Укололся и пошел: что такое контурная пластика и когда она нужна

Мне 35 лет, и я делаю контурную пластику лица (тут должна быть фраза: «Что? Да!»). Мы живем в то самое волшебное время, когда, с одной стороны, от женщины требуется быть красивой (читай — молодой), а с другой — будь добра, оставайся естественной. Гигабайты текстов написаны о том, что такое «красивое старение», — как правило, в примеры приводят женщин с мелкоморщинистым типом лица (Шэрон Стоун, Хелен Миррен), хорошими косметологами и безупречным вкусом. У них могут быть заметны морщинки, но овал остается четким, а лицо — свежим. Как написала блогер Эльвира Чабакаури — многие говорят: «Люби свои морщинки», но почему-то никто не советует любить свои брылы или тройной подбородок. Признаться, что ты делаешь инвазивные косметологические процедуры, — все равно что расписаться под сразу несколькими заявлениями: что ты стареешь; что для тебя внешность имеет критически важное значение; что ты готова перекроить собственное лицо и тело, только бы соответствовать общественным стандартам красоты. Следующий шаг — превращение в Жаклин Сталлоне или Донателлу Версаче. И вообще, как любят писать комментаторы под фотографиями женщин после косметических процедур, — моя бабушка всю жизнь умывается детским мылом и выглядит лучше, чем (подставьте имя знаменитости).

На самом деле ничего сверхвыдающегося в попытках максимально сохранить собственную внешность нет. Медианный (то есть преимущественный) возраст населения неуклонно растет — в большинстве стран Европы и некоторых странах Азии он уже составляет более 40 лет — а значит, продление молодости, с которой неразрывно связано качество жизни, становится важным направлением для медицины и философии. Пресловутый биохакинг, который благодаря экстравагантному молодому миллионеру Сергею Фаге недавно стал предметом живого обсуждения в интернете, воспринимает старение как болезнь, с которой нужно бороться. Бум на антивозрастные процедуры — прежде всего, инъекции ботулотоксина, но также липолитики (локальные жиросжигатели) и филлеры — не прекращается уже больше десятка лет, и эти процедуры становятся все более безопасными и эффективными.

Самый распространенный страх, касающийся ботокса, — ну помимо того, что это токсин, а значит, яд, который мы добровольно, да еще и за деньги, вводим себе в лицо, — это потеря контроля над собственной мимикой. Действительно, основное действие ботулотоксина — это, грубо говоря, паралич мышц. Будучи введенным в мышцу, токсин блокирует передачу сигнала от нейрона к мышце, что убирает мышечное сокращение. Нет сокращения — нет морщины. Меньше хмуримся — меньше заламывается кожа. Эффект от инъекций ботулотоксина длится, как правило, 6–8 месяцев; есть небольшой процент людей, которых ботокс «не берет» вообще, — выяснить это можно только опытным путем. После того как действие токсина закончится, инъекции придется повторить — хотя многие люди, прошедшие процедуру, отмечают, что просто отучились хмуриться.

Я пришла на контурную пластику второй раз в жизни. Первый был год с небольшим назад — в феврале: мне с помощью ботулотоксина скорректировали заломы на лбу, вызванные активной мимикой и естественным старением. Почему пришла? Не потому, что мне трудно «любить свои морщинки» (хотя и это тоже — с чего бы я должна их любить). Скорее потому, что я перестала видеть в зеркале собственное лицо. Когда ты ощущаешь себя счастливой и, в общем-то, молодой, не очень приятно каждое утро видеть в зеркале не столько себя, сколько следы всех своих переживаний последних лет. После прошлого сеанса ботулинотерапии я невероятно удивилась эффекту — я снова увидела себя, какой я была до горестей и потрясений, свалившихся на меня в последние годы. Прошло 14 месяцев, волшебство закончилось, а морщины вернулись — но я уже знала, что с ними делать. И я пришла в клинику «Петровка бьюти» к врачу Марине Исмаиловой.

Ботулинотерапия, липолитики и филлеры относятся к малоинвазивным инъекционным процедурам — так называемой контурной пластике, которую может осуществлять только получивший лицензию доктор в специально оборудованной клинике. Здесь критически важна компетенция врача — любая инвазивная процедура, при прочих равных, может пойти не так. Дозировка ботулотоксина подбирается строго индивидуально, исходя из особенностей строения лица, мимики и глубины морщин пациента или пациентки. Мою дозировку определили в 40 единиц: это немало, но и не очень много. Современная косметология предполагает технику mild mimic control: она сохранит способность выражать эмоции и мимику лица, но уберет ее чрезмерность. В частности, для этого передовые косметологи колют не только верхнюю треть лица (лоб и межбровье), но и остальные две трети: область переносицы, края губ, «спастический», то есть сведенный, подбородок. Такая техника к тому же предохраняет от главной побочной реакции ботокса — «падающих» бровей: бывает, что мышца лба слишком расслабляется и за счет этого брови как бы опадают. Когда лицо обкалывают целиком, ботокс равномерно распределяется по всем мышцам — овал и уголки губ, которые с возрастом неуклонно стремятся вниз, подтягиваются, а мимика остается живой.

Меня кололи именно так — и в первый раз, и сейчас. Поскольку за этот год я прибавила не только в возрасте, но и в весе, Марина предложила уколоть еще и липолитик — средство для уменьшения жировых отложений. Такие используют для уменьшения объемов, как правило, в нижней трети лица — щек и подбородка, иногда для области шеи. Марина использовала препарат Mesosculpt C71, его мне кололи в область подбородка (вернее, туда, где он теряет свое гордое название и единственное число и превращается в подбородок двойной). В отличие от ботулотоксина, который, как правило, не нужно докалывать, липолитик требует определенного постоянства — нужно хотя бы три сеанса инъекций для достижения результата. Смысл действия препарата — уменьшение объема жировых клеток, а не их разрушение, как у классических липолитиков, плюс подтягивание овала: таким образом, процедура проходит максимально бережно и нет шансов остаться с провисшей под подбородком кожей.

Ботокс обычно ставят без анастезии — предпочтительно колоть в морщину «на живую», а анастезия как бы замораживает кожу. Нахмурилась — укололи, нахмурилась — укололи. Процедура сама по себе довольно неприятная и, в общем-то, даже болезненная — особенно чувствительны область около губ и переносица. С действительностью примиряет тот факт, что все проходит очень быстро — на всю мою процедуру ушло максимум десять минут. Ботокс после введения не ощущается никак, а вот липолитик в процессе и пару минут после этого ужасно противно щиплет. Синяков после процедуры практически нет (у меня была пара мелких, там, где игла попала в сосуд), кое-где могут остаться красные точечки, но они, как и ощущение жжения, проходят за несколько минут. Сразу после процедуры можно накраситься (раньше считалось, что нельзя) и рекомендуется активно гримасничать — чтобы препарат распределился как надо.

И ботокс, и липолитики не «встают» сразу — результат появляется через несколько дней, а в случае ботокса окончательный эффект можно оценить только через две недели. В моем случае он оказался именно таким, как я хотела; я снова живу со своим лицом — оно изменилось, что называется, неуловимо, на первый взгляд незаметно, постепенно и мягко. Мы живем в то самое волшебное время, когда нам доступна практическая магия: раз — и ты снова видишь себя такой, какой себя считаешь, а не такой, какой тебя сделала депрессия, экология, развод и прочие атрибуты взрослой жизни. Эстетическая медицина способна сделать нас другими людьми — но гораздо важнее, что она способна вернуть нам себя.