«Атлант расправил плечи» — плохая книга. Вот почему

Один из признаков качественной литературы — достоверность, то, насколько читатель может верить в то, что такое может произойти на самом деле. Конечно же, нужно учитывать, что «Атлант расправил плечи» — это антиутопия, где, казалось бы, может происходить все что угодно. Но жанр не оправдание для отказа от реалистичности и логики развития сюжета и персонажей. В основных антиутопиях XX века представлена гораздо более объемная картина. Взять самую знаменитую — «1984» Джорджа Оруэлла. Уровней проблем, обозначенных в этой книге, намного больше, и они гораздо глубже.

Да и в целом культура прошлого века ставит промышленных магнатов перед намного более сложным экзистенциальным выбором. В качестве примеров можно привести фильмы «Список Шиндлера» Стивена Спилберга и «Гибель богов» Лукино Висконти, где героям приходится решать вопросы жизни и смерти в обстоятельствах куда более неблагоприятных, нежели те, что описывает культовый роман американской писательницы.

Герои «Атланта», повторимся, живут в двухмерном, не допускающем полутонов мире, который ставит перед ними такие же задачи. Что неудивительно: будучи плоскими сами, они другие задачи решать не смогут.

Рассмотрим эволюцию героев. Для сравнения возьмем «Войну и мир», хотя, возможно, это не совсем справедливо — несмотря на сопоставимые объемы, эти произведения из совершенно разных лиг авторского мастерства.

Ключевые персонажи романа Толстого изменяются от главы к главе, решая множество больших и маленьких задач, разбираясь в себе и окружающем мире. Цельные в общем образы Наташи Ростовой и Пьера Безухова в начале произведения, его середине и в завершении отличаются разительно. Андрей Болконский, который, кстати, мог бы, хоть и с трудом, вписаться в иконостас «атлантов», если б его грубо и решительно обтесали топором, а потом поместили в вакуум, прошел несколько реинкарнаций, требовавших настоящих подвигов духа. Развитие героев «Войны и мира» обусловлено огромной внутренней работой и множеством различных обстоятельств, из которых, собственно, и складывается жизнь.

«Атланты», герои Айн Рэнд, рождены совершенными и сразу же помещены в дистиллированную среду. Вся их внутренняя эволюция по большому счету состоит в понимании необходимости отказаться от собственного бизнеса и определиться с рамками сексуальных свобод. Вспомним детство главной героини:

Дагни Таггерт было девять лет, когда она обещала себе, что в свое время будет управлять железными дорогами «Таггерт Трансконтинентал». Она приняла такое решение, стоя в одиночестве между двух рельсов…

Почему бы и нет? Но это все, что мы знаем о ее детстве. Да, конечно, есть история их дружбы с Франсиско Д’Анкония. Но дружат они как‑то однообразно:

— Когда я буду распоряжаться «Таггерт Трансконтинентал»… — говорила время от времени Дагни.

— Когда я буду командовать «Д’Анкония Коппер»… — откликался Франсиско. Остальное им не было нужды объяснять друг другу; каждый знал свою цель и средства добиться ее.

У американцев, судя по их литературе, бизнес действительно в крови с малых лет. Дело в том, что Дагни, помещенная в канву повествования девочкой, повзрослев и пройдя немалый жизненный путь, не изменилась ни на йоту. Разве что к рельсам в ее голове добавились музыкальные опусы Ричарда Халлея и мужчины. Зачем меняться, если автор изначально наградил тебя совершенством?

А Джон Голт? Да, он единственный из троицы апостолов доктора Экстона «всем обязан только себе, человек из глуши, не имевший ни денег, ни родителей, ни связей». Можно предположить, какой непростой путь он прошел, добравшись до университета, где нашел учителя. Но нет.

Он явился в мир, как Минерва, богиня мудрости, вышедшая из головы Юпитера, вполне взрослой и во всеоружии…

Разве что один человек во всей блистательной плеяде безупречных имеет некоторые проблемы, не связанные с бизнесом:

Насколько он помнил, ему всегда твердили, что лицо его уродливо — потому что было оно неподатливым и жестким. Оно ничего не выражало и теперь, когда он смотрел на льющийся металл. Это был Хэнк Риарден.

Человек, которому — все! — на протяжении его жизни сообщают об уродстве его лица. Человек, которого мать, а потом и жена держали в ежовых рукавицах. Несмотря ни на что, вопреки всему Хэнк Риарден таки сумел стать успешным абсолютно уверенным в себе бизнесменом.

Чего это ему стоило? Об этом Айн Рэнд молчит. А ведь это могла быть история побед не менее блистательных, чем создание чудесного риарден-металла. Хотя, подождите, этой истории там тоже нет — мы лишь знаем, что он работал над своим детищем восемь лет.

Отметим: категорические, не допускающие исключений, слова «всегда», «все», «никогда» используются в романе чрезвычайно часто. Этот прием позволяет избегать подробностей, рисовать крупными мазками, не тратить силы на серьезное объяснение мотивов персонажей, которых ведут лишь вера в одинаковые для всех «атлантов» ценности, заложенные в них, видимо, сразу при рождении, как той Минерве.

Впрочем, обвинять Айн Рэнд в лукавстве трудно. Биограф писательницы Энн Хеллер писала, что «Атлант расправил плечи» — это ее попытка «создать идеального человека и обозначить идею и жизненные усилия, которые позволили бы ему любить, творить и производить». Но вот беда: идеал всегда скучен. Особенно если он существует на фоне уродов и бездарностей, в мире, где такие важнейшие составляющие жизни, как дети, родители, болезни, смерть и многое другое, отсутствуют. В этом случае быть идеальным совсем просто.

Общество, описанное в «Войне и мире», далеко от совершенства. Среди более чем 500 персонажей романа нет ни одного идеального человека. Даже тех, к кому Толстой относится с явной симпатией, Айн Рэнд даже рядом с Ущельем Голта постоять не пустила бы. Платон Каратаев? Пьер Безухов? Наташа Ростова? Кутузов, одержавший великую победу? Куда им до «атлантов».

Толстой не дает спуску никому из описанных им праздных прожигателей жизни, карьеристов и интриганов и в то же время… всех их любит. Потому что они — часть жизни как она есть. Даже к Анатолю Курагину — очевидному негодяю и пустышке — он заставляет проникнуться сочувствием, показав его страшно страдающим во время ампутации ноги после Бородинского сражения.

Вот описание людей, которые погибли во время железнодорожной катастрофы в тоннеле на линии Таггертов.

Домохозяйка из девятого купе вагона номер двенадцать верила, что имеет право избирать политиков, о которых ничего не знала, контролировать гиганты индустрии, в которых ни бельмеса не смыслила.

Адвокат из спального отделения вагона номер тринадцать имел обыкновение говорить: «Кто? Я? Я приспособлюсь к любой политической системе».

Мужчина из купе вагона номер пятнадцать, получивший в наследство большое состояние, твердил: «Почему Риарден должен быть единственным, кто производит риарден-металл?»

Погибли по заслугам — вердикт, вынесенный Айн Рэнд, очевиден.

В одной из статей Виктора Шкловского есть размышление о том, как художественная литература описывает смерть. Мы можем рыдать над гибелью воробья или голубя в ладонях героя, но смерть десятка гвардейцев кардинала, которых лишили жизни мушкетеры, не отзовется в нас никак и даже порадует. Потому что они враги. Это нормально.

Герои Айн Рэнд очень трепетно относятся к своим жизням, пренебрегая чужими. Что, кстати, дает право и нам не переживать за их дальнейшую судьбу и следить за «атлантами», не принимая близко к сердцу их передвижения и переживания. Кого всерьез заботит судьба скальпеля, попавшего в стерильное безвоздушное пространство, пусть даже он из суперметалла и великолепно заточен?

И тут закрадывается подозрение, что автор не любит даже своих героев, поскольку у нее нет желания показать их настоящими людьми. Они — инструменты. Для своего дела и для того, чтобы Айн Рэнд могла донести до читателей свои идеи. Можно ли любить скальпель, инструмент, железяку? Да, можно, и мы об этом поговорим чуть ниже, но в романе «Атлант расправил плечи» этой любви не найти.