Жюль Верн и мечта о космосе: интервью с французским художником Алексом Алисом

— У вас замечательная брошь, расскажите, что это такое?

— Это мой российский издатель в честь выхода третьего и четвертого томов «Звездного замка» выпустил значки. Это эфиролет — выдуманный аппарат, который позволил моим героям подняться в космос. Так что это, вроде как, мой личный «Наутилус».

— Вы очевидно ориентируетесь на Жюля Верна. А кого еще можете назвать в качестве источников вдохновения?

 — Серия «Звездный замок» рассказывает о покорении космоса, но глазами людей XIX века. Главный герой, Серафин, происходит из семьи изобретателей. Его мать, изобретательница и воздухоплавательница, в процессе установки мирового рекорда подъема на воздушном шаре пропадает. И так получается, что бортовой журнал матери, который она сбросила перед катастрофой на землю, падает возле замка таинственного персонажа. А персонаж этот — не кто иной как король Баварии Людвиг II. Он вкладывает свои средства и возможности в создание корабля, который может путешествовать в космосе. И вот именно этот персонаж, который является реальной исторической личностью, и стал для меня вторым после Жюля Верна источником вдохновения.

— А чем Людвиг II вас так вдохновил, что в нем было такого особенного?

— Меня в этой фигуре прежде всего привлекала двойственность: с одной стороны, это действительно король, который обладает возможностями осуществить такой амбициозный проект, — а с другой стороны, это несомненный романтик, увлеченный мифологией. Несмотря на все фантастические формы его замков, будто вышедшие из старинных легенд, на самом деле он при их строительстве пользовался новейшими достижениями техники. Например, Людвиг был первым человеком, который начал использовать на стройках лифты на паровой тяге. То есть это человек, который был укоренен в прошлом со всеми его мифами, легендами и волшебством, но при этом пользовался всеми достижениями современной ему науки. Эта двойственность мне показалась очень интересной, и эта грань между реальностью и вымыслом нашла в нем наилучшее воплощение.

— Когда Жюль Верн писал «Из пушки на Луну», это была научная фантастика; сейчас история про дирижабль, летящий на Марс, — это уже фэнтези. Как подобные старомодные истории работают в эпоху настоящих космических полетов?

— Вы очень верно заметили, но мне как раз интересен тот вид фэнтези, который использует научные достижения, переосмысляет на новый лад давно известные истории. Например, моя предыдущая серия «Зигфрид» полностью основана на германской мифологии и опере Вагнера, тем не менее, мне было интересно пересмотреть всю это мифическую историю с точки зрения современного человека. В «Звездном замке» я стараюсь таким же образом переработать другой миф — миф о покорении космоса. Мне интересно, как научные взгляды прошлого смотрятся сейчас.

Когда я приступал к работе над «Звездным замком», я думал: а как воспримет современный человек образ космоса, который существовал в XIX веке? Мне было важно сделать так, чтобы это представление, несмотря на всю фантастичность, было правдоподобным. Ведь когда я ребенком читал Жюля Верна, я тоже прекрасно понимал, что все это неправильно, но мне было интересно его мнение как человека той эпохи. Чтобы сделать свою историю правдоподобной, мне понадобился физический макет космического корабля — он действительно существует! Скафандры, которые используют герои, тоже существуют, их сделали по моему заказу. Я пытался хотя бы для себя сделать эту историю реальной.

— В России популярны книги испанца Феликса Пальмы, который по-новому интерпретирует фантастику Герберта Уэллса; ваше творчество тоже черпает вдохновение в старомодной фантастике. Что привлекает людей нашего времени в этом наивном взгляде на фантастику?

— Я могу ответить на ваш вопрос, исходя из своего опыта. Дело в том, что в 80-е, когда я начал интересоваться фантастикой, в мире был большой энтузиазм, связанный с покорением космоса. Об этом говорили буквально все, полеты в космос казались неизбежным ближайшим будущим. Люди думали, что еще немного — и они будут летать в космос, как на другой континент на самолете. Время шло, программы сворачивались, ощущение чуда уходило. Покорение космоса стало банальной вещью, которая не имеет ничего общего с удивительными ожиданиями. Они были наивными, но в них был элемент сказки, который сейчас уже ушел. И я подумал, что было бы неплохо вернуть вот эту идею, очарование и наивность людей XIX века, когда до реального покорения космоса было еще очень далеко.

— У Жюля Верна, Берроуза и других авторов практически не было активных женских персонажей; ваша же история буквально начинается с появления такой героини — и потом женщины действуют наравне с мужчинами. Это само собой разумеется сегодня, а как эти героини чувствуют себя в этом консервативном жанре?

— У меня не было идеи во что бы то ни стало взять и наполнить книгу женскими персонажами. Это вышло очень естественным образом. Мать главного героя — действительно, женщина, для своего времени нетипичная: не только ученая, но еще и аэронавтка. В 1860-е место женщины в обществе действительно было подчиненным, они не были на виду. Но потом появилась еще одна важная героиня — тоже реальная историческая личность, императрица Елизавета Баварская, знаменитая Сисси. А уже потом точно так же, по логике сюжета, появилась служанка София. Я не просчитывал их появление, этого потребовал сюжет.

— Жанр графического романа серьезно отличается от литературы и кино — есть ли в нем что-то, чего вам не хватает?

— Если я чувствую необходимость в классическом текстовом повествовании, я использую выдержки из дневников Серафина. Это как бы закадровый голос рассказчика. Что касается кино, то для меня самое печальное ограничение графического романа — это отсутствие музыки. Для меня музыка очень важна, мне очень важно слушать правильную музыку, когда я делаю наброски, или включать нужную музыку, когда делаю презентации. Можно, конечно, изобразить музыку с помощью нарисованных нот, но это не то.

— Как читатель из России, не могу не спросить: в вашей истории, где есть Франция, Бавария и Великобритании — есть ли место для Российской Империи?

— На самом деле, отсылка к России в книгах есть. На протяжении первых двух томов секрет эфира, который позволяет героям перемещаться в космосе, известен очень ограниченному кругу лиц. Но когда герои понимают, что сохранить секрет не удастся, они раздают его всему миру — и в череде картинок, изображающих страны, получившие секрет эфира, можно заметить и собор Василия Блаженного. Так что этот кадр дает мне возможность в какой-то момент включить в историю Россию.