Истоки провинциального портрета восходят к середине XVII века, когда искусство начало становиться светским и появилась парсуна (от слова «персона») — первая попытка изобразить человека с натуры, передав его внешность и характер, но пока в иконописной манере. А после петровских преобразований изменилось все — и уклад жизни, и художественные идеалы. Начался век светского портрета, сперва в столицах. Но и в провинции было немало состоятельных людей, которые хотели увековечить себя и семью для потомков: купцов, дворян, представителей духовенства. Поэтому в начале XIX века в русских городах стали появляться свои портретисты. Часто это были ремесленники или одаренные крестьяне, воспитанные на иконописи и парсуне, имена которых почти не сохранились. Они старательно создавали семейные хроники для зажиточных домов. Как отмечает куратор выставки Светлана Зенина, живопись эта была довольно наивной, но зато стала настоящим зерцалом эпохи и кладезем знаний об укладе, быте и обычаях.
Работы на выставку привезли из 17 российских музеев. Главный партнер проекта — Угличский музей. Также участвуют Третьяковка и художественные музеи Рыбинска, Ярославля, Твери, Тюмени, Казани, Перми. Интересно, что часть представленных портретов уже показывали в Манеже 40 лет назад. Это была своего рода демоверсия нынешней выставки, поскольку лишь в 1970-е годы искусствоведы обнаружили их в подсобных помещениях, стали реставрировать и изучать как совершенно уникальный жанр. Однако, похоже, это последняя выставка, реализованная по концепции уже экс-директора Центрального выставочного зала Павла Пригара. И продолжит ли без него Манеж знакомить публику с оригинальными жанрами отечественного искусства, пока неясно.
С первых минут в русскую провинциальную культуру на выставке погружает музыкальное сопровождение. В приглушенных залах звучит медитативное «Хождение», состоящее из фольклорных песен в переработке Александра Маноцкова. Архитектор Анна Ильина отражает черты эпохи и в самом пространстве выставки. В аванзале посетителей встречает полуразрушенная башня русской церкви, символизирующая изменения в патриархальном обществе после воцарения Петра I. Собственно, о том, как его реформы повлияли на жизнь провинциального купечества, дворянства и духовенства, и рассказывает выставка. Спойлер: эта жизнь стала более светской, а за личные заслуги теперь можно было повысить свое положение в обществе — заработать звание купца или дослужиться до дворянина.
Первый этаж посвящен купечеству — самому закрытому и патриархальному сословию. Поэтому через парадный вход посетитель попадает в зал, напоминающий темные и тесные теремные покои. Здесь особенно выделяются работы одного из самых известных провинциальных художников — Ивана Тарханова. В созданном им родословном древе богатейшей угличской семьи Суриных портреты расположены в том порядке, что и писались: сначала главы семейства, потом жены, сына и так далее. Эти и последующие портреты явно демонстрируют положение дел: жена здесь при муже. Некоторые женщины безымянны. Особенно это касается жен разбогатевших крепостных, не вышедших из зависимости, — их имена даже в документах не числились. Таких семей на выставке встречается несколько. Часто, заработав на торговле достаточно, чтобы называться купцом, крепостным было проще продолжать платить налоги, чем выкупиться.
Поэтому далее посетители перемещаются в открытый октагон: развешенные здесь портреты представителей разных купеческих семей напоминают званый прием. Герои одеты во все самое лучшее и дорогое, особенно дамы. Так, в портрете Прасковьи Астаповой художник запечатлевает купеческую традицию демонстрировать статус и богатство своим нарядом, в частности максимальным количеством жемчужных нитей и дорогим платком, передававшимся из поколения в поколение. Евдокия Пивоварова своими кружевами, жемчугом и кольцами на каждом пальце тоже не уступает в убранстве. Еще бы, ведь ее муж Василий Пивоваров был купцом второй гильдии и меценатом, известным не только в родном Угличе, но и в Петербурге. Его частная библиотека стала основой Фонда редкой книги Петербургского университета, а коллекция монет хранится в фондах Эрмитажа. И подобных героев с интересной биографией на выставке множество.
Второй этаж рассказывает о жизни высокого и более публичного сословия — знати и духовенства. Поэтому его пространство полностью открытое: первая часть напоминает усадебную портретную галерею, а вторая — условный европейский бельведер, пришедший на смену допетровской шатровой церкви, с которой начинается экспозиция. Здесь представлены изображения провинциальных чиновников, митрополитов, полководцев, светских дам и дворянских семей. Немало и детских портретов, герои которых все еще напоминают маленьких взрослых.
Мальчики же часто изображены в камзолах и напоминают юных полководцев: по Табели о рангах дворянские сыновья получали место в этой стратификации еще при рождении и в 14 лет уже имели хороший воинский чин.
Возможно, от портрета знати и духовенства на выставке не сформируется такого же цельного впечатления, как от купеческого. Но почти за каждой работой скрывается своя незаурядная история о ее героях (воспользоваться аудиогидом точно стоит). Например, о том, как переславская купчиха Александра Темерина после смерти мужа управляла полотняными фабриками и ходатайствовала перед Сенатом о получении дворянства, но добиться этого статуса сумели только ее сыновья «по именитости деда и отца», служивших городскими головами. А девушка на портрете Семена Юшкова 1850 года в костюме а-ля рюс с открытыми плечами на удивление оказывается не дворянкой, а представительницей духовного сословия. Еще одно подтверждение тому, что после Петровских реформ русское общество трансформируется, движется к светскому, а границы между сословиями все больше стираются.