«В 1898 году открытки подписывали спереди»: репортаж со слета коллекционеров

«Фарфор захватил нас лет пять-шесть назад. В интернете ничего не покупаем, только у населения. В коллекции уже предметов 250–300. Подлинность проверяем сами, глаз уже наметан.

У советского фарфора в отличие от немецкого есть душа. Заводы, на которых выпускали эти статуэтки, работали и во время войны. Люди голодали, замерзали, но продолжали создавать шедевры. Каждая статуэтка отражала событие: праздники, фестивали, чемпионаты, очень много сюжетов из фильмов. Это не просто застывшая красивая дама, а что-то жанровое, со смыслом».

«Мой отец собирает оружие 30 лет, а я занимаюсь этим четыре года. Сейчас это моя основная работа. Что-то приносят на реализацию знакомые, что-то мы покупаем на аукционах в Европе, США или восточных странах. Самый старый экспонат — меч 1550 года из Японии. У нас очень разное оружие: от иранской боевой сабли до немецкого меча правосудия XVII века — его использовали для проведения казней».

«Я собираю открытки три года. Сейчас их у меня тысяч пять — это не очень много. Однажды я разговаривал с другим коллекционером, хотел похвастаться количеством, а он давай меня успокаивать: «Ты молодой, не переживай, все еще будет».

Собирать открытки я начал случайно: знакомый просил помочь с переездом, во время разбора вещей мне попались старые открытки, я их оставил себе, начал изучать. Теперь что-то попадается в интернете, что-то собираю по знакомым, по барахолкам. Открытками мало кто сейчас интересуется, а раньше люди их активно собирали.

Вообще, первые открытки появились только в XIX веке: в 60-е годы в Европе, в 70-е — в России. В моей коллекции самая древняя — 1898 года. Это российская открытка, их, кстати, тогда подписывали спереди, а не сзади».

«В обычной жизни я руковожу небольшой консалтинговой компанией. Представляться не буду, а то клиенты увидят — будут смеяться. Античными монетами я занимаюсь с середины 1990-х. Сначала ты читаешь книжки, а потом всерьез увлекаешься, покупаешь микроскоп, инструменты для чистки. Лично я очистил около 1000 мелких римских монет за два года, пока научился это делать и не портить их. То, что здесь представлено, — это не коллекция, это материал для чьей-то коллекции. Свои коллекции не продают.

Почти все монеты у меня античные — это не краденое из музея, как некоторые могли бы подумать, они просто валяются под ногами. Во многих странах мира, кроме России, их обращение свободное: из Германии антику можно вывезти хоть в кармане, хоть в мешке.

На мой взгляд, монеты — это очень интересно. Человек иногда не может поехать в Рим и увидеть Колизей, но он может подержать в руках настоящую монету, которая была там в ходу. Я человек взрослый, но до сих пор иногда сердце трепещет, когда вижу редкую монету».

«Мне никогда не нравились отечественные машинки, смущало качество: берешь, а у нее отваливаются то шины, то двери. А вот английские мне нравились: они сделаны из плотного металла — вся машинка отлита единым корпусом, также они славятся своей детализацией: там и люди за рулем, и начинка в багажнике.

У меня есть разные машины. Кто-то собирает военные, кто-то — Америку 1940-х годов. Моя тема — машины Джеймса Бонда, но самое любимое не продается. Покупаю все в Англии, потому что очень часто езжу туда по основному бизнесу. За пять лет накопилось сотни четыре разных машин».

«Сейчас наряжать елку принято иностранными игрушками, а я всегда любила старые советские. Со временем их становилось все больше: я собирала наборы, особенно персонажей из сказок. Спрашивала у родителей знакомых, собирала по бабушкам. Теперь под игрушки у меня отведена комната в квартире, 8 квадратных метров, и весь третий этаж дачи. Это уже как болезнь — ты гоняешься за моделью, которой у тебя нет. Я занимаюсь этим ежедневно.

По советским игрушкам сразу видно, каких они годов: дирижабли — сталинская эпоха, овощи-фрукты — хрущевская. Дореволюционные игрушки тоже легко отличить, они в основном ватные. Моя любовь — шарики с рыбками, но здесь их нет, они не на продажу.

Иностранцы очень любят наши игрушки. Однажды я поехала во Францию и немного переоценила там свои финансовые возможности. Но у меня был с собой набор «Айболит». Я пошла с этим набором на местную блошку и распродала игрушки по сто евро за штуку, на это и жила до возвращения в Россию».

«У нас есть команда, которая ездит по деревням, обходит дома, опрашивает бабушек. Чаще всего у них находится утварь, которой никто не пользуется, а мы стараемся дать ей новую жизнь: реставрируем, расписываем, покрываем лаком. Раньше мы расписывали только деревянные яйца, теперь занялись блюдами, корытами и коробами.

У нас покупают предметы для декора: посуду, например, можно повесить на стену как картину или панно. Мы ездим по разным выставкам, но за границей чаще всего берут деревянные яйца или матрешек. А мне больше нравятся сундуки и корыта».