«Делайте хорошее искусство»: отрывок из новой книги Нила Геймана

Никогда на самом деле не ожидал, что мне придется давать советы людям, выпускающимся из высшего учебного заведения. Сам я никогда ни из чего подобного не выпускался — и даже не впускался. Из школы я сбежал, как только выдался шанс, — когда от перспективы еще четырех лет принудительного обучения (прежде чем я смогу стать писателем, которым хотел быть) впору было задохнуться.

Я вырвался в мир, я писал и становился тем лучшим писателем, чем больше писал; и потом еще писал, и никто вроде бы не возражал, что я все выдумываю: люди просто читали мою писанину и платили за это деньги — или не платили, а иногда даже нанимали меня написать для них что-нибудь еще.

Все это оставило меня с чувством здорового уважения и приязни к высшему образованию, от которого те из моих друзей и родственников, кто ходил в университеты, излечились уже давным-давно.

Если оглядываться назад, это было выдающееся путешествие. Не уверен, что его можно назвать карьерой, так как карьера подразумевает некий план, которого у меня никогда не было. Самое близкое, что у меня было к плану, — это список, составленный мною лет в пятнадцать: в нем было все, что я хотел в жизни сделать. Написать взрослый роман, детскую книгу, комикс, фильм; записать аудиокнигу; сделать сценарий эпизода «Доктора Кто» и т. д. Нет, я не делал карьеру — я просто делал следующее, что было в списке.

Вот я и подумал, что расскажу вам все, что сам хотел бы знать, когда начинал, и даже несколько вещей, которые, если оглядываться отсюда назад, действительно знал. И еще, что я дам вам самый лучший совет, который получал сам и которому совершенно не смог последовать.

Прежде всего и во-первых: когда вы начинаете карьеру в искусстве, вы никакого понятия не имеете, чем на самом деле занимаетесь.

И это здорово. Те, кто знает, что они делают, знают правила. Они знают, что возможно и что невозможно. Вы — нет. И не должны! Все правила относительно того, что возможно и что невозможно в искусстве, придуманы людьми, которые никогда не проверяли границы возможного, выходя за них. А вы можете.

Если вы не знаете, что что-то невозможно, это оказывается легче сделать. А раз никто этого раньше не делал, они не успели придумать правила, призванные не дать вам сделать это снова.

Далее, во-вторых: если у вас есть идея, чем вы хотели бы заниматься, зачем вас сунули в этот мир, — идите и делайте.

Сначала это куда труднее, чем кажется, а под конец — гораздо проще, чем вы и представить себе могли. Потому что в нормальных условиях, прежде чем попасть туда, куда вы хотите попасть, вам приходится сделать ряд вещей. Я хотел писать комиксы, романы, рассказы и фильмы и поэтому стал журналистом, потому что журналисты имеют право задавать вопросы — а еще всюду лезть и выяснять, как работает мир, и делать всякие вещи, которые мне были нужны, чтобы не просто писать, но и писать хорошо. А еще мне платили деньги за то, чтобы я учился писать экономно, внятно, подчас в крайне суровых условиях и вовремя.

Бывает, путь к тому, чтобы делать то, что вы надеетесь делать, очерчен очень четко, а бывает, что почти невозможно понять, правильно вы поступаете или нет, потому что ваши надежды и цели приходится как-то увязывать с тем, чтобы что-то есть, платить долги, находить работу, понимать, чего вы реально можете достичь.

Что сработало лично для меня… — представить, что место, где я хочу оказаться (быть писателем в основном художественной литературы, делать хорошие книги, хорошие комиксы и зарабатывать на жизнь словами), — это такая гора. Далекая гора… моя цель.

И я знал, что пока я буду идти к этой горе, все будет в порядке. И когда я реально не знал, что делать, можно было остановиться и подумать, ведет ли меня вот эта конкретно дорога к горе или прочь от нее. Я отказывался от всех редакторских работ в журналах — от правильных работ, за которые платили бы правильные деньги, потому что знал, что, какими бы привлекательными они ни казались, для меня это будет значить, что я ухожу от горы прочь. Но если бы эту работу мне предложили раньше, я вполне мог бы и согласиться, потому что это все равно было бы ближе к горе, чем я в то время находился.

Писать я учился прямо в процессе написания. Я занимался чем-то до тех пор, пока оно ощущалось как приключение, и прекращал, как только оно превращалось в работу, что само по себе значит, что жизнь на работу похожа не была.

В-третьих: когда ты только начинаешь, тебе неизбежно приходится сталкиваться с неудачами. Приходится учиться быть толстокожим и понимать, что далеко не каждому проекту суждено выжить. Жизнь фрилансера, жизнь в искусстве подчас похожа на послания в бутылках: ты кидаешь их в море с берега необитаемого острова и надеешься только, что кто-нибудь выловит одну и откроет, и прочтет, и положит что-нибудь взамен, а потом — что она приплывет с этим к тебе назад. С признанием, с заказом, с деньгами или с любовью. И приходится принять, что иногда ты бросаешь в море добрую сотню бутылок, а возвращается всего одна.

Проблема неудачи — это проблема уныния, безнадежности, голода. Ты хочешь, чтобы все уже случилось и по возможности прямо сейчас, а оно ни в какую. Моя первая книга — журналистика, которую я делал за деньги и на которую уже авансом купил себе новую электрическую пишущую машинку, — должна была стать бестселлером. Она была просто обязана принести мне кучу денег. И если бы с издателем не случилась невольная ликвидация между тем, как распродался первый тираж и был запущен второй, и еще до того, как были уплачены роялти, так бы оно непременно и вышло.

Я пожал плечами — в конце концов, у меня была моя новая пишущая машинка и достаточно денег, чтобы еще пару месяцев платить за жилье… так что я решил, что в будущем изо всех сил постараюсь не писать книг только за деньги. Если ты не получил денег, ты не получил ничего. Но если ты сделал работу, которой гордишься, и при этом не получил денег, у тебя хотя бы осталась работа.

Я то и дело забываю это простое правило, и тогда вселенная всякий раз дает мне пинка и напоминает. Не знаю, работает ли оно так еще для кого-то, кроме меня, но истинная правда, что ни одна овчинка, которой я занимался, когда единственной причиной делать это были деньги, не стоила выделки — ну разве что как горький опыт. Обычно я и денег-то в конце концов не получал. А вот то, что я делал из радости, потому что хотел увидеть, как оно сбудется в реальности, еще никогда меня не подводило, и я никогда не жалел о потраченном на него времени.

Неудачи — это тяжело.

Но с удачами проблем может оказаться еще больше — потому что никто вас о них не предупредил.

Первая проблема с пусть даже ограниченным успехом заключается в непоколебимой внутренней уверенности, что ты лишь случайно вышел сухим из воды и теперь тебя в любой момент могут разоблачить. Это синдром самозванца, который моя жена Аманда окрестила политикой жулика.

Я, например, был уверен, что в один прекрасный день раздастся стук в дверь и на пороге будет стоять человек с планшетом (понятия не имею, с какой радости он у меня носит планшет, но вот так уж оно было), который посмотрит в свои бумажки и скажет, что все, хватит, они решили, что со мной пора завязывать и теперь мне придется пойти и найти себе нормальную работу, никак не связанную с тем, чтобы выдумывать всякие вещи и записывать их, да еще читать книги, которые я и так все равно хотел прочесть. А потом я и правда тихо уйду и найду другую работу… где для выдумок места больше не будет.

Проблемы успеха… О, они вполне реальны, и, если повезет, вы испытаете их на собственной шкуре. В этой точке вы перестанете говорить всему да, потому что теперь бутылки, которые вы кидаете в океан, все возвращаются и нужно научиться говорить нет.

Я наблюдал за своими сверстниками и друзьями и за теми, кто был старше меня, и видел, как несчастны некоторые из них. Я слушал, как они говорят мне, что больше не в состоянии представить себе мир, в котором делают то, что всегда хотели делать, потому что теперь им приходится зарабатывать в месяц какую-то определенную сумму, просто чтобы оставаться там, где они есть. Они не могут просто пойти и делать то, что действительно важно и чего они реально хотят, и это огромная трагедия — не меньше, чем любая неудача.

И после всего этого самая большая проблема успеха состоит в том, что весь мир сговаривается не дать тебе делать то, что ты делаешь, — именно потому что ты успешен. В один прекрасный день я оторвал глаза от экрана и понял, что стал человеком, который профессионально отвечает на электронные письма, а на досуге пишет — так, в качестве хобби. Я сократил количество писем, на которые отвечал, и с облегчением обнаружил, что стал писать куда больше.

В-четвертых, я надеюсь, что вы будете совершать ошибки: если вы ошибаетесь, значит, вы что-то делаете. И, кроме того, сами ошибки подчас бывают полезны. Как-то в письме я сделал ошибку в имени «Каролина», поменяв местами А и О, — и подумал: Коралина… а что, звучит как настоящее имя.

И еще помните, что какой бы дисциплиной вы ни занимались — музыкой или фотографией, живописью или комиксами, литературой, танцами, дизайном, — что бы вы ни делали, в вас есть нечто поистине уникальное. Это ваша способность делать искусство.

Для меня и для многих моих знакомых это был настоящий спасательный круг. Абсолютный, волшебный спасательный круг. Он помогает проплыть через добрые времена… и через те, другие, тоже.

Жизнь иногда бывает сурова. Иногда все идет не так — в жизни, в любви, в бизнесе, в дружбе, в здоровье и вообще везде, где что-то может пойти не так. И вот когда вам закручивают гайки, именно это вы и должны делать — хорошее искусство.

Я серьезно. Ваш муж сбежал с политиком? Делайте хорошее искусство. Вашу ногу оторвал и съел удав-мутант? Делайте хорошее искусство. У вас на хвосте налоговое управление США? Делайте хорошее искусство. Кошка вдруг взяла и взорвалась прямо у вас на глазах? Делайте хорошее искусство. Кто-то в интернете решил, что то, что вы делаете, глупо или опасно, или все это уже сделали до вас? Делайте хорошее искусство. Возможно, это как-то сработает и время когда-нибудь вытащит уязвившее вас жало, но все это не имеет значения. Делайте то, что умеете лучше всего, — хорошее искусство.

И в хорошие дни тоже делайте — его же.

И, в-пятых, пока вы его делаете — делайте именно ваше искусство. Делайте то, что только вы умеете делать. Наш первый импульс — подражать. И это совсем не плохо. Многие находят свой собственный голос только после того, как позвучат как куча всяких других людей. Но единственное, что есть у вас и нет больше ни у кого, — это вы. Ваш голос, ваш разум, ваша история, ваше видение. Так что пишите и рисуйте, и стройте, и играйте, и танцуйте, и живите так, как можете только вы.

И в то мгновение, когда вам покажется, что вы идете по улице голый, держа свои сердце и ум, и вообще все, что у вас внутри, нараспашку, показываете слишком много себя, вот в это мгновение вы, возможно, начнете все правильно понимать.

Из всего, что я сделал, лучше всего работало то, в чем я был меньше всего уверен: истории, которые либо сработают, либо, что куда более вероятно, станут моими вечными нелепыми неудачами — и люди будут собираться вокруг них и перешептываться, и показывать пальцами, и судачить до скончания времен. Этот момент у них всегда общий: люди оглядываются, собираются и объясняют друг другу, почему это был неизбежный успех. Я-то, когда их делал, и понятия об этом не имел.

И до сих пор не имею. А какой интерес делать то, что, ты заранее знал, что сработает?

Иногда то, что я делал, реально не работало. Некоторые мои истории после первого выпуска больше никогда не переиздавались. Некоторые вообще не покидали стен моего дома. И я многому научился на них — не меньшему, чем на тех, что сработали.

В-шестых, я намерен поделиться с вами одним тайным фрилансерским знанием. Тайное знание — это всегда хорошо. И оно будет полезно для тех, кто планирует когда-нибудь заняться искусством для других или как-то еще познакомиться с миром фриланса. Я постиг его на комиксах, но и другим сферам деятельности оно тоже подходит. Выглядит оно так:

Людей берут на работу, потому что их так или иначе берут на работу. Я в свое время сделал нечто такое, что сегодня бы не составило никакого труда проверить и что подвело бы меня под монастырь, а тогда, в доинтернетные времена, представлялось мне, начинающему журналисту, вполне разумной карьерной стратегией. Когда издатели спросили меня, где я уже работал, я им наврал. Я предъявил достаточно достоверный список журналов, вел себя уверенно и получил работу. Потом я постановил для себя делом чести написать хоть что-нибудь для каждого из журналов, благодаря которым получил то, первое место, так что в конечном итоге не так уж и наврал. Я просто слегка перепутал хронологию… Получение работы — дело такое.

Люди продолжают работать в мире фриланса, а в наши дни мир все больше становится фрилансерским, потому что фрилансеры хорошо работают, с ними просто иметь дело и они сдают результаты вовремя. А вам даже все эти три фактора вместе не всегда бывают нужны. Два из трех — уже отлично. Всякий смирится с тем, что вы неприятная личность, если ваша работа хороша и вы сдаете ее вовремя. Вам простят опоздания со сроками, если работа хороша и вы нравитесь работодателю. И вам совсем не обязательно работать не хуже других, если вы всегда успеваете вовремя и иметь с вами дело — одно удовольствие.

Согласившись выступить перед вами с этой речью, я задумался, какой самый лучший совет я сам получил за все эти годы.

На самом деле мне его дал Стивен Кинг двадцать лет тому назад, на пике успеха «Сэндмена». Я писал комикс, который люди любили и воспринимали серьезно. Кингу понравились и «Сэндмен», и наш совместный с Терри Пратчеттом роман «Добрые предзнаменования»; он увидел и безумие, и очереди за автографами — все вот это вот, и совет его был таков:

— Это реально круто. Тебе должно очень это нравиться.

Я ему не внял. Я проигнорировал самый лучший полученный мной в жизни совет. Вместо того чтобы получать удовольствие, я ужасно обо всем беспокоился.

О следующем дедлайне, о следующей идее, о следующем рассказе. За следующие четырнадцать или пятнадцать лет не было ни единого мгновения, когда я не писал бы что-нибудь у себя в голове или хотя бы не обдумывал. И я ни разу не остановился, не оглянулся и не подумал:

— Как все это, однако, весело!

Я жалею, что не наслаждался процессом больше. Это ведь было поистине чудесное путешествие. Но некоторые его части я напрочь пропустил, потому что слишком беспокоился о том, что пошло или может пойти не так, и о том, что будет дальше, чтобы радоваться тому отрезку пути, где я в данный момент нахожусь.

Думаю, для меня это был самый суровый урок — отпускать, расслабляться и получать удовольствие, потому что дорога имеет свойство заводить в самые необычайные и неожиданные места.

Здесь, на этой сцене — как раз одно из таких мест. (И я получаю просто невероятное удовольствие.)

Всем сегодняшним выпускникам я желаю удачи. Удача полезна. Часто оказывается так, что чем усерднее и чем мудрее вы работаете, тем удачливее становитесь. Но да, существует и чистая удача, и это помогает.

Мы сейчас живем в переходном мире (если вы заняты какой-то творческой деятельностью), потому что меняется сама природа распределения. Меняются механизмы, с помощью которых творцы выводят свои творения в мир и обеспечивают себе крышу над головой и бутерброды. Я разговаривал с теми, кто находится на самой верхушке пищевой цепи в издательском деле, в книжной торговле и в других смежных областях, и никто из них не знает, как будет выглядеть профессиональный ландшафт еще через каких-нибудь пару лет, не говоря уже о десяти. Каналы сбыта, которые строились весь прошлый век — для печати, для визуальных искусств, для музыкантов и прочих творческих людей, — сейчас находятся в процессе непрерывных изменений.

С одной стороны, это пугает, а с другой, дает невероятную свободу. Правила, условности, всякие «положено» и «не положено» относительно того, как показать людям свою работу и что делать после этого, — все рушится в тартарары. Привратники бросают свои врата и уходят в никуда. Вы имеете право подходить к задаче продемонстрировать людям свою работу сколь угодно творчески. Ютьюб и Всемирная сеть (и то, что придет после них) обеспечат вам больше зрителей, чем когда-либо могло телевидение. Старые правила осыпаются, и никто не знает, какими будут новые.

Так что создавайте свои собственные правила.

Кто-то меня недавно спросил, как сделать то, что кажется очень трудным (в том случае — записать аудиокнигу), и я предложил человеку притвориться кем-то, кто может это сделать. Не притвориться, что сам делаешь, а притвориться тем, кто может это сделать. Этот человек написал себе записку об этом, прикрепил к стене в студии и потом сказал, что да, это сработало.

Так что будьте мудры и хитроумны, потому что миру не помешает побольше мудрости, а если мудрым лично у вас быть не получается, притворитесь кем-то мудрым, а дальше просто ведите себя, как он.

А теперь идите и совершайте интересные ошибки, удивительные ошибки, великолепные и фантастические ошибки. Нарушайте правила. Оставьте мир более интересным местом, чем он был до вас. Делайте хорошее искусство.