Пинг-понг жив: вспоминая Ральфа Бера, отца видеоигр

Жизнь Ральфа Бера — очередной повод задуматься, насколько иначе выглядел бы весь двадцатый век, если бы судьба еврейского населения Германии и Восточной Европы сложилась иначе. Эмигрировав с родителями из Третьего Рейха в США в 1938 году, Ральф, урожденный Рудольф Бер, работал на заводе, пока не заинтересовался радиотехникой (характерно, что в получении денег на учебу бывшему немецкому подданному немало помогло то, что он служил в американской разведке во время Второй мировой: Бер подпал под закон о реинтеграции солдат в обществе путем получения высшего образования). Экс-разведчик набивал руку в самых разных компаниях, занимаясь передовыми вещами в диапазоне от эпиляторов до технологий передачи информации по электросети — отбоя в желающих нанять молодого радиоинженера в целом не наблюдалось. Заинтересоваться домашними электронными играми его заставила уменьшающаяся цена на телевизоры — и он смог добиться того, чтобы его команде выделили две с половиной тысячи долларов на разработку предмета, вошедшего в историю видеоигр как «Коричневый ящик». Процесс занял пару лет — а на выход рабочей версии в продажу понадобилось в два раза больше. Как это ни удивительно, за все это время Бера никто не смог обогнать: в середине шестидесятых разработка, бесплатное распространение и демонстрация игр все еще были прерогативой крупных исследовательских институтов, а заняться коммерциализацией этого вопроса не приходило в голову почти никому.

Прототип купила компания Magnavox, начинавшая с производства колонок для патефонов, а на тот момент известная как один из первых производителей плазменных дисплеев (теперь этот бренд принадлежит Philips — причем покупался он европейской компанией для продвижения своей техники в США, но сейчас приборы под названием Magnavox выпускает только Funai, по лицензии). Вышедший в 1972 году прибор, который прославился как первая в истории игровая консоль, назвали Odyssey, в честь фильма Стэнли Кубрика. Несмотря на то что Odyssey не была способна воспроизводить звук, а единственный способ получить цветное изображение во время игры заключался в помещении на экран телевизора специальной пластиковой накладки, многие элементы архитектуры приставки и самого подхода к созданию консолей оказались поистине провидческими: в их числе отдельные детали в дизайне контроллера, возможность использования дополнительных внешних устройств (каковым был, например, световой пистолет, тоже первый в истории) — и, разумеется, «игровые карты» с различными наборами игр. Бер фактически придумал всем известные картриджи — притом что в случае Odyssey они не представляли собой отдельные микросхемы, содержащие самостоятельную информацию (так выглядели и действовали картриджи впоследствии), а были печатными платами, по-новому соединяющими уже имеющиеся в начинке консоли электронные элементы.

Успех Odyssey нельзя было назвать ошеломительным, но шороху на рынке устройство, конечно же, навело: к концу 1972 года было продано порядка ста тысяч экземпляров консоли. К 1974 году дела шли совсем хорошо, и Ральф вполне мог стать основателем важного бренда, но на рынке обозначился другой лидер: компания Atari с харизматичным Ноланом Бушнеллом во главе и гиперхитом Pong в активе; через год Atari выпустили домашнюю версию Pong, и Odyssey стали забывать (не помогло здесь и то, что Philips, новые владельцы бренда, были больше заинтересованы в увеличении продаж телевизоров).

Бушнелл годами пытается доказать, что именно он является отцом индустрии видеоигр, — и в смысле влияния на поп-культуру с ним, пожалуй, можно согласиться: не стоит забывать, что Нолан не только сделал Pong предметом поклонения, но и создал самый первый видеоигровой автомат Computer Space — тот поступил в продажу на несколько месяцев раньше Odyssey. Однако главный талант Бера состоял не в том, что он был одаренным маркетологом, дизайнером и доводчиком-до-ума, как Бушнелл: нельзя, конечно, недооценивать и программистские способности Нолана, но все же стоит помнить, что по факту заимствований из беровской версии электронного тенниса Atari официально платила отчисления годами. Бер был великим инженером и изобретателем эпохи полнейшей неразберихи и еженедельных открытий в области потребительской электроники: несмотря на то что повторить инновационность своего первого детища с парой других консолей Ральфу не удалось (притом что вторая версия Odyssey, вышедшая в конце семидесятых, тоже была ого-го: впервые на рынке к консоли прилагалась полноценная клавиатура, что позволяло публиковать образовательные игры и обучать программированию), в его карьере нашлось место и настоящему игровому суперхиту — знаменитой электронной игрушке Simon. Рассчитанная на тренировку памяти и регулярно возникающая в различных фильмах о семидесятых и восьмидесятых в роли приметы времени игра — такая же икона промдизайна своей эпохи, как «Ламборгини Каунтач» или Apple II. Хотя за ним закрепилась репутация человека-которого-затмили, Бер никогда не держал особого зла на соперников. На момент смерти Ральф опубликовал около 150 патентов — в числе них такие трогательные, как патент на электронные открытки. Еще в 2006 году он подарил все собранные им прототипы Смитсоновскому институту — а самым ценным экспонатом в этом наборе, конечно же, стал несуразного вида «Коричневый ящик», один из самых важных приборов второй половины двадцатого века.