Русская литература

Все развлечения шестидесятников: правда и вымысел в «Таинственной страсти»

2 ноября 2016 в 14:45
Фотография: Cynthia Johnson/Getty Images
На Первом канале стартовал показ сериала «Таинственная страсть» — экранизации беллетризованных мемуаров Василия Аксенова, в которых под вымышленными именами выведены культовые фигуры 1960-х. «Афиша Daily» разбирается, как в романе переплетаются документальное и художественное начала.

Посмертная публикация романа Василия Аксенова «Таинственная страсть» предсказуемо стала поводом для ожесточенных споров как в читательской, так и в окололитературной среде. Эрнст Неизвестный лишь мягко пожурил автора за неточности, Евгений Евтушенко назвал все написанное клеветой, а семья Роберта Рождественского вообще отредактировала текст романа, убрав из него несколько глав, что вызвало гнев друзей Аксенова — Анатолия Гладилина и Виктора Есипова, добившихся в итоге издания книги без купюр. Аудитория же до сих пор пытается выяснить, кто такая Милка Колокольцева и действительно ли загадочная Катя Человекова родила внебрачного ребенка от поэта с почти безупречной репутацией.

Сам же Аксенов в предисловии к «Таинственной страсти» предупредил, что испытывает недоверие к «мемуарному жанру» и стремился создать «условную среду» — как Валентин Катаев в книге «Алмазный мой венец». Впрочем, к обрисовке портретов современников и воссозданию обстоятельств их жизни писатели подошли по-разному. Ирония у Катаева не в пример более тонкая, прозвища друзьям и знакомым он раздавал с нескрываемой нежностью и старался воздержаться от муссирования слухов и сплетен. Аксенов же словно бил наотмашь, обнажал самые неприглядные черты характеров Евтушенко, Ахмадулиной, Высоцкого, превращая их в карикатуры на самих себя.

Впрочем, хотя «Таинственная страсть» на первый взгляд и кажется фантасмагорией, мифом о мифе, на деле Аксенов не так уж и часто грешил против истины. «Афиша Daily» выбрала яркие эпизоды из романа и оценила их по шкале достоверности: от исторической правды — до авторского вымысла.

Высоцкий в Ялте

Как у Аксенова

«Стоящий над отвесом небольшой отряд показал на паренька, который сидел, свесив в пропасть ноги в альпинистских ботинках. Тот помахал рукой жителям бухты. Одна девушка внизу почти мгновенно догадалась: «Да ведь это же Влад Вертикалов из «Таганки»!» Все население — а их было не менее тридцати душ к данному моменту — возопило: «Ура! Даешь Вертикалова!» Не прошло и десяти минут, как этот самый ВВ завис над Львиной на спусковом канате. Благодаря некоторому вращению Влада вокруг своей оси было видно, что за плечами у него приторочена гитара в футляре».

Почему неправда

В «Таинственной страсти» Аксенов порой помещает героев в обстоятельства, в которых они просто не могли оказаться все вместе и одновременно. Пример тому — открывающая повествование крымская идиллия конца июля 1968 года: в нее буквально врывается пижонистый Влад Вертикалов, он же Владимир Высоцкий. А ведь именно в эти дни он находился в Сибири на съемках детектива «Хозяин тайги». Да и со своей второй женой Майей Кармен (или Ралиссой Кочевой) Ваксон-Аксенов познакомился двумя годами позже описываемых в первых главах книги событий.

Цитата: «Таганский дневник» Валерия Золотухина

«1968 год. Лето. Съемки фильма «Хозяин тайги». Сибирь. Красноярский край. <…> Мы жили на постое у Анны Филлиповны в пустом брошенном доме ее сына <…> А в окна глядели люди — жители Сибири. Постарше поодаль стояли, покуривая и поплевывая семечками, помоложе лежали в бурьяне, может, даже не дыша; они видели живого Высоцкого, они успевали поглядеть, как он работает».

Расставание Нагибина и Ахмадулиной

Как у Аксенова

«Далее произошло нечто, несопоставимое с довольно высоким уровнем культуры и интеллекта Марка Аврелова, сумевшего даже в хлеву социалистического реализма утвердить порядочный стиль и даже проблески юмора, — его обуял амок! Взревев, он понесся по спальне, с грохотом отбрасывая предметы мебели и с треском рапахивая окна. <…> Нэлка, я разрываю наш брак! Я собиратель и нравоучитель, я пчела, а ты трутень разврата — вон! Тащись со своими мегерами на проститутский вокзал и далее — в лепрозорий Двадцатого века!»

Почему правда

Юрий Нагибин, который в «Таинственной страсти» назван Марком Авреловым, был вторым мужем Беллы Ахмадулиной — или Нэлки Аххо. Их брак длилcя с 1959 по 1968 год и рухнул во многом из-за свободного нрава поэтессы. Позже вдова писателя Алла Нагибина вспоминала, что покойный супруг однажды и впрямь застал Ахмадулину с любовницей — Галиной Сокол (у Аксенова — Танька Фалькон), позже ставшей женой Евгения Евтушенко. Отраженный в романе факт замужества Ахмадулиной за Евтушенко также соответствует действительности.

Цитата: «Дневник» Юрия Нагибина

«Рухнула Гелла, завершив наш восьмилетний союз криками: «Паршивая советская сволочь!» — это обо мне. <…> А Геллы нет, и не будет никогда, и не должно быть, ибо та Гелла давно исчезла, а эта, нынешняя, мне не нужна, враждебна, губительна. Но тонкая детская шея, деликатная линия подбородка и бедное маленькое ухо с родинкой — как быть со всем этим? И голос незабываемый, и счастье совершенной речи, быть может, последней в нашем повальном безголосьи — как быть со всем этим?»

Шестидесятники как рок-звезды

Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский

Как у Аксенова

«Была уже полная черных чернил черноморская ночь, когда к нему запросто придвинулась Милка Колокольцева в своем фирменном бикини: «Ты молоток, Влад!» В чернилах этой черноты, конечно, еще роились небольшие источники света: догорающий костер, пламеньки зажигалок и спичек, блуждающие фонарики; что еще забыли — да ну, Луну! Последняя ядреной тыквой стояла в небе и колебалась в воде, снабжая всю эту черноту удивительной прозрачностью.

«Хочешь, покажу тебе наш «тронный зал»? — предложила Милка. — Через неделю там состоится моя коронация».

Он пошел за ней без особой охоты. Ну вот, еще одна жаждет потрахаться с бардом, чтобы в Москве на фрондерских сборищах о ней заговорили».

Почему полуправда

Милка Колокольцева в отличие от большинства персонажей книги, по всей видимости, не имеет конкретного прототипа. В СССР 60-х годов поэты (и примкнувшие к ним барды) фактически существовали в статусе рок-звезд: они собирали стадионы, выступали на телевидении, задавали моду и, разумеется, были окружены толпами поклонниц. Колокольцева — собирательный образ трепетной, но в то же время не особенно пугливой советской девушки, у которой ноги подкашивались от невзначай брошенного: «Отдать тебе любовь?» Правда, установить, сколько у Вертикалова — Высоцкого и Эр — Рождественского (а также у Евтушенко, Вознесенского и прочих) было общих дам сердца, не представляется возможным.

Цитата: «60-е. Мир советского человека» Петра Вайля и Александра Гениса

«… тогда поэты были во всем первыми — брюки у них были самые узкие, идеи самые прогрессивные, слова самые смелые. Один западный корреспондент, завороженный трибунным чтением Евтушенко, сказал, что он мог бы возглавить временное правительство. <…> толпа, которая всегда слышит громогласный призыв, а не отданный вполголоса приказ, смотрела снизу вверх на своего лидера — поэта».

Бродский на литературном вечере в МГУ

Как у Аксенова

«И вот Яша Процкий входит в Дубовый зал писательского ресторана. Ему чуть за тридцать, а выглядит он на двадцать восемь. Он в английском пиджаке. Он вообще любит все английское. <…> Пока он идет от дверей к большому столу, за которым в его честь собралась группа шестидесятников, кое-кто из собравшихся мгновенно вспоминает его первый приезд в Москву. Это было в начале шестидесятых, то есть когда ему было чуть-чуть за двадцать. Гудела компания «новой волны», и вдруг собутыльники вспомнили, что их — Яна Тушинского, Роберта Эра, Нэлку Аххо, Кукуша и Ваксона — ждут в старом здании МГУ на литературный вечер. Пойдешь с нами, Яков? А почему бы нет? Почему не пойти? И он с ними пошел, сильно уменьшив средний возраст группы».

Почему правда

Когда Бродский в 1965 году вернулся из Архангельской области, куда был сослан за тунеядство, шестидесятники на волне освободительной кампании, инициированной в том числе Анной Ахматовой, принимали активное участие в судьбе молодого дарования. Если верить воспоминаниям Евгения Евтушенко, он в самом деле пригласил малоизвестного в те годы поэта выступить на своем авторском вечере в МГУ. Впрочем, позже Бродский разругался и с Евтушенко, и с Вознесенским, и с Аксеновым, так что последнему надо отдать должное: в «Таинственной страсти» шпильки в адрес Яши Процкого он пускает весьма безобидные.

Цитата: Евгений Рейн, по книге Ильи Фаликова «Евтушенко: Love Story»

«Когда он (Бродский. — И. Ф.) освободился из ссылки, он не в Ленинград приехал, а в Москву. Он пришел ко мне и говорит, что три месяца не мылся. Я позвонил Аксенову — тот говорит: «Приезжайте немедленно ко мне». Мы приехали. Иосиф пошел принимать ванну, а мы не знаем, что делать дальше. Я говорю: «Надо позвонить Евтушенко». Тот случайно снял трубку. Я все рассказал. Евтушенко в ответ: «Немедленно встречаемся. Я позвоню в «Арагви», и нам дадут место». Приехали в «Арагви» — стоит огромная очередь, хвост человек на двести. Но вышел директор, и нас во главе с Евтушенко провели в отдельный зал. Сели. <…> Бродский был печальный, усталый и через час ушел. Понятно? В Ленинград он уехал через пятнадцать дней и все эти две недели постоянно встречался с Евтушенко. Тот и дома устроил банкет в его честь!..»

Внебрачный ребенок Вознесенского

Как у Аксенова

«И вот наконец свершилось: в Одинцовском роддоме явился в свет Денис Антонович. С кулечком этим Екатерина, все еще в амплуа дурочки, была привезена на дачу Андреотиса. Здесь она попросила созвать заседание тройственного союза.

— Фоска и ты, Антошка, — сказала она неожиданно взрослым и умным голосом. — Я хочу вам сказать, чтобы вы не беспокоились. Денисочку запишу на свою фамилию и без указания отца.

— Да ты что, Катька, рехнулась, что ли? — возопила Теофилова. — Нет, ты слышишь, Антоша, что она изобрелa? Отвечайте оба, кто отец инфанта? Вот так и записывайте — Денис Антонович Андреотис!»

Почему, скорее всего, неправда

Исследователи склонны считать, что под именем Кати Человековой, вероятно, скрывается актриса Татьяна Лаврова, сыгравшая в фильме Михаила Ромма «Девять дней одного года». Андреотис-Вознесенский старался оберегать от общественности свою частную жизнь, однако у него, похоже, все-таки был тайный роман с Лавровой. А вот сын у актрисы только один, и родился он в браке с футболистом Владимиром Михайловым. Теоретически ребенок мог быть зачат Вознесенским, но достоверной информации об этом не сохранилось: в своем романе Аксенов лишь отразил ходившие в артистической среде слухи.

Цитата: Галина Волчек в интервью журналу «Караван историй»

«Расстались они так нехорошо, что Татьяна запретила Михайлову видеться с Володей и вообще вычеркнула его из жизни — своей и сына. Есть версия, что причиной развода стал роман Лавровой с Вознесенским, но мне кажется (хотя я могу ошибаться), что их отношения начались позже. Как бы то ни было, об истинных причинах разрыва сейчас доподлинно известно только Михайлову. Когда родители расстались, Вовке было три года».

Соперничество Евтушенко и Рождественского

Как у Аксенова

«К столу подсел Ян, совершенно великолепный в своем слегка переливающемся и в то же время весьма строгом костюме; где такие нынче берут, в Париже или в Берлине Западном? Присев, он на мгновение приобнял своего соседа.

— Роб, не тушуйся!


— Да я ведь не Тушинский, — брякнул слегка захмелевший от «Двойного Золотого» Роберт.

Вce опять грохнули. Ян усмехнулся с некоторой досадой. Он не любил шуток такого рода. Тем более сопровождаемых грохотом общего смеха».

Почему правда

В первых главах «Таинственной страсти» Аксенов называет Рождественского и Евтушенко «двуглавым поэтом» — отчасти справедливо. Познакомившись в 1952 году в стенах Литературного института им. Горького, они быстро сблизились и, по сути, стали ядром, вокруг которого сформировался пласт эстрадной поэзии. В то же время между Евтушенко и Рождественским существовало негласное соперничество, подогреваемое аудиторией, страстно желавшей выяснить, кто он — главный поэт Страны Советов. Так что дружеские похлопывания по спине в их отношениях действительно сменялись безжалостными словесными пикировками.

Цитата: «Еще столько не договоривший» Евгения Евтушенко

«… шестидесятничество на том и стояло, что мы даже больше чем дружили, — мы с неразделимой родственностью любили друг друга, а мало ли как иногда запальчиво и обидчиво могут спорить люди именно любящие друг друга <…> Еще на литинститутских семинарах мы научились безжалостно критиковать стихи друг друга и никогда не занимались комплиментаризмом. Роберт меня очень часто почти убийственно уничтожал, сочиняя зубастые пародии, над которыми все ухохатывались, так что мало мне не казалось, но я терпел, потому что такое общение нам обоим оздоровительно помогало и профессионально, и по-человечески».

Отъезд Эрнста Неизвестного

Как у Аксенова

«В течение всех оставшихся Семидесятых не проходило недели, чтобы в Москве не проносился истерический слух об отъезде того или другого представителя послесталинского ренессанса. Вместе с ними отбывали люди, имеющие к ним прямое или косвенное отношение. Например, с Генри Известновым уехала всей Москве небезызвестная и великолепная Нинка Стожарова. А до этого, оказывается, никто не знал, что их соединяет давний и глубокий шансон-романс. Никто не подозревал, что скульптор, которого по жесткости материала можно было сравнить только с Бенвенуто Челлини, питал к своей девушке столь сентиментальную привязанность».

Почему неправда

Эрнст Неизвестный в середине 70-х покинул СССР из-за, как он сам выразился, «эстетических разногласий с Союзом»: после памятной выставки «30 лет МОСХ» Хрущев причислил его работы к дегенеративному искусству. Свою первую семью — жену и дочь — Неизвестный оставил на родине, а со второй супругой, Анной Грэм, познакомился уже во второй половине 80-х. Боевая девушка из Москвы Нинка Стожарова — по всей видимости, еще один собирательный образ неверной спутницы известных поэтов, режиссеров и скульпторов.

Цитата: «О друзьях-товарищах» Эрнста Неизвестного

«У Аксенова я прочитал, что с кем-то уехал в эмиграцию. Аню это, естественно, страшно заинтересовало. Но ничего такого не было, я эмигрировал один. Первые мои женщины за границей — немка, швейцарка, француженка, кто угодно, только не русские эмигрантки. Я просто как чумы их боялся, наших эмигранток. Я сам от них сбегал. Потому что не выберешься из приключений, причем неаппетитных».

Евтушенко на Кубе

Ричард Никсон и Евгений Евтушенко

Как у Аксенова

«… двадцатишестилетний Ян Тушинский вознамерился съездить на остров Куба. <…> Вернулся он оттуда с большим портфелем из крокодиловой кожи. <…> Несколько месяцев в застольях он рассказывал о Кубе. Вот это, братцы, настоящая свобода, самая настоящая! Там машины самых последних марок просто стоят на улице, ключи торчат — садись и поезжай! Фидель — мой друг, он глава правительства, а ему кореша подчас дают подзатыльника. <…> В конце концов он стал в Советском Союзе главным знатоком по Кубе и по своему ближайшему другу Фиделю Кастро».

Почему правда

Хотя дружба Евгения Евтушенко с Фиделем Кастро кажется порождением смелой фантазии Аксенова, в начале шестидесятых поэт действительно побывал на Кубе, где познакомился с легендарным революционером. Позже Евтушенко вспоминал, что они вместе с Кастро ловили рыбу и навещали в приюте детей, чьи родители погибли во время высадки американского десанта на Плая-Хирон. Примечательно также, что Аксенов в «Таинственной страсти» не без иронии отмечает бахвальство Евтушенко и его склонность несколько преувеличивать свою роль в формировании внешней политики Советского Союза.

Цитата: «Мужчины: тираны и подкаблучники» Виктора Ерофеева

«Евтушенко был героем многожанрового спектакля, эклектичного действия, где любовная мелодрама соприкасалась с политическим фарсом, социальным шоу, метафизическим водевилем, светской хроникой, наконец, комиксом. Евтушенко — ласковая душа массовой культуры. <…> Евтушенко знал всех, весь мир, и здесь он вне конкуренции: он знал и Фиделя Кастро, и Роберта Кеннеди, и Солженицына».

Дружба Высоцкого и Окуджавы

Как у Аксенова

«Влад Вертикалов пока что на террасе пожинал лавры. Хватанул коньячку и обнялся с Октавой. Кукуш провозгласил его первой гитарой нового поколения».

Почему отчасти правда

Высоцкий — Вертикалов и Окуджава — Октава познакомились в начале 60-х годов и поддерживали если не дружеские, то близкие приятельские отношения. Первый неоднократно называл арбатского барда своим учителем, а второй с теплом отзывался о таланте «Володи». Так что изображенная Аксеновым сцена, в общем-то, вполне правдоподобна. Другое дело, что Окуджава не идеализировал Высоцкого и как поэта хвалил его осторожно, отмечая, что тот был «не всегда на уровне».

Цитата: Булат Окуджава, из предисловия к книге «Владимир Высоцкий: Избранное»

«Он начал с примитива, с однозначности, постепенно обогащая свое поэтическое и гражданское видение, дошел до высоких литературных образцов <…> С годами он стал профессиональнее, исчезла юношеская словоохотливость, когда достаточно мелкого повода, чтобы родились стихи. Все стало подлинным — и страдание, и ненависть, и любовь. <…> Что же нам теперь, размышляя о поэте, углубляться в его несовершенства, слабости и просчеты?»

Расскажите друзьям