Как коллекционеры влияют на современное искусство? Отвечает куратор Алексей Масляев

— Расскажи об экспозиции выставки?

— Выставка состоит из трех частей, которые разнесены по трем этажам галереи.
На первом этаже в экспозиции представлены произведения, которые в коллекции Лимонова и Химиляйне не входят. Это своеобразный пролог ко всей выставке. И далее на двух этажах — уже работы из их частных собраний. Тут надо отметить, что коллекционеры отбирали работы из коллекций друг друга по принципу «какие работы я бы хотел иметь в своей коллекции» — и, конечно, у каждого из них был соблазн ответить «все». Меня как куратора такой ответ, разумеется, не устраивал, поэтому я просил аргументировать выбор. Его обоснование выступало для них стимулом посмотреть на свои коллекции критическим взглядом и наметить контуры концептуального оформления собраний и принципы отбора.

— Почему ты решил назвать ее «Вещи»?

— Мы обсуждали несколько вариантов названий, но остановились на этом. Название отсылает к высказыванию Жана Бодрийяра из его книги «Система вещей»: суть высказывания состоит в том, что, если мы что‑то собираем, то в конечном итоге собираем самих себя. И эта мысль буквально подводит нас «за руку» к коллекционерам, их индивидуальностям. Их личности — это последний и самый важный элемент, который обеспечивает цельность и полноту коллекций. А так как каждый из нас, совершенно любой человек — и коллекционеры тоже, — постоянно меняется, то и коллекция воспринимается не просто как набор материальных «вещей», а как практика и захватывающий процесс интеллектуального поиска.

— В процессе работы ты так или иначе погрузился в петербургскую арт-среду, насколько, на твой взгляд, она отличается от московской?

— С моей точки зрения, различия, конечно, есть. Я не могу сказать, что подходил к этому вопросу с исследовательской оптикой, но какие‑то вещи схватываются интуитивно. Так вот, складывается впечатление, что в Петербурге арт-сообщество не столь многочисленное, как в Москве, — хотя и в Москве его нельзя назвать уж очень обширным. Но за счет этой камерности становятся возможны определенные отношения между людьми: более внимательные, близкие, дружеские.

Этот момент присутствует и на выставке «Вещи» — в частности, это касается объединения группы художников «Север-7», к чьим работам Сергей Лимонов и Денис Химиляйне проявляют большой интерес. И хотя в эту группу входит входит довольно много художников — Саша Цикаришваили, Нестор Энгельке, Леонид Цхэ, Саша Зубрицкая и другие авторы, — их объединяет принадлежность к одной среде и общекультурному коду. В данном случае художники вполне могут ощутить интенсивный отклик со стороны коллекционеров, и в целом можно было бы сделать отдельную полноценную выставку только с работами «Севера-7». Чтобы продемонстрировать это символическое для коллекционеров значение коллектива, я выбрал для выставки «Вещи» титульное изображение. Это картина Александра Цикаришвили «Коллекционер» — она встречает зрителя, когда он заходит в выставочное пространство, и буквально его приветствует.

— Насколько я знаю, эту работу Цикаришвили взяли из собрания Игоря Маркина. Почему ты решил обратиться еще и к другим частным коллекциям?

— После того как галерея обратилась ко мне с предложением курировать эту выставку, я некоторое время размышлял на тему формата. Дело в том, что идея выставки произведений из частных собраний казалась мне предсказуемой и консервативной: очень сложно обнаружить в таком формате что‑то, что может претендовать на критическое высказывание. Решение, которое я предложил, и предполагало попытку выявить критическое измерение. И оно было связано с экспозицией принадлежащих авторам работ или работ из других коллекций.

— В своем кураторском тексте ты указываешь на то, что именно коллекционеры оказывают все большее влияние на процессы, происходящие в современном искусстве. С чем это, на твой взгляд, связано?

— Мне кажется, что система искусства, к которой коллекционер принадлежит, все время претерпевает какие‑то трансформации. И роль коллекционера можно обсуждать с двух разных позиций. Первая из них, более очевидная, состоит в том, что мы знаем массу примеров, когда частные инициативы становились полноценными институциями, заметно влияющими на художественный процесс. Коллекционеры поддерживают художников через институциональные механизмы, меценатство или патронаж, и я считаю, мы должны сказать им за это спасибо. Но есть и еще одна важная позиция, которая, может быть, не так заметна, как первая, и она связана с информацией об искусстве. Представление о современном искусстве у рядового зрителя складывается благодаря СМИ и социальным сетям.

— То есть для оценки искусства используются какие угодно критерии, кроме художественных?

— Да, и тем самым у человека, который с искусством знакомится только через подобного рода сообщения, создается впечатление, что это современное искусство и есть, что оно этим и исчерпывается.

Стоит отметить, что коммерческое искусство с огромным ценником — это лишь часть того необъятного и невероятно разнообразного пространства, которое мы именуем современным искусством. Вне представлений, которые преобладают в информационном поле, есть много всего интересного, и коллекционеры могут способствовать тому, чтобы границы этих представлений расширялись. В том числе благодаря таким событиям, как выставка «Вещи». По-моему, это отличный новостной повод.