Москва, 2016