Субъективные итоги-2013 Snapchat и эфемерные сервисы

По легенде, все началось со скандала вокруг конгрессмена Энтони Уинера, два года назад попавшегося на секстинге. В его случае — на рассылке девушкам в твиттере фотографий с голыми мужиками. Этот уинергейт якобы вдохновил Эвана Шпигеля и Бобби Мерфи, двадцатилетних студентов Стэнфорда, и они придумали мессенджер самоуничтожающихся сообщений. То есть вы делаете снимок (или видеоролик) и добавляете к нему подпись — снимок автоматически удаляется через несколько секунд после того, как получатель открывает ваше сообщение.

Snapchat — не совсем мессенджер. Он не хранит историю сообщений, и чата как такового в нем нет. Это и не соцсеть в привычном понимании, потому что профиля, ленты, лайков, чекинов или фотофильтров у него тоже нет. Никакого лайфлоггинга и художественных подробностей, как в фейсбуке, твиттере, инстаграме. Здесь даже нельзя отправить файл-заготовку из телефона — только свежий снимок. По аналогии, кажется, с арт-объектами, которые уничтожаются после выставки и остаются лишь в памяти зрителя, подобные сервисы называют эфемерными. В той или иной мере эфемерным оказывается и поисковик DuckDuckGo, который не хранит историю запросов, и приложение Burner для одноразовых анонимных звонков, и Spirit с BlinkLink — сайты для публикации временного контента в твиттере и вебе. Объединяет их одно — возможность делать глупости в интернете без последствий и сожалений. Самый и, пожалуй, единственный удачливый из них — теперь уже совершенно фантастически — это Snapchat.

Два года назад он назывался по-другому — Picaboo, и о нем не слышали даже блогеры, которым надо регулярно придумывать подборку приложений недели. Год назад стало известно, что американские дети ежедневно отправляют через него 50 миллионов сообщений. А этой осенью к ним, видимо, присоединились взрослые, и этих сообщений стало 400 миллионов (вроде бы столько же фотографий за такое же время публикуется в фейсбуке). Каждая газета написала о том, как приложение возвращает людям молодость и смелость — в том числе инвесторам, вложившим в него около ста миллионов долларов. Характерная заметка у коллег: «За проведенную в Snapchat неделю я совершил больше искренних, импульсивных и опрометчивых действий, чем за несколько лет в Facebook». В ноябре выяснилось, что Марк Цукерберг и люди из Google безуспешно пытались купить Snapchat — один за три, другие за четыре миллиарда долларов (вспомним, что Instagram стоил Facebook почти миллиард). Между тем приложение, как принято в мире будущего, не приносит дохода, а сколько у него пользователей, неизвестно: может, 13, а может, и все 256 миллионов.

Успехи Snapchat обычно связывают с пророчествами о закате фейсбука, откуда, как пишут, бежит самая перспективная аудитория, подростки. Сам Марк Цукерберг говорит, что его соцсеть не cool, поскольку ей 10 лет и она, как когда-то электричество, была чудом, а стала услугой. Кто-то бежит, переживая, что теперь к этой услуге получили доступ бабушки, рекламодатели, американские шпионы и прочие герои постов с тегом privacy. Причем беглецы выбирают социальные платформы, где имеют дело с исчезающе малыми контентными формами, будь то смайлы-стикеры в мессенджере Line, микроскопические видеоролики Vine или самоуничтожающиеся картинки Snapchat — странные, невразумительные, неуловимые вещи, из которых вряд ли можно составить биографию или компромат.

Самое любопытное — что говорят по поводу своего головокружительного успеха сами сотрудники Snapchat. Тут надо упомянуть Натана Юргенсона, человека счастливой профессии «теоретик соцмедиа» и штатного социолога компании, который сам по себе является ее важным конкурентным преимуществом. Он, судя по всему, отвечает за идеологическую поддержку эфемерных социальных сервисов (или temporary social media — в его терминологии) как класса, и это совсем не лишнее занятие, учитывая, что для многих Snapchat — это новый Chatroulette. Вооружившись цитатами Сьюзен Сонтаг, Жана Бодрийяра и других неожиданных людей, Юргенсон время от времени пишет программные эссе (например, здесь и здесь) о том, почему Snapchat круче всех.

Речь не только о том, как здорово, когда каждый может фотографироваться без скандала. А вообще о том, как чувствовать себя самим собой в соцсетях и других не менее тревожных мирах. Раз уж фейсбук вызывает у кого-то шизофрению, зависть и боль, вынуждая так или иначе приукрашивать свой сомнительный жизненный опыт (со снимками в инстаграме это происходит буквально), значит, кому-то надо отказаться от документирования этого опыта в интернете. Между тем в эфемерных соцмедиа пользователю не надо копить доказательства, что он существует и что это очень интересно. Тут у него нет прошлого и будущего — в виде архива и чьих-то воображаемых ожиданий. Его фотография появляется на вашем экране и иногда только на нем, сразу после съемки, без ретуши, чтобы потом быстро исчезнуть. И это хорошо, считают создатели Snapchat, потому что технологии должны обеспечить каждому в интернете право на кнопку delete, право быть забытым; а если в интернете нет такой кнопки, то давайте сделаем так, чтобы удалять было нечего.