Я три часа сидел один в баре отеля «Краун». Стук тарелок в кухне давно стих. Зубчатые колесики напольных часов, украшенных восходящим и заходящим солнцем и появляющейся к вечеру луной, цеплялись друг за друга, маятник равномерно раскачивался туда-сюда, большая стрелка рывками перемещалась по своему кругу, и какое-то время я чувствовал себя как бы навек умиротворенным. Но тут, небрежно просматривая воскресный номер газеты «Индепендент», я наткнулся на статью, непосредственно связанную с балканскими фото, которые я рассматривал утром в морской читальне. В статье шла речь о так называемой санации, пятьдесят лет назад предпринятой хорватами в сговоре с немцами и австрийцами. Начиналась она с описания памятной фотографии, снятой усташами. На ней хорваты запечатлели своих товарищей по оружию в прекрасном настроении и даже в героических позах. Запечатлели, как они отпиливают голову некоему сербу по имени Бранко Юнгич. Второе шуточное фото показывает уже отделенную от тела голову с сигаретой в еще полуоткрытых в предсмертном крике губах. Место действия — лагерь Ясеновац на реке Саве; только в этом лагере семьсот тысяч мужчин, женщин и детей было уничтожено такими методами, что даже у спецов германского рейха, как они выражались в узком кругу, волосы вставали дыбом. Предпочтительными орудиями казни были пилы и сабли, топоры и молотки и особые ножи, изготовленные в Золингене и крепившиеся к предплечью с помощью кожаных манжет, да еще что-то вроде примитивных переносных виселиц, на которых рядами, как ворон и сорок, вешали согнанных в лагерь сербов, евреев и боснийцев. Неподалеку от Ясеноваца, в радиусе не больше пятнадцати километров, располагались еще лагеря Приедор, Стара-Градишка и Баня-Лука, где хорватская милиция, поддерживаемая в тылу вермахтом, а в душе — католической церковью, аналогичным образом трудилась изо дня в день. История этой резни, продолжавшейся годы, зафиксирована в пятидесяти тысячах документов, оставленных в 1945 году немцами и хорватами. Автор статьи, датированной 1992 годом, утверждает, что документы до сих пор хранятся или хранились в краевом архиве Боснии, в бывшей казарме императорской и королевской австро-венгерской армии. В 1942 году там размещалась штаб-квартира разведцентра группы армий Е. Штабисты были в курсе того, что творили в лагерях усташи с партизанами Тито, и знали о чудовищных вещах, происходивших, например, во время битвы за Козару, когда во время так называемых военных действий были казнены или погибли при депортациях не то шестьдесят, не то девяносто тысяч человек. Женское население было отправлено в Германию и по большей части распределено на принудительные работы по всей территории рейха. Половину оставшихся в живых детей, числом двадцать три тысячи, милиция расстреляла на месте, а другую согнала на сборные пункты для отправки в Хорватию. Многие из них в свою очередь погибли в дороге от тифа, истощения и страха. Те, кто остался в живых, носили на шее картонные таблички с персональными данными; от голода они сжевали их и тем самым в отчаянии отказались от собственного имени. Позже хорватские семьи вырастили их в католической вере, посылая на исповедь и к первому причастию. Как и все прочие, они получили в школе социалистическое воспитание, приобрели профессию, стали железнодорожниками, продавщицами, слесарями или бухгалтерами. А какие призраки, какие воспоминания до сих пор бродят у них в душе — об этом не знает никто. Между прочим, здесь следует заметить, что в то время среди офицеров разведки группы армий Е был один молодой венский юрист, занимавшийся в основном составлением меморандумов касательно срочной (из соображений гуманности) необходимости переселений. За эту достойную канцелярскую работу глава хорватского государства Анте Павелич наградил труженика пера серебряной медалью Короны короля Звономира с дубовыми листьями. После войны сей многообещающий офицер, столь успешно начавший карьеру и обладавший столь выдающимися административными способностями, занимал все более высокие должности и дослужился, в частности, до чина Генерального секретаря ООН. В этой последней ипостаси он, говорят, записал на магнитную пленку приветствие всем внеземным обитателям Вселенной, и ныне это послание наряду с прочими памятками человечества стремится за пределы нашей Солнечной системы на борту космического зонда «Вояджер II».