Муравьиные королевы, спрятанные в крепостях своих надежных гнезд и ревностно охраняемые дочерьми, живут невероятно долго. За исключением несчастных случаев, продолжительность их жизни достигает пяти лет или даже больше. Мало кто из миллионов известных нам видов насекомых может посоревноваться с таким долголетием — даже знаменитые семнадцатилетние цикадыЭти насекомые почти всю жизнь проводят в личиночной стадии в почве. . Одна королева-матка австралийского муравья-древоточца жила и процветала в лаборатории в течение 23 лет, произведя на свет тысячи потомков перед тем, как перестать размножаться и умереть — видимо, от старости. Несколько маток вида Lasius flavus, небольших желтых муравьев, строящих свои гнезда на лугах Европы, прожили в неволе от 18 до 22 лет. Мировой рекорд для муравьев, и, соответственно, для насекомых в целом, принадлежит королеве черных садовых муравьев Lasius nigerЭтот эвритопный вид живет в самых разных местах обитания, включая крупные города. , также живущих в лесах. Окруженная заботой в лаборатории швейцарского энтомолога, она продержалась 29 лет.
Плодовитость успешных маток за эту долгую жизнь сильно зависит от вида, но по человеческим стандартам все равно впечатляет. Королевы некоторых медленно развивающихся узкоспециализированных муравьев-хищников производят на свет несколько сотен рабочих и, быть может, 10–12 самцов и новых самок. При максимальной плодовитости каждая матка муравьев-листорезов, живущих в Южной и Центральной Америке, порождает до 150 миллионов рабочих, 2–3 миллиона из которых живы прямо сейчас.
Впрочем, монаршья доля действительно непроста: на каждую королеву, действительно основавшую колонию, приходятся сотни и тысячи погибших при попытке это сделать. Во время сезона размножения успешные колонии извергают из себя рои девственных маток и самцов, которые улетят или уползут вдаль в поисках пары из другой колонии. Большинство из них будут быстро съедены хищниками, упадут в воду или просто потеряются и умрут. Если молодая королева проживет достаточно долго, чтобы ее оплодотворили, она оторвет свои сухие перепончатые крылья и будет искать место для гнезда. Однако обстоятельства против нее. Она вряд ли найдет подходящий участок и закончит строительство до того, как ее найдут хищники.
Основание новой колонии — жестокая лотерея, и это становится очевидным, если рассмотреть показательный пример. Предположим, что колония живет пять лет и что из пяти колоний в среднем только одна неплодная матка в год удачно основывает новую. Если колония в среднем выпускает 100 самок за год, повезет только одной из 500.
Абсолютное большинство потеряет и жизнь, и гены. Но каждый самец-победитель оставит после себя сотни или тысячи потомков, большинство из которых родится спустя месяцы и годы после его смерти. Этот ловкий трюк совершается благодаря своего рода банку спермы, который муравьи в ходе эволюции обрели за миллионы лет до того, как человечество только начало мечтать о такой же технике. После того как королева получает от самца эякулят, она прячет его в овальный мешочек, расположенный на конце ее брюшка. В этом органе, именуемом сперматекой, каждый конкретный сперматозоид физиологически «отключается», после чего может годами жить в состоянии анабиоза. Когда королева наконец запускает их обратно в свой репродуктивный тракт, по одному или сразу несколько, они оживают, снова становятся шустрыми и верткими и готовятся оплодотворить яйца, проходящие по тракту из яичников.
Конец несбывшихся репродуктивных надежд можно наблюдать по всему востоку Соединенных Штатов в конце лета, когда пытается размножиться колония Lasius neoniger, «муравьев Дня труда»Этот федеральный праздник отмечается в США в первый понедельник сентября. . Этот вид является одним из доминирующих на городских тротуарах и газонах, лужайках, полях для гольфа и обочинах дорог. Небольшие коричневые рабочие строят незаметные гнезда в форме кратеров — кучки разрытой земли окружают вход в нору так, что гнездо немного похоже на жерло вулкана. Выйдя из гнезд, рабочие в поисках мертвых насекомых и нектара копошатся в земле, среди покрытых травой кочек, в низкой траве и кустарниках. Однако каждый год привычная рутина на несколько часов разрушается, а уклад жизни вокруг муравейников радикально меняется. Вскоре до или после Дня труда, в последние дни августа или в первые две недели сентября, в пять часов вечера, если недавно прошел дождь, но светит солнце, так что воздух еще разогретый и влажный, огромный рой маток и самцов вылетает из гнезда Lasius neoniger. Час или два воздух полнится крылатыми муравьями, встречающимися и совокупляющимися прямо на лету. Многих из них размажет по ветровым стеклам автомобилей. Птицы, стрекозы, ктыри и другие летающие хищники косой проносятся по их рядам. Некоторые особи кружат над озерами, обреченные упасть в воду и утонуть. С наступлением сумерек оргия заканчивается и последние выжившие падают на землю. Королевы отрывают себе крылья и ищут место для постройки нового земляного гнезда. Немногие преуспеют в этом последнем путешествии. Они должны пройти сквозь полосу препятствий из птиц, жаб, клопов-хищнецов, жужелиц, многоножек, пауков-скакунчиков и прочих охотников на такую легкую добычу. Самые смертоносные из них — это муравьи-рабочие разных видов, в том числе и вездесущих Lasius neoniger, которые всегда ищут на своей территории незваных гостей.
Для муравьев брачные полеты — главный момент их жизненного цикла. Колонии могут голодать, враги могут унести часть рабочей силы, сотни других неурядиц могут забрать у муравейника часть мощи — но восстановление еще возможно. А вот если брачного танца не случилось или он прошел в неподходящее время, все усилия колонии пойдут насмарку.
Девственные королевы и самцы, которым помогают неистовые стаи рабочих, вырываются вперед и взлетают. Тактика, которую они затем выбирают для спаривания, варьирует от вида к виду, но она всегда поспешна и ненадежна. В июле 1975 года Берт Хёлльдоблер, путешествуя по пустынным равнинам Северной Аризоны, обнаружил один из самых впечатляющих примеров, связанный с красными муравьями-жнецами вида Pogonomyrmex rugosus. На площадке размером с теннисный корт, под открытым небом, без каких‑либо отличительных физических особенностей целое множество королев и самцов катались по земле. С пяти вечера до сумерек два часа спустя крылатые королевы прилетали, спаривались и улетали снова. Как только каждая из них приземлялась, ее окружали от 3 до 10 самцов, пытавшихся взобраться на нее и оплодотворить. Когда ей удавалось добиться нескольких совокуплений, королева прекращала действие с помощью пронзительного сигнала, издаваемого трением своей узкой талии о задние сегменты тела. Заслышав этот сигнал женского освобождения, самцы теряли интерес и уходили искать другую самку.
Год за годом Хёлльдоблер в июле возвращался на то же место и каждый раз находил там активные группы муравьев-жнецов. Несмотря на то что королевы и самцы всегда были новыми, рожденными в тот же год, они все равно неизменно находили этот же самый клочок земли. Это напоминало места, где птицы и антилопы каждый год собираются, чтобы самцы пели брачные песни и демонстрировали себя другим самцам и самкам, которых они стараются прельстить. Но если некоторые из самцов позвоночных достаточно стары, чтобы помнить, куда они приходили в прошлый раз, муравьи могут полагаться только на инстинкты и особые сигналы, исходящие от этого клочка земли и запускающие их древние генетические воспоминания. Никто так до сих пор и не выяснил, как именно случается это рандеву, потому что у брачных площадок нет никаких различий во внешнем виде, запахе или звуках, по которым их можно было бы отличить от окружающего пространства.
Сообщества большинства видов муравьев, включая американских представителей Lasius и муравьев-жнецов, размножаются подобно растениям. Они выбрасывают наружу множество королев-колонизаторов так же, как растения выбрасывают семена, надеясь, что хотя бы одно или два из них приживутся. Некоторые виды, впрочем, придерживаются более осторожных «инвестиционных стратегий». Так, королевы некоторых европейских лесных муравьев отваживаются вылезти только к самой поверхности родного гнезда, задерживаются там ровно до момента оплодотворения, а затем убегают обратно в подземные коридоры. Колония размножается позже, когда одна или несколько фертильных маток уходят к новому месту в окружении рабочих муравьев. Девственные королевы муравьев-кочевников охраняются еще строже. Вообще не обладая крыльями, они представляют собой машины для откладывания яиц. Никогда не уходя от рабочих, они ждут, пока крылатые самцы из других сообществ прилетят к ним сами. В том редком случае, когда муравьи принимают у себя представителей чужих колоний, рабочие позволяют женихам оставаться близ королевы только на время, необходимое, чтобы спариться.
Издательство
«Бомбора», перевод Иделии Айзятуловой
