Как «возмутительный» тверк меняет все к лучшему

Краткая предыстория — в Оренбурге девушки изобразили сцену с пчелами из мультфильма про Винни-Пуха, только сами «пчелки» танцевали тверк (на всякий случай: гид «Афиши» по тверку находится здесь). Кто-то увидел в их костюме цвета георгиевской ленты, кто-то заметил, что девушки могут быть несовершеннолетними, — студию танца закрыли и увидели в происходящем развратные действия. Чуть позже в Новороссийске другие девушки станцевали у военного мемориала, судя по всему, несколько пустующего, тем не менее одну из них арестовали на 15 суток, еще двух — на 10 дней; также выяснилось, что им лучше отсидеть положенный срок, иначе будет возбуждено уголовное дело. В КПРФ тем временем разработали план противостояния тверку. Так, кажется, тверк стал самым популярным танцем в России.

Знаменитая американская анархистка Эмма Голдман, как известно, сказала: «Если я не смогу танцевать, мне не нужна ваша революция» — кажется, на этот раз танец сам становится важным двигателем изменений в мире. Русский тверк здесь далеко не одинок — в Америке гей-команда по этому танцу пытается добиться принятия и позволения выступать без угроз в свой адрес. Практически все считают, что тверк — это а) аморально; б) позволительно только после двадцати с чем-то. Русское общество в этом совсем не одиноко: вся история в целом напоминает размышления о том, шлюха Майли Сайрус или нет. Все это, однако, воспринимается совсем по-другому, если углубиться в историю танцев.

Во времена менуэта и Людовика XIV танец был политической силой. С помощью танца Франция распространяла социальный этикет по всей Европе. Страна была практически монополистом в этой сфере, и, как справедливо полагал Луи, таким образом распространяла свое влияние повсюду. Нельзя не отметить, что уже тогда благодаря танцу дети с возраста десяти лет начинали вести себя как взрослые. Впрочем, танцу приходилось бороться за свои права: вальс поначалу был чем-то неаристократичным — немецких и австрийских дворян раздражало то, что люди позволяют себе публично такую интимность. Во-первых, рука танцора оказывалась на талии партнерши; во-вторых, их лица находились слишком близко друг к другу. Впрочем, это все не помешало вальсу стать популярным в Вене 1780-х и дальше разойтись по миру (хотя танец и стал менее динамичным). Это же касалось не только новых танцев, но и уже существующих. В 1930-х в Аргентине фактически запретили танго, когда после военного переворота власти стали панически бояться любого сборища людей количеством больше трех (однако это не помешало распространению рок-н-ролла, ведь его можно было танцевать и без партнеров).

Тверк, в командном состоянии близкий скорее к виду спорта, так просто не запретишь — его можно танцевать и в одиночку, а что касается возраста, то, как передают коллеги, для девушек младше 18 это и вовсе один из самых важных танцев. Тверк прямо сейчас — это вообще удобная платформа для обсуждения чего угодно. От феминизма — если раньше девушки танцевали тверк только на заднем плане в хип-хоп-клипах, то теперь могут делать это где и когда угодно (к сожалению, история в Новороссийске заставляет добавить «практически») — до толерантности (см. выше) и даже, внезапно, милитаризма, например, вот это видео заставляет задуматься о том, насколько сильно русский тверк связан с войной.

Впрочем, те самые «пчелки» устраивали после закрытия школы флешмоб «не хотим воевать, а хотим танцевать». Танец — это не просто ритмичные движения. Он развивает в участвующих социализацию, способность к работе в команде и другие качества. Но это не самое главное. Муниц Содре написал целую книгу «Самба, владеющая телом», в которой рассказал о том, как люди танцевали во времена социальных и политических ограничений — и таким образом победили их. Даниель Голдман в своей работе «Я хочу быть готова: импровизационный танец как двигатель свободы» говорит, что танец может рассказать нам о мире вокруг куда больше остальных видов искусства — о расовом, гендерном, классовом неравенстве, о традиционности общества и его сексуальности. Исследователь танца Барбара Браунинг, цитируя обоих, с интересом замечает, что люди все чаще начинают выкладывать свои танцы на ютьюбе, танцуя в комнате, в ванной, иногда даже в кажущейся тишине, в наушниках, — то есть вопреки среде, в которой они находятся.

Для кого-то тверк все еще может быть потрясением, для кого-то — методом познания мира; то, что в очередной раз танец перестал быть просто танцем, сложно не заметить. В какой-то степени это действительно потрясение устоев — но ровно в той же, в которой шарик с искусственным снегом встряхивают, чтобы «снег» снова пошел.