— «Проснись в Никогда», ваш первый подростковый роман, здорово отличается от ваших предыдущих книг — которые тоже между собой непохожи. Для вас важно каждый раз делать все иначе или это само собой так выходит?
— Да и да. Для меня очень естественно стремиться к новым территориям, ощущать, что я пишу совершенно другую книгу, что мне нужен другой набор навыков. Мне нравится чувствовать себя неофитом — но я не стараюсь нарочно сворачивать на нехоженые тропы ради оригинальности, оно как-то само получается.
— Но из-за этого разброса жанров и стилей довольно непросто описать вас в двух словах. Есть фантасты, есть YA-авторы — а вы что за птица?
— Я бы назвала себя детективным автором: все романы, которые я написала, объединяет центральная роль загадки, я всегда пишу о поиске истины. И мне очень нравится этот жанр, потому что это строительные леса, на которые я как автор могу вскарабкаться и оттуда видеть все под другим углом. Это хорошая структура, которая помогает мне показать разные стороны состояния человека и современного мира. Наверное, детективный жанр — мой троянский конь, в котором я пробираюсь в разные миры. Так что можно сказать, что я детективный писатель.
— А можете назвать три своих любимых детективных произведения?
— Когда я была ребенком, на меня больше всего повлияла Агата Кристи. Выбрать любимую историю трудно, но это будет или «Убийство Роджера Экройда», или «Убийство в «Восточном экспрессе». Меня поражает ее производительность: ее ум устроен как швейцарские часы, она могла закрутить историю, которая будет очень простой на вид, но содержать мощную загадку. То, как она это делала, было совершенно уникальным — особенно для женщины-писательницы в ее времена. Так что она в моем списке, конечно, на первом месте.
Со вторым и третьим сложнее. Чарльза Диккенса нечасто рассматривают как автора детективов, но он сплетал эпические гобелены из головокружительных персонажей, каждый из которых раскрывается как настоящая детективная загадка. Так что второй детектив в моем списке — «История двух городов», потому что читатель до самого конца не знает, как повернется сюжет и что ожидает каждого из героев.
Ну и еще я давно люблю «Графа Монте-Кристо» — опять же это не тот роман, который сразу приходит на ум. Это история мести, и то, как эта месть свершится, — безусловно, детективная загадка. Книги, которые я назвала, не обязательно будут стоять в книжном магазине рядом с детективами, но они заставляют читателя ерзать от нетерпения разгадать загадку.
— Я почему-то ожидал, что вы назовете еще и Набокова.
— Да, разумеется, он мой любимчик.
В колледже я была без ума от его книг; и мне кажется, это видно во всех моих книгах, особенно в первой — «Некоторых вопросах теории катастроф». Я читала множество интервью с Набоковым, и он очень любил трэшовые детективы — притом что был потрясающе эрудирован, фантастически играл словами на разных языках. И по всей «Лолите» он разбрасывает множество подсказок, своего рода пасхальных яиц, — я вслед за ним делала это в «Некоторых вопросах» и снова пользуюсь этим приемом в своей новой книге.
— В инстаграме вы пишете о себе: «потенциальный путешественник во времени». Куда отправились бы в первую очередь?
— Черт, это сложно. С культурной точки зрения я бы, конечно, выбрала двадцатые годы прошлого века, особенно в США. Но я точно не хотела бы жить там и иметь дело с их медициной и технологиями. Так что я с радостью скаталась бы в это время, но не осталась бы надолго. Как бы тяжелы ни были наши времена, я счастлива жить здесь и сейчас.
— А в будущее?
— А будущее, особенно в Америке, видится все более ужасающим. Так что, опять же, я посижу в настоящем и погляжу, куда оно меня приведет.
— Вы верите во вдохновение?
— Мне ближе идея дисциплины, ежедневного труда, почти религиозного отношения к рабочему режиму, когда ты садишься за стол и пишешь, даже если не очень хочется. Вдохновение, эта креативная искра, может быть опьяняющим, но оно не всегда передается книге.
Чем больше я пишу, тем больше понимаю, что это такая психологическая борьба с самим собой.
Но иногда, если проявлять упорство, случаются волшебные моменты — и ты даже не поймешь этого, пока не пройдет несколько дней. А бывает, что ты в ударе, кажется, что все кусочки пазла сами собой складываются, и ты пишешь как заведенный — но это лишь ощущение, которое не передается на бумаге.
Так что сейчас я понимаю, что единственная вещь, которую я должна делать, — садиться за стол и писать каждый день. Я работаю по шесть дней в неделю — воскресенье выходной, — несмотря на то, в каком я настроении и хорошо ли позавтракала. Нужно просто сидеть и писать.
— То есть у вас нет этого страха перед чистой страницей?
— Конечно, есть! Но я научилась любить этот страх. Мне нравится то, что меня пугает, нравится ощущение того, что я взялась за работу, которая мне не по силам. Я шагаю по натянутой проволоке, вот-вот упаду — и мне нравится это ощущение. Так что если я ловлю себя на этом страхе, то напоминаю себе, что это часть моей работы.
— У меня есть еще один вопрос к вам как любителю кино: можете ли вы назвать фильм, в котором реалистично показана работа писателя?
— Знаете, реальная работа писателя заключается в том, что он сидит в комнате и пишет. Это очень одинокий опыт: мой офис — это тайный сад, очень личное место, в котором не бывает много людей. Так что я не видела фильма, который верно показывал бы эту работу. Да я и не хотела бы смотреть такой фильм, потому что это моя ежедневная рутина, — а когда я иду в кино, то хочу, чтобы фильм перенес меня подальше от моего привычного мира.
— И у ваших книг такая же функция?
— Да. Кажется, Маргарет Этвуд говорила, что история — это выдумка, которую ты выдаешь за реальность. И такой же пакт я заключаю с читателем: я рассказываю историю и хочу, чтобы он в нее поверил. В этом, мне кажется, и есть магия книги.
Издатель
«Азбука», Москва, 2018, пер. И.Тетериной
