Авдотья Громова на мотоцикле «Урал» отправляется в эпическое путешествие: она будет колесить по стране в попытке отмазать сына Витьку от тюрьмы. Его обокрали проститутки, после чего он в пьяном отчаянии травмировал милиционера Мельникова. Из отделения милиции Авдотья (грандиозная Нина Усатова) отправится к прокурору, через краевую администрацию — в Москву. Взяв за основу с десяток шукшинских рассказов, тексты Николая и Елены Рерих, стихи Козьмы Пруткова, а также образы из произведений Гоголя, Гете и Достоевского, Андрей Могучий затеял грандиозное роуд-муви по бескрайним просторам русской беды.
Рассказ Василия Шукшина на том, как Авдотья отправляется в путь, заканчивается. Могучий и автор сценария Светлана Щагина сочли, что этой истории необходим сиквел: они вплели в путешествие Авдотьи встречи с персонажами из соседних рассказов. Тут и паромщик Филипп (Юрий Ицков) плачет по своей умершей любви Марье из рассказа «Осенью», и мужик Андрей (Анатолий Петров) едет за девицей Глашкой, чтобы та вернула волю к жизни его стрелявшемуся сыну («Нечаянный выстрел»). Для каждого из них находится место в материнском сердце Авдотьи: кого подвезет, кого пожалеет и по голове погладит. Все их горести она в себе аккумулирует и в Москву везет — там ей точно должны помочь. Сразу скажем: помощь придет откуда не ждали, но об этом чуть позже.
Было у Авдотьи еще четверо сыновей: кого бутылка сгубила, кого — война. Витька (Григорий Чабан) последний остался, и она не остановится, пока не предпримет все, чтобы его спасти. Спектакль Могучего — это отечественная «Божественная комедия», попытка вернуть любимого сына, запутавшегося и застрявшего где‑то среди родных нам горемык. Даже свой Вергилий имеется: это манерный конферансье (Андрей Феськов) в черном фраке и щегольских мюлях. Спектакль начинается с того, как он поднимается из зала, произнося речь на немецком, а дальше переходит на русский и предлагает нам отправиться в путь вместе с Авдотьей, дабы исследовать «русскую душу». Он будет выполнять роль рассказчика и стороннего наблюдателя и сопровождать Авдотью в течение всего спектакля. Чуть позже, когда он начнет заикаться при упоминании «царствия небесного», и потом, когда у него и вовсе хвост из фрака свесится, станет ясно, что конферансье — кто‑то вроде Мефистофеля, а если на отечественный манер — мелкий бес. В программке он назван Чичиковым, и это не единственное упоминание гоголевского героя.
Милиционер Мельников (Виктор Княжев), вырубленный Витькой, лежит безмолвно в больнице с черепно-мозговой травмой. Когда он приходит в себя, единственное, что его по-настоящему заботит, — это известный отрывок из «Мертвых душ» про «Русь, птицу-тройку». Он места себе не находит от случившегося прозрения, приходится даже бежать за томом Гоголя к сыну, а потом и вовсе к его учителю литературы. Дело в том, что в травмированную милиционерью голову приходит крамольная мысль: получается, что в тройке сидит и управляет ей не кто иной, как Чичиков. А Чичиков по правоохранительным меркам — это кто? Это даже не бес, а просто бандит. Мается от этой мысли Мельников, жить как прежде уже не может.
Когда Авдотья наконец оказывается в Москве, она попадает сразу не куда‑нибудь, а, конечно, к мавзолею. Оттуда в лучших традициях Сорокина поднимается махатма Ленин (эксцентрично писклявая и сверхобаятельная Юлия Дейнега), окруженный буддийскими монахами. Он среди прочего расскажет Авдотье, что все не так однозначно, и, может быть, своим поступком Витька милиционера пробудил ото сна и наконец возродил к истинной жизни.
Соавтор Могучего художник Александр Шишкин масштабирует происходящее до космического уровня: Авдотья едет на мотоцикле то ли на фоне черной дыры, то ли в свете приближающейся планеты Меланхолия. Присутствует и грузовик, и чуть ли не целый поезд возвращающихся с войны солдат. Один из них — солдатик Илья (Александр Кононец) вкрадчиво и с запредельной искренностью расскажет Авдотье, как явилась ему однажды Богоматерь, как плакала о них, о горемычных солдатах. Чтобы на фоне всех этих колоссальных образов не терялась маленькая человеческая судьба, а вместе с ней и грандиозная актерская игра, Шишкин с Могучим используют масштабирование и другого типа. Крупные планы артистов постоянно транслируются в ч/б на экран. Макросъемка не только позволяет разглядеть все детали актерского существования, но и превращает причудливую сказку в зловещую историческую хронику.
Андрей Могучий на основе одного рассказа Шукшина сочиняет полнометражный эпос, в котором преломляются разные парадоксы русской души. Создавая это притчевое полотно без конца и края, он зашифровывает в нем коды для сегодняшних сердец (и не только материнских). Цитата Шукшина: «мать ни разу не подумала о сыне, что он совершил преступление, она знала одно: с сыном случилась большая беда» — могла бы и вовсе стать эпиграфом то ли к этому спектаклю, то ли к нашей жизни.
