Почему нам нравится грустная музыка?

Исследование 2014 года показало, что прослушивание печальных мелодий на самом деле зачастую вызывает положительные эмоции, например нежность и спокойствие. А основным ощущением, вызванным грустной музыкой, среди опрошенных оказалась вовсе не грусть (ее отметило только 44%), а ностальгия (это чувство испытало 76% слушателей).

На наши ощущения, конечно, влияют и гормональные процессы. Любая музыка — и грустная, и веселая — способствует высвобождению дофамина в головном мозге, заставляя нас чувствовать себя лучше. При этом некоторые ученые считают, что минорные композиции высвобождают и гормон пролактин, который отвечает за адаптацию организма к стрессу (а также побуждает нас расплакаться). Когда мы слушаем меланхоличный трек, купающийся в пролактине мозг как бы готовится адаптироваться к травматичному событию — а когда оно не наступает, получает награду в виде коктейля из эндогенных опиатовЭндогенные опиатыПептиды головного мозга; предшественники эндорфинов, которые обладают обезболивающими свойствами.. Поэтому неудивительно, что часто нам хочется ставить песню с душераздирающим текстом на репит.

Эмоциональный тон грустной музыки позволяет слушателям безопасно и контролируемо «сбросить» собственные негативные эмоции. Это, по сути, аристотелевская теория катарсиса: трагедия, вызывая страх и сострадание, очищает душу зрителя и возвышает его. Именно контролируемость процесса делает весь опыт приятным: когда мы плачем из‑за реальных травмирующих событий, нам не до возвышенных чувств.

Интересно, что положительный эффект слез наступает не сразу. Изучая похожее явление — нашу склонность плакать во время просмотра грустных фильмов — группа ученых обнаружила, что сразу после сеанса рыданий настроение у людей портится. Зато спустя полтора часа им становится значительно лучше: многие отмечают, что чувствуют себя радостнее, чем до просмотра слезливого кино. Важно отметить, что в ходе исследования была задействована тяжелая артиллерия, например «Хатико».

В сентябре 2020 года в журнале NeuroImage вышло интересное исследование. Его авторы заставили 36 человек лежать в аппаратах МРТ и слушать меланхоличную инструментальную музыку. Причем каждую композицию участники слушали дважды: в первый раз их просили оценить, насколько им понравилось произведение, а во второй — насколько грустным или радостным оно показалось. Целью исследования было обнаружить зоны головного мозга, которые синхронно активируются у разных людей в ответ на прослушивание мелодий.

Оказалось, что такие зоны действительно есть, например островокОстровок/островковая доляЧасть коры головного мозга, ответственная за формирование сознания и эмоций. Это единственная доля мозга, не имеющая выхода на его поверхность., который участвует в обработке информации о внутренних изменениях тела и эмоциональном состояния других людей, подсвечивался у всех участников. А вот испытываемые ими ощущения печали или радости были связаны с активацией полосатого тела. Причем интенсивность печали была дополнительно связана с активностью лимбической системы. Более выраженное удовольствие от музыки отмечали те, у кого МРТ выявил больше активности в слуховых и зрительных центрах. Этот сложный комплекс находок привел к простому выводу: за эмоциональные переживания и удовольствие от прослушивания отвечают разные зоны мозга.

Выяснив это, ученые пошли дальше: изучили опросники участников об их личностных качествах, чтобы определить, что влияет на разный опыт прослушивания одного и того же произведения. Оказалось, что среди участников с повышенной активностью в слуховых и визуальных центрах гораздо чаще встречались люди с развитой фантазией. Именно они получали больше удовольствия и испытывали меньше грусти от музыки: судя по всему, благодаря хорошей фантазии им было легче сфокусироваться на эстетических аспектах произведения, не слишком вовлекаясь эмоционально. А вот те, у кого фантазия развита плохо, не могли получить большого удовольствия: им просто было слишком грустно.

С этим согласны и другие ученые: психолог Эмери Шуберт уверен, что люди с богатой фантазией более склонны к диссоциации (речь идет о способности к диссоциации в пределах нормы, а не о психиатрическом диагнозе. — Прим. ред.), поэтому могут слушать грустные песни, не запуская каскад негативных эмоций и переживаний в голове.

Существует стереотип, что при депрессии люди залипают на плейлистах с мрачными треками из‑за того, что им хочется загонять себя еще глубже в переживания тоски. Из этого вытекает другое заблуждение, будто прослушивание такой музыки вредит при депрессивных состояниях и расстройствах, поэтому человек должен непременно переключиться на песни с бодрыми, жизнерадостными битами. Но исследования показывают, что это совсем не так.

На самом деле люди с клиническим диагнозом большого депрессивного расстройства действительно предпочитают грустную музыку зажигательным хитам. Но причина кроется совсем в другом: такая музыка просто гораздо менее интенсивная и больше соотносится с низким уровнем энергии, характерным для депрессии. Сами пациенты отмечают, что выбранная ими музыка действует успокаивающе и помогает расслабиться. По словам автора исследования, участники сообщали, что чувствовали себя счастливее после прослушивания предложенных им грустных композиций (среди них Адажио для струнных Сэмюэла Барбера — его считают самым депрессивным музыкальным произведением в мире).