Ирис, ветивер и горечавка: самые уместные ароматы для офиса

«Белая горечавка» — самый нетривиальный из одеколонов Hermès и, предположительно, наименее популярный. Остальные, начиная с выпущенного в 1979-м Eau dʼOrange Verte и заканчивая последними двумя, 2016 года, гораздо веселее и буржуазнее. Этот же сухой, прохладный, строгий, совершенно лишенный кокетства и половой принадлежности. Что вообще такое горечавка — спросите вы. Это альпийский цветокТак выглядит горечавка. , корень которого широко используют в производстве биттеров и тоников. Сложно выделить аромат горечавки в их составе, но у Hermès она пахнет ирисом, растертым в муку вместе с одуванчиками и другими горькими травами. Идеален для рабочих дней, когда весь офис вверх тормашками и коллеги кажутся странными антиподами, — возвращает чувство твердой почвы под ногами.

Нежный и прозрачный мускус русская локализация превратила в «Золотой мох» — под таким названием флакон выставлен в магазине. Хотя, если уж хотелось творчества, лучше было бы назвать «Золотой пеной». Muschio Oro пахнет так, как должно пахнуть дорогое и благородное мыло в ванной комнате топ-менеджера — абстрактными цветами, чистотой, довольством жизнью. Может быть, помимо прочего, прекрасным «грунтом», продлевающим жизнь летучего одеколона, например Lavanda Imperiale той же Santa Maria Novella.

В бутиках Molecule собралась неплохая коллекция взрослых ванильных ароматов, от которых не ломит зубы. Это и смолистый Vanille Insensée французов Atelier Cologne, и развратнейший Vanille dʼIris английской марки Ormonde Jayne, и диптиковский Eau Duelle — ваниль, окуренная копченым дымом чая лапсан-сушонг. Из всех перечисленных она самая экзотическая: как будто только что вернулась в чемодане командированного — вместе с образцами шанхайского шелка и подкормкой для пионов.

Хороших ветиверов море. Сделать скверный ветивер в принципе не так уж просто, поскольку даже масло из корней этой травы пахнет богато и разнообразно: сырой землей, горечью грейпфрута, дымом и чем-то пыльным, неуловимо напоминающим джутовый мешок из-под кофе. Сделать хороший и притом неожиданный ветивер, подчинив своей воле его яркий и узнаваемый характер, — творческая задача совсем другого уровня. Самым необычным справедливо считается Sel de Vétiver авторства французской парфюмерши Селин Эллена: минеральный, водяной, отмытый от пыли и затхлости — трава, которая пробилась сквозь тонкую слюдяную корочку на соляных болотах в Камарге.

Eau Pour Homme начинается c отчетливо мшистых и зеленых цитрусов и плавно переходит в гвоздику, мускатный орех и приглушенные цветы. Пряности в отличие от цветочных нот используются здесь очень смело — не для красоты и завитушек, а в качестве самого каркаса конструкции. Получается теплый, обманчиво уютный аромат для начальников-макиавеллистов: металл его несгибаемой структуры проступает медленно, но неумолимо, как очертания Манхэттена в титрах к «Вестсайдской истории».

Если у вас на работе ароматический пейзаж фонит забитыми фильтрами кондиционеров и мрачной столовой на первом этаже, то вот решение — ароматный скафандр Eloge du Traitre, внутри которого циркулирует холодный воздух лавровых рощ и соснового леса. Стойкость у него фантастическая: до восьми вечера внутрь не пробьется ни один гамма-луч.

Из ириса получаются хорошие офисные ароматы: он в отличие от жасмина или туберозы никого не оскорбит, не совратит и не задушит. Кроме того, ирис пахнет достатком, в чем есть своя логика — это и есть один из самых дорогих парфюмерных компонентов. Гектар дает около 15 тонн корня, из которых получают всего 10 кг масла, а из них, в свою очередь, производится около кило конечного продукта — абсолюта стоимостью порядка 70 000 евро. Но смысл и назначение Iris Cendré не в том, чтобы показать окружающим достаток владельца (для этого есть жирнейшая линейка Chanel Les Exclusifs), а в напоминании о красоте органической жизни за пределами офиса. Цветочные поля, позднее лето c ночными кострами, прошитая бледными корнями земля — вот чем пахнет этот ирис.

Один из старейших мужских ароматов, сложный и многослойный — настоящее кьяроскуро солнечных и затененных красок: лимона, бергамота и кориандра с рассветной стороны, мха, пачулей и кожи — с закатной.

На парфюмерных форумах Paisley относят к жанру «восточных пряных», но восточный он ровно настолько, насколько могут таковыми считаться давшие ему название огурцы на платьях и шарфах Etro. Узор, скорее всего, придумали на территории современных Ирана и Ирака, но в Европу он попал окольными путями — из Индии вместе с британскими колонистами. Точно так же, кругами, Paisley блуждает вокруг восточной темы — кардамона, перца и амбры, избегая самых знойных ее проявлений: нет здесь ни уда, ни поддельного сандала, ни душных цветов.