Что искусство говорит о «новой» этике

Семнадцатилетняя Нофар подрабатывает продавщицей мороженого. Однажды побитый жизнью артист Авишай Милнер, зашедший к ней, срывается на девушку; когда на звуки скандала сбегаются люди и спрашивают, приставал ли к ней мужчина, Нофар кивает — и эта маленькая ложь запускает лавину трагедий.

«Лгунья» на поверхности может показаться едва ли не агиткой против #MeToo: это история того самого ложного обвинения в домогательствах ради сведения счетов, в котором обвиняют всех девушек, решающихся рассказать неприятное о голивудских режиссерах, знатоках «Что? Где? Когда?» и петербургских литературоведах. На деле все наоборот: Гундар-Гошен не разоблачает коварных женщин, а изучает природу лжи на примере одной из них. Пользуясь словами колумнистки The Washington Post, «Верьте женщинам» — это слоган, а «Верьте всем женщинам» — соломенное чучелосоломенное чучелоДемагогический прием: один из участников спора подменяет аргумент соперника похожим, но более слабым, а затем опровергает этот новый выдуманный аргумент.. И для того чтобы исключения не казались правилом, нужно не заметать их под ковер, а изучать.

В рассказе «Кусака» — одной из жемчужин сборника, которым книга завершается не всхлипом, но взрывом, — Рупеньян напоминает, что #MeToo — это история не только про угнетенных женщин против развратных мужчин, а про смену баланса власти. Героиню рассказа, Элли, постоянно тянет кусать людей. Она изо всех сил сдерживает свои природные порывы — даже когда в офисе появляется зеленоглазый блондин с аппетитной задницей (и руками, и шеей, и другими частями тела, в которые можно впиться зубами). Но когда на корпоративе — без спойлеров тут не обойтись — блондин пристает к ней, выдержка Элли сдает, и она выпускает инстинкты на волю. Только если прежде за укусы женщину осуждали, то теперь она становится героиней, давшей отпор харассеру. Такой вот нигилистический взгляд на «новую» этику: у всех нас есть потаенные стремления, которых стоило бы стыдиться; вопрос только в том, чьи стремления в этом десятилетии общество осуждает сильнее. Каждый — хищник, но на некоторых хищников теперь открыт сезон охоты.

В эпоху «новой» этики жанр романтической комедии получил удар, от которого, кажется, полностью уже не оправиться. Пересматривать любимые ромкомы в 2020 году — постоянный кринж: оказывается, то, что мы принимали за ухаживания, граничит со сталкерингом; обязательный финал с прилюдным предложением руки и сердца — токсичная манипуляция; а трогательный премьер-министр Хью Грант из «Реальной любви», влюбленный в секретаршу, нарушает все рабочие этические нормы. В 2009 году перевернуть игру попробовал фильм «500 дней лета», но тогда зрители умудрились не понять, что главный герой — не душка, а душнила (Гордон-Левитт до сих пор этому удивляется).

Роман Кепнес, может быть, не такой изящный, но по-своему выступает куда эффектнее. Если вчитаться в него, с ужасом понимаешь, что из‑за написанного от первого лица триллера про психопата-убийцу проступают сюжеты из трогательных комедий Норы Эфрон. Главный герой работает в книжном магазине, влюбляется в девушку и добивается ее всеми способами, включающими в себя слежку и хладнокровное убийство свидетелей: не стой на пути у высоких чувств. «Ты» — это «Коллекционер» Фаулза пополам с «Вам письмо»; в идеальной экранизации Джо, конечно, должен был бы играть не роковой красавец Пенн Бэджли, а симпатяга молодой Том Хэнкс, который сперва очарует тебя начитанностью и обходительностью, а потом запрет в подвале, — исключительно по любви.

Хладнокровная драма о будничности дискриминации и домогательств. Молодая секретарша против важного начальника-продюсера. Если кратко: о том, как был возможен Харви Вайнштейн, «почему они молчали» и к чему приводит беспощадный капитализм. Молодая девушка Джейн приходит на испытательный срок в продюсерскую компанию с большими мечтами продюсировать кино через несколько лет. Но пока она — перепуганная, недосыпающая и перерабатывающая юная девочка, которая раньше всех приходит в офис и позже всех из него уходит.

Флагманский сериал Apple TV+ об эпохе новых медиа и #MeToo. Алекс Леви (Дженнифер Энистон) вот уже 15 лет ведет популярную передачу «Утреннее шоу» вместе со своим соведущим Митчем Кесслером (Стив Кэрелл). Когда последнего обвиняют в сексуальных домогательствах и увольняют, Алекс приходится биться изо всех сил, чтобы сохранить свою позицию. В особенности — с новенькой репортершей Брэдли Джексон (Риз Уизерспун).

Один из главных сериалов Apple TV+ с могучим звездным составом, пытающийся охватить сразу несколько острых тем. Отзывы «Утреннее шоу» получил неоднозначные: кто‑то говорит о том, что это мощнейшее высказывание, кто‑то — что это в лучшем случае обаятельный бардак, неспособный произнести по-настоящему опасные слова из‑за своего происхождения (напомним, сериал вышел под крылом многомиллиардной корпорации). Тем не менее запала и ответственного подхода авторов хватает как минимум на занятное и не всегда очевидное зрелище.

Николь Кидман против харассмента (и своего босса). «Утреннее шоу» продолжается, но теперь на большом экране: картина Джея Роуча («Трамбо») рассказывает про реальные события, случившиеся в 2016 году на телеканале Fox News, когда сотрудница (Николь Кидман) медиаимперии Роджера Айлса (Джон Литгоу) вместе с коллегами (Марго Робби и Шарлиз Терон) разоблачили своего босса и начали борьбу против сексуальных домогательств и дискриминации по половому признаку внутри компании. Премия «Оскар» в номинации «Лучшие грим и прически».

Про телемагната Роджера Айлза, который в «Скандале» проходит в качестве персонажа второго плана и символа злоупотребления властью, за какие‑то два года, прошедшие с момента его смерти, успели снять еще документальный фильм и вот этот минисериал с Расселом Кроу.

Роджер Айлз — один из самых влиятельных и одиозных американских медиадеятелей, десятилетиями диктовавший республиканскую повестку через Fox News. Считается, что без него не было бы никакого Трампа. Еще он как бы телевизионный Харви Вайнштейн. В июле 2016 года — то есть за год с лишним до «Вайнштейн-гейта» — телеведущая (и бывшая «Мисс Америка») Гретхен Карлсон подала на Айлза в суд за харассмент. За ней последовали другие женщины, разразился большой скандал, всплыли приставания к подчиненным, кастинг в гостиничных номерах и прочая традиционная программа. Айлз сразу же был вынужден уволиться из «Фокс», поработал, собственно, в команде у Трампа и вскоре умер в 77 лет от кровоизлияния в мозг.

Рассел Кроу играет его с фальшивым животом и под слоем не всегда натурально выглядящего грима, но блистательно контролирует неродное тело и сцена за сценой создает портрет насколько человечный, настолько и зловещий.

И пара ретрофильмов, чтобы не показалось, что о теме харассмента вспомнили только в последние годы. Два эротических триллера 80-х и 90-х о романах на работе с Майклом Дугласом в главных ролях: в фильме Барри Левинсона («Разоблачение») его герой становится объектом сексуальных домогательств со стороны вице-президента компании в исполнении Деми Мур, а в ленте Эдриана Лайна («Роковое влечение») не очень примерный семьянин проводит ночь с коллегой, а она оказывается маньячкой в исполнении Гленн Клоуз.

В те годы к Майклу Дугласу прилипло амплуа голубого воротничка, которому не дают покоя интриги и измены, сжимающие его горло, словно архетипичный галстук. Авторы фильмов не хотели слишком далеко погружаться в репрезентацию и играли лишь с одним красивым образом — убийственной женщиной, которая совращает белого мужчину на работе. Образ роковой дьяволицы, обещающей разрушить семью и карьеру, неизменно подавался через призму мужского восприятия.

Лондонское трио — одна из самых ярких (и преступно недооцененных в масштабах индустрии) постпанк-групп. The Slits ярко, дерзко и броско транслировали непривычную для рок-музыки того времени этику, которую можно кратко свести к «женщина не объект». Главная их песня, которую стоит заучить наизусть, — это сбивчивый танцевальный номер, который в перечислительной форме рассказывает о стереотипах по поводу женского поведения. Не создают, не протестуют, не могут себя контролировать, быстро расстраиваются и так далее. Как с вирусом борются при помощи такого же вируса, так и здесь сексизм изгоняют цитированием его вербального воплощения.

В 1984 году Тори Эймос выступала в одном из баров Лос-Анджелеса. После концерта один из поклонников попросил ее подбросить до дома. В машине он, угрожая ножом, изнасиловал ее. Спустя семь лет она посмотрела фильм «Тельма и Луиза» в кинотеатре, вспомнила о той истории и сразу после сеанса написала этот акапелльный номер. Обычно песни для вокала без инструментов пишутся с соответствующими эффектами (эхо, реверберация), но тут Эймос поет будто бы рядом со слушателем, отчего становится особенно жутко. «Me and a Gun» — один из главных номеров дебютного альбома Эймос «Little Earthquakes» — не просто песня про историю из прошлого авторки. Это и разговор о страхе за свою жизнь, и размышления о религии, которая нифига не спасает, и рассуждения о суициде, который в обществе считается признаком слабости.

Как и у Тори Эймос, «Oblivion» появилась из прошлого авторки: Клэр Буше тоже подверглась жестокому нападению и еще долго испытывала страх перед отношениями с мужчинами. Но если у Эймос «Me and a Gun» — прежде всего безмолвная рефлексия перед лицом опасности, то «Oblivion» — про то, что нужно отринуть страх и быть готовой в будущем. «Увидимся в темной ночи». Под стать песне и клип, где Буше будто бы отвоевывает себе место на якобы чисто мужских площадках вроде рампы для скейтбордистов и бейсбольного матча.

Единственный в этом списке трек, написанный мужчиной, но при этом парадоксально точный к контексту. «Собственный голос» — это три минуты краткого описания российской культуры виктимблейминга и в целом гендерных стереотипов, спетого московской постпанк-группой. Нет друзей — сама виновата. Нет мужа — сама виновата. Муж ушел — сама виновата. Напали — сама виновата, что юбка была коротка. «Собственный голос» — это еще и история с хорошим концом: героиня понимает, что слушать надо только себя, и фактически предлагает это же самое всем остальным.

Последние годы гендерная тематика постепенно перестала существовать в субкультурном гетто (почему‑то кажется, что этому способствовали Pussy Riot, но необязательно — просто пора пришла). Теперь феминизм может быть и в поп-рок-хите, исполняемом в «Вечернем Урганте», и в хип-хоп-треке от внезапно увлекшейся музыкой блогерки. Но все-таки один из лучших примеров по теме за последнее время — вот этот максимально прямолинейный (и потому, наверное, преуспевающий в своем месседже) инди-рок про патриархальных упырей. Никаких лишних метафор и иносказаний. Патриархальные упыри должны получить возмездие. И, кажется, никаких возражений не предполагается, да и не должно быть.