«Главный вызов — изучение природы сознания»: ученые о психоделиках

Этот материал впервые был опубликован в журнале «Афиша» №6 (390).

Об исследованиях

Профессор Джон Кристал, Йельский университет: Наша работа с анестезирующими средствами как средствами для лечения посттравматического стресс-расстройства началась с изучения депрессии. Обычные антидепрессанты могут быть полезны для многих людей. Тем не менее известно, что, для того чтобы помочь некоторым пациентам, им требуется несколько месяцев, но, что хуже того, они не на всех одинаково действуют. Это заставило нас заново обратиться к природе депрессии. В течение десятилетий исследования депрессии в основном уделяли внимание биогенным аминам, таким как норадреналин и серотонин, вырабатываемым в примитивных участках мозга: его стволе и среднем мозге. Они регулируют участки головного мозга, отвечающие за наше настроение. Мы с моими коллегами решили сосредоточиться не на самих аминах, а на тех участках мозга, на которые они воздействуют. В нашем понимании процесса это был колоссальный сдвиг, как если бы мы поняли, что не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот. В рамках нашего исследования среди прочего мы просили испытуемых объяснять значение поговорок. Мы столкнулись с тем, что их образ мышления стал более конкретным, но логические связи между мыслями ослабились и стали достаточно непредсказуемыми. 

Профессор Дэвид Николс, Университет Пердью: В старые времена исследование могло начаться с того, что ученый задумался: а что, если… Но сейчас наука устроена совершенно иначе. Сегодня вы не получите денег на исследования без точно сформулированной задачи, без гипотезы, которую вы хотите подтвердить или опровергнуть. Поэтому мы и не можем уклоняться от направления, заявленного в нашем гранте. Хотя я понимаю тех, кто ностальгирует по прежним порядкам. Подход Шульгина (американский химик и фармаколог, разработчик многих психоактивных веществ. — Прим. ред.) был в том, чтобы изменять структуру веществ и сообщать, какой эффект они оказывают. У него не было гипотез, чтобы их проверять. Насколько я знаю, сейчас нет официальных химических лабораторий, занимающихся открытием новых психоделиков. Моя же работа заключается в том, чтобы понять связь между структурой и активностью психоделиков. Мы разработали гипотезу, как конкретная молекула может cвязываться с серотониновым рецептором 5-HT2A, и попытались изменить ее структуру так, чтобы предсказуемо изменилось ее воздействие на рецептор. Я думаю, что главный вызов, стоящий перед нами, — изучение природы сознания, и психоделики могут быть подходящим инструментом для этого. Такие методы, как функциональная МРТ или магнитоэнцефалография, предоставляют нам новые возможности для понимания функционирования мозга. Сейчас открыты сотни психоделических веществ, и мы уже многое знаем об их влиянии на рецепторы мозга (хотя, конечно, еще далеко не все), осталось понять, как они влияют на функционирование мозга в целом. 

Калигари (анонимный химик из Петербурга): Сейчас одно из перспективных направлений — это поиск препаратов уже изученного ряда, которые не будут обладать выраженным психоактивным воздействием, но при этом у них будет полезный фармакологический эффект. К сожалению, очень многое забраковывается на тестах. Совершенно неисследованной зоной остаются TR-рецепторы человека, грубо говоря, отвечающие за панику и беспокойство. Надо понимать, что задачи, которые перед собой ставят исследователи, в принципе не направлены на какую-то коммерческую выгоду, речь идет о поиске новых лигандов, которые могут фундаментально изменить современную психиатрию, находящуюся на уровне каменного века. В шестидесятые была масса интересных исследований, даже в Советском Союзе, но потом, с развалом СССР, выбрали политику игнорирования нужд науки, тем более такой спорной, как работа с психоделиками.

О регуляции

Профессор Джон Кристал, Йельский университет: Очень важно отметить, что в случае наркомании дозы, употребляемые людьми, в сотни раз превышают наши терапевтические. Неудивительно, что злоупотребление приводит ровно к противоположному эффекту. Вместо того чтобы увеличивать количество соединений в мозгу, злоупотребление приводит к серьезному ущербу для мозга, сокращая структурные и функциональные соединения. Наши ограниченные исследования показывают, что могут быть неисправимые последствия длительного употребления. Мне повезло, что Йельский университет одобрил мое исследование. Я очень обеспокоен, что исследователи где-нибудь в другом месте могут безответственно отнестись к своей работе и навредить кому-нибудь. Это отбросило бы все научное сообщество назад. Тем не менее регулирование этой части научных исследований должно быть очень аккуратным. 

Калигари: Cертифицированных лабораторий, разрабатывающих новые вещества, на самом деле не так много во всем мире, даже многие известнейшие американские исследователи лишены прав на работу с новыми препаратами. Но для публикаций это не так важно: научные журналы не спрашивают о том, как вы достигли такого результата, если сам текст исследования составлен грамотно. В России же ситуация вообще патовая, разрушено практически все химическое производство и прекращены исследования, люди боятся даже студенческие лаборатории оставлять, все закрывается. С имеющимися стандартами контроля практически невозможно вести работу.

Профессор Дэвид Николс, Университет Пердью: В своем исследовании 2006 года профессор Роланд Гриффитс заявил, что невозможно изучить природу религиозного опыта. Было бы интересно узнать, что чувствует человек, но, боюсь, сейчас такое исследование не получит ни одного государственного гранта. С другой стороны, представьте, какое сопротивление оказали бы фундаментальные религии (христианство, ислам, иудаизм), если бы кто-то сказал: «Мы изучаем нейрохимию познания Бога». Тем не менее мы знаем, что весь наш опыт — это результат работы мозга и обмена веществ, пройдет еще очень много лет, прежде чем большинство людей начнут понимать, что даже такие знакомые каждому чувства, как любовь и ненависть, — это результат особых нейрохимических процессов в наших организмах. То же самое и с религией: думаю, многим будет тяжело смириться с тем, что их опыт общения с божественной сущностью обусловлен схожим механизмом.

О науке и производстве

Профессор Дэвид Николс, Университет Пердью: В последние десять лет интерес к психоделикам со стороны научного сообщества значительно вырос. Институт Хеффтера, который я основал в 1993 году, был на переднем краю клинических исследований психоделиков все эти годы. Мы провели уже три испытания на широкой выборке(phase II studies), чтобы уменьшить тревогу и депрессию среди пациентов с тяжелым заболеванием, чаще всего это рак. Два самых крупных наших исследования пока еще не опубликованы, но они могут полностью изменить взгляды медицинского сообщества на роль психоделиков в помощи больным. Также мы спонсируем исследования, изучающие лечение алкоголизма и табачной зависимости, сейчас мы хотим расширить тестовые группы этих исследований. Наверное, нам придется ждать еще не один десяток лет, прежде чем люди смогут открыто использовать психоделики для саморазвития и исправления недостатков или восполнения ущерба, полученного вследствие врожденных пороков или травм. Я думаю, что вы можете достичь схожего состояния «просветления» (кавычки Николса. — Прим. ред.) без их применения при помощи различных медитационных практик или холотропного дыхания.

О наркоборьбе

Профессор Дэвид Николс, Университет Пердью: В некоторых странах борьба с наркотиками приобрела совсем ужасающие формы. В Америке это не является проблемой, существует масса сайтов и сервисов, где люди могут спокойно обсуждать свой опыт без страха нарушить закон. Но с продажей, конечно, все не так просто — и именно из-за того, что этот рынок носит черный характер, подпольные химики часто удовлетворяют спрос сомнительным предложением. Сейчас отношение американских властей меняется. Американское правительство потратило сотни миллионов долларов на бездоказательные исследования, запугивающие население. Однажды меня спросили, можем ли мы остановить распространение неизвестных науке и опасных новых психоделических соединений. Я сказал: конечно, если бы безопасные и исследованные вещества были легальны, то черный рынок перестал бы существовать в течение нескольких лет.